Республика Дракон

Но Дацзы лишь улыбнулась, покачала головой и повернулась к столу.

– Нам многое нужно обсудить. Начнем?

– А что с девчонкой? – спросил Цзюнь. – Ее нужно поместить в камеру.

– Конечно. – Дацзы бросила в сторону Рин ядовитую улыбку. – Но мне нравится смотреть, как она потеет.

Следующие два часа стали самыми медленными в жизни Рин.

Удовлетворив любопытство, наместники снова сосредоточились на многочисленных проблемах в экономике, сельском хозяйстве и политике. Третья Опиумная война опустошила почти каждую провинцию. Солдаты Федерации разрушили все крупные города, которые занимали, подожгли обширные поля с зерновыми, стерли с лица земли целые деревни. Массы беженцев изменили численность населения по всей стране. Чтобы совладать с такой катастрофой, требовались усилия единого руководства, а совет из двенадцати наместников уж точно не был един.

– Обуздайте своих людей, – пробурчал наместник провинции Бык. – Пока мы ведем этот разговор, границы моей провинции пересекают тысячи человек, а разместить их негде.

– И что прикажете делать, поставить охрану на границе? – Голос наместника провинции Заяц был колючим и резким, и Рин вздрагивала каждый раз, когда он говорил. – Половина моей провинции затоплена, и у нас нет запасов провизии, чтобы пережить зиму.

– Как и у нас, – отозвался наместник провинции Бык. – Отправьте их в другое место, иначе у нас начнется голод.

– Мы могли бы принять некоторое количество беженцев из провинции Заяц, – предложил наместник провинции Собака. – Но они должны предъявить документы.

– Документы? – повторил наместник провинции Заяц. – Родные деревни этих людей сожжены, а вы просите документы? Ну да, конечно, когда дом начинает полыхать, первым делом человек хватает…

– Мы не можем принять всех. Моим подданным так же не хватает ресурсов, как и…

– Ваша провинция – степь да пустоши, места предостаточно.

– Места хватает, но еды маловато. И кто знает, что ваши люди принесут с собой через границу…

Рин с трудом верила, что этот совет, если его можно так назвать, и в самом деле управляет империей. Она знала, как часто наместники воюют друг с другом за ресурсы, торговые пути, а иногда и за лучших выпускников академии Синегарда. И знала, что трещины между ними будут расширяться, после Третьей Опиумной войны положение только усугубилось.

Но она и не предполагала, что все настолько плохо.

Наместники часами ругались и скандалили из-за таких пустяков, о которых и беспокоиться-то не стоило. А она стояла в уголке, потея под цепями, в ожидании, когда Дацзы ей займется.

Но императрица, похоже, не торопилась. Эриден был прав – она явно наслаждалась, играя с жертвой, прежде чем ее сожрать. С довольным лицом она сидела во главе стола. Время от времени поглядывала на Рин и подмигивала ей.

Что задумала Дацзы? Она ведь наверняка знает, что в конце концов опиум перестанет действовать. Почему она тянет время?

Неужели она хочет сражаться?

От беспокойства у Рин кружилась голова и бурчало в желудке. Но ей оставалось лишь стоять и ждать.

– А что насчет провинции Тигр? – спросил кто-то.

Все повернулись к пухлому мальчишке, положившему локти на стол. Юный наместник провинции Тигр ошеломленно и испуганно огляделся, дважды моргнул и оглянулся через плечо в поисках помощи.

Его отец погиб в Хурдалейне, и теперь провинцией правили генералы и советник, а значит, на самом деле власть в провинции принадлежала Цзюню.

– Мы внесли немалый вклад в войну, – сказал Цзюнь. – Много месяцев истекали кровью в Хурдалейне. Погибли тысячи. Нам нужно время, чтобы залечить раны.

– Да бросьте, Цзюнь. – Сидящий в дальнем конце комнаты высокий мужчина отхаркнул на стол комок мокроты. – В провинции Тигр полно пахотной земли. Можно и поделиться благами.

Рин поморщилась. Видимо, это новый наместник провинции Лошадь – генерал Чан Энь, он же Волчатина. Рин немало о нем рассказывали. Чан Энь когда-то был командиром дивизии, в начале Третьей опиумной войны он сбежал из мугенского лагеря для военнопленных и стал разбойником, а пока прежний наместник вместе со своей армией оборонял Хурдалейн, быстро завладел северной провинцией Лошадь.

Ели в его отряде все подряд. Волчатину. Трупы с обочин дорог. По слухам, его сподвижники платили хорошие деньги за живых младенцев.

Прежний наместник погиб, войска Федерации живьем содрали с него кожу. Его наследники оказались слишком слабы или слишком юны, чтобы бросить вызов Чану Эню, и бандита признали фактическим правителем.

Чан Энь заметил взгляд Рин, осклабился и медленно облизал верхнюю губу толстым черным языком.

Она подавила дрожь и отвернулась.

– Большая часть пахотной земли у побережья уничтожена цунами и выпавшим пеплом. – Цзюнь устремил на Рин полный отвращения взгляд. – Спирка постаралась.

Рин ощутила укол вины. Но либо так, либо допустить уничтожение страны Федерацией. Она больше не размышляла над этим. Она бы не смогла жить дальше, если бы не считала, что оно того стоило.

– Вы не можете всучить всех своих беженцев мне, – сказал Чан Энь. – Города уже кишат ими. Ни минуты покоя от их воплей с требованием предоставить кров, причем задарма.

– Так заставьте их работать, – холодно отозвался Цзюнь. – Пусть строят дороги и дома и заработают себе на прокорм.

– И чем же их кормить? Если они начнут голодать, виноваты будете вы.

Рин отметила, что больше всех говорили наместники северных провинций – Бык, Коза, Лошадь и Собака. Тсолинь подпер ладонями подбородок и молчал. Наместники с юга, сидевшие в дальнем конце зала, в основном помалкивали. Именно они больше всех пострадали от войны и потеряли много солдат, а значит, имели меньше рычагов влияния.

Во время перепалки Дацзы сидела во главе стола и слушала, а говорила редко. Она наблюдала за остальными, изогнув одну бровь слегка выше другой, словно присматривала за детьми, которые постоянно умудряются ее разочаровать.

Прошел еще час, но совет так ничего и не решил, не считая скупого жеста наместника провинции Тигр – отправить шесть тысяч кетти[1 - Кетти – мера массы в Китае и некоторых странах Юго-Восточной Азии, равна примерно 600 граммам (прим. переводчика).] провизии в помощь переполненной беженцами провинции Бык, да и то лишь в обмен на тысячу фунтов соли. Учитывая, что ежедневно от голода умирали тысячи беженцев, это была капля в море.

– Почему бы нам не сделать перерыв? – Императрица встала из-за стола. – Мы так ни к чему и не пришли.

– Почти ничего не решили, – согласился Тсолинь.

– И империя не рухнет, если мы прервемся, чтобы перекусить. Остудите головы, господа. Могу я предложить вам принять радикальное решение, пойдя на компромисс? – Дацзы повернулась к Рин. – А я пока что прогуляюсь по саду. Рунин, а тебе пришло время отправиться в камеру, верно?

Рин окаменела. Она не могла удержаться и в панике бросила взгляд на Вайшру.

Он смотрел вперед с бесстрастным лицом и не встречаясь с ней взглядом.

Момент настал. Рин расправила плечи и покорно склонила голову. Императрица улыбнулась.

Рин и императрица вышли не через тронный зал, а по узкому заднему проходу. Коридору для прислуги. По пути Рин слышала под полом журчание воды по ирригационным трубам.

После начала заседания совета прошло несколько часов. Цыке уже должны занять позиции во дворце, но даже эта мысль не особенно ободряла. Сейчас она осталась наедине с императрицей.

Но по-прежнему не может вызвать огонь.

– Уже утомилась? – спросила Дацзы.

Рин не ответила.