Жизнь на изломах времени

– Деление по годам, это из восточного гороскопа, который формировался земледельцами. Возделывая поля, они заметили наличие определенных, 12-летних циклов, влияющих на урожай. Почему это так было, они не знали, но циклы работали. В результат люди стали давать свои, определенные названия каждому году. Сегодня каждый школьник знает, откуда берется эта цикличность: 12 лет – это цикл активности нашей Звезды. Именно он влияет на все живое на нашей планете, начиная от растений и заканчивая все теми же младенцами в утробах матери. Год Дракона – это самый пик этого цикла, и мы все здесь с вами родились на этом пике, что во многом также обуславливает нашу определенную идентичность.

– У меня есть младшая сестра, она тоже Дракон, но мы с ней совершено не похожи, – подала голос Дюма.

– Гороскопы, это статистические, вероятностные характеристики. Например, у нас, у людей, мужчины обычно выше и крупнее женщин. Но это не значит, что каждый мужчине выше каждой женщины. Это значит другое – если мы возьмём любых сто мужчин и сто случайных женщин из одного и того же ареала, и выстроим ох по росту в одну шеренгу – в начале этой шеренги будет больше мужчин, а в конце – больше женщин. Короче, когда у вас будут вопросы, связанные с отделением общего от частности, обращайтесь к Робу, пусть он попробует вам на пальцах объяснить, что есть интегрирование, и чем оно отличается от дифференцирования. А мне позвольте от высоких материй перейти к прозе жизни.

Прежде всего, я хочу, чтобы вы понимали, ваша работа здесь – это не просто ступенька в вашей карьерной лестнице. «Литрес» – это социальный лифт, который может вас вынести на самую вершину жизненного успеха. И это лифт вверх мы толкаем все вместе, а уронить его может всего одна чья-то ошибка. А теперь о насущном – сегодня у нас на повестке два вопроса: где лучше снять офис и какой автомобиль покупать? Что такое правый руль и как он ездит, вы знаете лучше меня, так что советуйте – Ками или Терриос?

Глава 4

Синтетический вой автомобильных сирен. Звук текущей воды. Хочу пошевелиться – всю левую половину пронзает острая боль. Пытаюсь открыть глаза – безуспешно. Где я? Что со мной?

Натыкаясь на границы боли, дотянул руку до головы – глаза на месте! Что-то липкое мешает открыть веки. Сейчас передохнем и поможем. Есть, один глаз открыт. Темнота. Теперь второй. А сейчас осторожно, очень осторожно повернем голову – вот так, молодец.

Ночное небо. Окно. Что-то не так. В окне нет стекла. Надо двигаться. На колени. А теперь встанем. Ладно, будем на коленях. Мысли – камни, с трудом поворачиваются в голове, полностью придавив подвал памяти. Я животное, у которого только один инстинкт – двигаться. Что это? – Вода. Споласкиваю лицо. Живая вода помогает открыть глаза. Дверь. Пытаюсь ее открыть. Есть. Выползаю в коридор. Почему такой тусклый свет? Лампочки аварийного освещения. А теперь ползем. Ползем. Ползем.

– Товарищ, Вам плохо?

Товарищ – странное слово, не из этого мира. Но я знаю его – оно хорошее. Хорошее. Наше. Это наши. Наши – тоже хорошие. Теперь все будет хорошо – тебя здесь любят.

– Товарищ, – еле шепчу в ответ, тут рука подламывается, и я начинаю медленно погружаться в пучину боли.

Открываю глаза. Рядом сидит девушка и читает книгу с золотым тиснением на обложке.

– Что читаешь?

– О, ты очнулся! Да так, научное фэнтези.

Я где-то точно видел ее, но никак не могу вспомнить где. И почему она на меня так странно смотрит?

– У меня что-то с лицом, солдат?

– Никак не могу привыкнуть к твоей седине, милый.

Милый, странное обращение. Ладно, будем проводить рекогносцировку дальше.

– Где я?

– В больнице Рыбаков. Уже 10 дней как ты лежишь…, лежал в коме. Мы уже волноваться начали.

– Мы, это кто?

– Ну я, твои Дюма, Гюго и Роб. И с Литрес звонили. Из нашего и из центра.

Литрес, Гюго, Роб – что-то болтается в глубине памяти аки палаш на курсанте, но никак не фиксируется.

– Что со мной случилось?

– Землетрясение. Тебе в отеле что-то на голову упало.

– Потери есть?

– Да, 200 человек. В самом Владивостоке жертв было немного, но электричка сошла с рельсов и в аэропорту у самолета при посадке в этот самый момент шасси сломалось.

Владивосток! Это Владивосток! Я все вспомнил. Тут одни гражданские. Самаракш! А ее зовут…, а ее зовут…, а ее зовут Марина! Точно. Вот это да! Обалдеть. Вот тебе и метод Каспаро – Карпова.

– Марина, где мой телефон?

– Вот, пожалуйста

– Добрый день Шеф. Вы звонили?

– Оклемался? Молодец. Да вот, интересовался у твоих архаровцев, что тебя там так пришибло.

– Ну вроде как не насмерть. Шеф, есть минутка?

– Говори.

– Мои сегодня Вам один документик сбросят, Вы посмотрите своим мудрым взором, что и как, что б не получилось, как раньше.

– Да ты полежи, отдохни, успеется еще.

– Да я уж так належался, так належался…

– Ну, тебе видней. Присылай, что там у тебя.

– Все, спасибо, до связи.

– Марина, ты можешь для меня записать кой какой текст, я сейчас надиктую.

– Да, конечно.

– Здравствуйте, друзья. Спасибо что уделили время и собрались на эту пресс-конференцию. Как Вы все знаете, в результате недавнего землетрясения в нашем городе погибло сотни людей. Все эти дни наш креативный отдел активно работал по данной проблеме. И сейчас я бы хотел рассказать Вам о первых результатах.

Владивостоку повезло, что данное землетрясение было относительно не сильным, и подавляющее большинство человеческих жертв вызвано не разрушением строительных конструкций, а из-за аварий на транспорте. С этого мы и начали.

Большинство транспортных аварий происходит из-за лобового столкновения по прямой или по касательной. Когда я говорю большинство, то имею в виду, что процент таких столкновений на автомобильном, железнодорожном или авиационном транспорте составляет в среднем порядка 80%. Сегодня, для уменьшения вреда от таких аварий используются ремни и подушки безопасности. Мы предлагаем принципиально иное решение, которое особенно эффективно будет работать в общественном транспорте.

Вместо традиционного размещения пассажиров, когда они сидят лицом по направлению к движению, мы предлагаем развернуть пассажирские кресла на 180 градусов, и усаживать людей к корме передом, к носу задом. В этом случае, при ударном торможении, пассажир не летит всей своей массой вперед, как это происходит сегодня, а упирается всем телом в спинку своего кресла. Технология, мы назвали ее «Разворот», очень простая, и я думаю, Вы уже легко смогли себе представить, о чем конкретно идет речь.

При этом есть два условия, одно – обязательное, другое – желательное. Обязательное условия: при «Развороте» все кресла должны быть с высокой спинкой или оборудованы специальными подголовниками. В противном случае, вместо сегодняшних сломанных ребер и разбитых черепов мы получим стандартные переломы шейных позвонков. Повторюсь, это обязательное условие.

Что касается желательного – то сейчас инженеры «Литрес» работают над утверждением необходимой документации, и Вы также скоро все узнаете, как мы и дальше уменьшаем травматическое воздействие на человеческое тело.

Внедрение данной технологии пассивной безопасности не требует каких-либо гигантских вложений. Например, в электричках и поездах дальнего следования, где используются вагоны с односторонним расположением пассажирских кресел, достаточно просто изменить обычную сцепку вагонов. В авиации и междугороднем автобусном сообщении «Разворот», конечно, приведет к определенным финансовым вложениям, но они достаточно быстро окупятся за счет снижения страховых выплат на лечение и по смерти. На этом у меня, пожалуй, все, теперь жду ваших вопросов.

– Ну что сказать? Молодец. Идея оригинальная, и решение с рычагом жесткости интересное. Честно – не ожидал.

– У меня еще просьба есть, Шеф.