Маугли. Книга Джунглей

Кусты в зарослях чуть слышно зашуршали, и Отец-Волк припал к земле, готовясь к прыжку. Тогда, если бы вы в это мгновение смотрели на него, вы бы увидели самое чудесное явление в мире – волка, остановившегося в середине прыжка. Прежде чем он увидел, на что прыгает, он прыгнул, а затем попытался остановить себя. В результате он взвился прямо в воздух на четыре или пять футов, приземлившись почти там, где только что был.

– Человек! – огрызнулся он, – Мужской детеныш! Посмотрите! Вот он!

Прямо перед ним, ухватившись за низкую ветвь, стоял обнаженный коричневый младенец, едва-едва научившийся ходить – мягкий нежный, весь в ямочках, с таким видом, как будто он всегда ночами приходит в волчьи пещеры. Он посмотрел в лицо Отцу-Волку и засмеялся.

– Это самец? – спросила Мать-Волчица, – Я никогда не видела ни одного! Принеси его сюда!

Волк, привыкший переносить своих детенышей так нежно, что не разбил бы и яйцо в своей пасти, схватил человеческого детёныша, и хотя челюсти Отца-Волка сомкнулись прямо на спине ребенка, ни один зуб даже не поцарапал кожу, когда он положил его среди своих малышей.

– Какая малютка! Как нагой, какой безволосый, и какой смелый! – тихо сказала Мать-Волчица.

Ребенок пробирался между детенышами, чтобы приблизиться к теплым сосцам Матери-Волчицы.

– Ахой! Он ест вместе с другими! И это детеныш человека! Теперь скажи мне, был ли когда-нибудь Волк, который мог похвастаться детенышем человека среди своих детей?

– Я слышал время от времени о таких случаях, но никогда в нашей Стае или в мое время я не слышал о таком! – сказал Отец-Волк, – У него вообще нет волос, он совсем голый, и я мог бы убить его одним когтем ноги! Но видишь, он смотрит вверх и совсем не боится!

Лунный свет вдруг перестал литься в пещеру, потому что огромная квадратная голова и плечи Шер-Хана полностью заслонила вход. Табаки позади него громко верещал на всю округу:

– Мой господин, мой господин, он вошел туда!

– Шер Хан делает нам большую честь! – сказал Отец-Волк, но его глаза были очень злы, – Что нужно Шер-Хану?

– Мою добычу! Сюда только что вошёл медвежонок! – сказал Шер Хан, – Его родители сбежали! Отдай его мне!

Как сказал Отец-Волк, Шер-Хан прыгнул в костёр дровосека и был в бешенстве от боли в обожженных ногах. Но Отец-Волк знал, что вход в пещеру слишком узок, чтобы Тигр мог протиснуться внутрь. Даже там, где он стоял, плечи и передние лапы Шер-Хана были сильно стеснены тесны сводами, как у человека, который пытается сражаться в бочке.

– Волки – Свободный Народ! – сказал Отец-Волк, – Они получают приказы от Главы Стаи, а не от полосатых Потрошителей ручного скота! Детеныш этого человека – наш, и только у нас есть право его убить, если мы захотим этого!

– Они захотят, они не захотят! Они соизволят! Они не соизволят! Что за разговорчики такие? Клянусь убитыми мной быками, моё ли это дело – стоять в твоей собачьей конуре и вымаливать то, что принадлежит мне по праву? Это я, Шер-Хан, Я, говорю тебе!

Громовой рык Тигра прозвучал в пещере. Мать-Волчица отряхнулась от детенышей и бросилась вперед. Ее глаза, как две зеленые Луны вперились из темноты в пылающие огнём глаза Шер-Хана.

– И это я, Ракша-Демон, отвечаю. Этот человеческий детеныш мой, знай, ты, мерзкий Хромоножка! Мой! И он у меня! Он под моей защитой! Он будет жить вместе сомной, вместе со всей Стаей и охотиться со Стаей, и в конце концов, смотри, храбрый охотник на маленьких голых детенышей – пожиратель жаб – убийца пиявок – рано или поздно он начнёт свою охоту и на тебя! А теперь убирайся отсюда, или, клянусь Самбуром, которого я убила (а ты хорошо знаешь, что я не ем падали), возвращайся к своей матери, подпаленный рабами повелитель джунглей, еще более жалкий, чем кто-либо когда-либо где-нибудь! Убирайся! Пшёл!

Отец-Волк посмотрел на неё с изумлением. Он почти забыл те счастливые дни, когда завоевал любовь Матери-Волчицы в честной схватке с пятью другими волками, когда она бегала в стае, и никто бы не осмелился называть её Демоном только ради светского комплимента. Возможно, Шер-Хан и столкнулся бы с Отцом-Волком, но он не мог противостоять Матери-Волчице, так как знал, что там, где он находится, она имеет все преимущества, и будет сражаться до смерти. Поэтому он попятился из пещеры, рыча, и когда вылез из неё, завыл:

– Каждая собака лает в своем подворье! Посмотрим, что скажет Стая по поводу воспитания медвежат в волчьей стае! Детеныш мой, и в конце концов мои клыки доберутся до него, слышите вы, мелкие хвостатые воришки дохлых мышей?

Тяжело дыша, Мать-Волчица бросилась к своим волчатам, а Отец-Волк серьезно сказал ей:

– Шер-Хан говорит правду! Волчонок должен быть показан Стае! Ты все еще хочешь оставить его себе, мать?

– Хочу ли я! – она ахнула, – Ночью он пришел голый, один-одинёшенек и очень голодный, но он не испугался! Смотри, он уже отодвинул одну из моих малышек в сторону! И этот хромой мясник хотел убить его и сбежать к Вайнгунге в то время как местные жители мстили бы нам и сносили бы наши логова! Хочу ли я оставить его себе? Конечно, я оставлю его себе! Лежи спокойно, лягушонок! Он – Маугли! Я буду звать тебя – Лягушонок Маугли, и придет время, когда ты рассчитаешься с Шер-Ханом, ты будешь охотиться на Шер-Хана, как он охотился сегодня на тебя!

– Но что скажет наша стая? – спросил тогда Отец-Волк.

Закон Джунглей очень четко гласил, что любой Волк может, когда женится, уйти из стаи, к которой принадлежит. Но как только его детеныши подрастут и встанут на ноги, он должен привести их на Совет Стаи, который обычно проводится раз в месяц в Полнолуние, чтобы другие волки могли признать их. После этого малые волчата могут свободно бегать, куда им заблагорассудится. И если тогда взрослый волк убьёт одного из них, нет ему прощения! Тогда наказание для убийцы – смерть, и если вы задумаетесь на минуту, то увидите, что это и должно быть так!

Отец-Волк дождался, пока его детеныши не научились бегать, а затем ночью отвел их и Маугли на Совет Стаи, и Мать Волчицу тоже отвёл к Скале Совета – вершине холма, покрытой большими камнями и валунами, где легко могли спрятаться сотни зрелых волков. Акела, большой серый волк-одиночка, который управлял всей стаей силой и хитростью, лежал на своем камне, вытянувшись во всю длину, а под ним сидели сорок или более того Волков всех размеров и расцветок, от ветеранов барсучьего цвета, которые могли справиться с оленем в одиночку, до молодых черных трехлетних детёнышей, которые думали, что могут повторить его подвиг. Одинокий волк вел их уже почти целый год. В молодости он дважды попадал в волчью ловушку, а однажды был пойман, избит и оставлен умирать; так что он хорошо знал нравы и обычаи двуногих людей. У скалы было очень мало разговоров. Детеныши кувыркались друг с другом в центре круга, где сидели их матери и отцы, и время от времени старший волк тихо подходил к детенышу, внимательно смотрел на него и бесшумно возвращался на свое место. Иногда мать выталкивала своего детеныша в полосу лунного света, чтобы убедиться, что его не проглядели. Акела со своей скалы кричал:

– Вы знаете Закон! Вы знаете Закон! Смотрите внимательно, о, волки! Смотрите внимательно!

И встревоженные матери отвечали на зов:

– Смотрите – смотрите, о, волки!

Наконец – и щетина на шее матери волчицы поднялась, когда пришло время – Отец-Волк толкнул Лягушонка Маугли, как они его называли, в центр, где он сидел, смеясь и играя с камешками, которые блестели и искрились в лунном свете.

Акела, никогда не поднимавший головы с лап, продолжал монотонно кричать:

– Смотрите хорошо! О, Волки! Смотрите хорошо!

Из-за скал донесся приглушенный рёв – там бесновался Шер-Хан:

– Детеныш мой! Отдай его мне! Какое отношение Свободные Волки имеют к детёнышу человека?

Акела даже не пошевелил ушами. Он сказал:

– Смотрите же хорошо, о, Волки! Какое отношение Свободный Народ имеет к приказам любого, кроме приказов Свободного Народа? Смотрите хорошо!

Раздался целый хор громких рыков, и молодой волк на четвертом году жизни вышел вперёд и повторил Акеле вопрос Шер-Хана:

«Какое отношение свободный народ имеет к детенышу человека?»

Так вот, Закон Джунглей гласит, что если есть какой-либо спор относительно права детеныша быть принятым стаей, то за него должны высказаться по крайней мере два члена стаи, которые не являются его отцом и матерью.

– Кто будет говорить от имени этого детеныша? – сказал Акела, – Кто из свободного племени за принятие его в стаю? Ответа не последовало, и Мать Волчица приготовилась к тому, что, как она знала, будет её самой последней в жизни битвой, если дело дойдет до драки.

Тогда единственное другое существо, не волк, которому разрешено присутствовать на Совете Стаи – Балу, сонный Бурый Медведь, призванный учить волчат Закону Джунглей, старый Балу, который может приходить и уходить на Совет Стаи, когда ему заблагорассудится, потому что он ест только орехи и корни, и мёд – поднялся на задние лапы и хрюкнул.

– Детеныш волка – детеныш человека? – сказал он, – Я отдаю свой голос за детёныша человека! В людских детёнышах нет вреда! У меня нет дара слова, но я говорю вам правду! Пусть он будет со Стаей, и пусть войдет в неё вместе с остальными Волками! Я сам буду его учить!

– Нам нужен ещё один голос! – сказал Акела, – Балу сказал своё слово, а он учитель у наших детёнышей! Кто скажет слово, кроме Балу?

Черная тень упала в круг. Это была Багира, Чёрная Пантера, блестящая, вся смоляная, траурная, как вдова, с головы до пят в чёрном облачении, с рисунком на шкуре, видным на свету, как легкий узор на погребальном муаре. Все знали Багиру, и никто не мог осмелиться пресечь ей дорогу, потому что она была хитра, как Табаки, смела, как Дикий Буйвол, и безрассудна, как раненый Слон. Но голос у неё был мягкий, как дикий пчелиный мед, капающий из сот высокого дерева, и кожа нежнее пуха птенца!

– О, Акела, и вы, свободные Дети Джунглей, – промурлыкала она, – я не имею права голоса на вашем уважаемом собрании, но Закон Джунглей гласит, что если есть сомнение, которое не является убийственным вопросом в отношении нового детёныша, жизнь этого детёныша можно выкупить по некой цене. И в Законе не говорится, кто может или кто не может заплатить эту цену. Я права?

– Права! Права! – завыли молодые волки, которые были всегда голодны, – Слушайте Багиру! Детёныша можно выкупить по хорошей цене! Это закон! Закон!

– Зная, что я не имею права говорить здесь, я прошу вашего разрешения на это!

– Говори! Говори сейчас же! – закричал двадцать голосов.

– Убивать голого детёныша – это позорная низость! Кроме того, он может нам пригодиться, когда вырастет! Балу говорил от его имени. Теперь к слову Балу я добавлю одного жирного, недавно убитого буйвола, который спрятан в полумиле отсюда, если вы примете этого детёныша в соответствии с Законом в стаю. Это сложно?

Было множество голосов, спорящих между собой: