Сказки

Как краб играл с морем

В начале времён, милые мои, когда мир только устраивался, один Старый Волшебник отправился осматривать сушу и море. Всем животным он велел выйти и поиграть. Животные спросили:

– Скажи, Старый Волшебник, во что же нам играть?

А он ответил им:

– Я вам покажу.

Он взял слона, слона-всех-тогдашних-слонов, отвёл его в сторону и сказал:

– Играй в слона.

И слон-всех-тогдашних-слонов стал играть в слона.

Потом он взял бобра, бобра-всех-тогдашних-бобров, отвёл его в сторону и сказал:

– Играй в бобра.

И бобёр-всех-тогдашних-бобров стал играть в бобра.

Потом он взял корову, корову-всех-тогдашних-коров, отвёл её в сторону и сказал:

– Играй в корову.

И корова-всех-тогдашних-коров стала играть в корову.

Потом взял черепаху, черепаху-всех-тогдашних-черепах, отвёл её в сторону и сказал:

– Играй в черепаху.

И черепаха-всех-тогдашних-черепах стала играть в черепаху.

Так он перебрал всех животных, птиц и рыб и определил, во что им играть.

К вечеру, когда все сильно устали, к Старому Волшебнику пришёл Человек (со своей маленькой дочуркой, со своей любимой девочкой, которая сидела у него на плече) и спросил:

– Что это за игра, Старый Волшебник?

Старый Волшебник ответил:

– Это игра «в начало», сын Адама, но ты для неё слишком умён.

Человек поклонился и сказал:

– Да, я слишком умён для этой игры, но, послушай, устрой так, чтобы все живые существа мне повиновались.

В то время как они разговаривали, краб (морской рак), по имени Пау Амма, стоявший на очереди в игре, бросился в сторону и сполз в море, мысленно рассуждая:

«Я сам выдумаю себе игру в глубине морской и никогда не буду повиноваться этому сыну Адама».

Никто не видел, как он удрал, кроме маленькой девочки, которая сидела на плече Человека. Игра продолжалась до тех пор, пока каждому из зверей не были даны указания. Тогда Старый Волшебник вытер руки и пошёл посмотреть, хорошо ли играют звери.

Он пошёл на север, милые мои, и раньше всего увидел, что слон-всех-тогдашних-слонов разрывал клыками и топтал ногами новенькую с иголочки землю.

–Кун? – спросил слон-всех-тогдашних-слонов, что значит: хорошо?

–Паях кун, – ответил Старый Волшебник, что значит: очень хорошо.

Он дохнул на кучки земли, вырытой слоном-всех-тогдашних-слонов, и они превратились в великие Гималайские горы, которые вы можете найти на карте.

Потом Старый Волшебник отправился на восток и увидел корову-всех-тогдашних-коров, которая паслась на приготовленном для неё лугу. Она прогулялась к ближайшему лесу и вылизала его языком, а теперь спокойно пережёвывала жвачку.

–Кун? – спросила корова-всех-тогдашних-коров.

–Паях кун, – ответил Старый Волшебник.

Он дохнул на обглоданный лес и на то место, где лежала корова, и получились Великая Индийская пустыня и Сахара[12]. Вы можете найти их на карте.

Пошёл Старый Волшебник на запад и увидел бобра-всех-тогдашних бобров. Он строил бобровые плотины в устьях широких рек, приготовленных для него.

–Кун? – спросил бобёр-всех-тогдашних-бобров.

–Паях кун, – ответил Старый Волшебник.

Он дохнул на упавшие стволы деревьев и на тихие воды, и получились девственные леса Флориды[13]. Вы можете найти их на карте.

Далее пошёл Старый Волшебник на юг и увидел черепаху-всех-тогдашних-черепах, которая рылась в песке, приготовленном для неё. Песчинки и камешки летели во все стороны и падали прямо в море.

–Кун? – спросила черепаха-всех-тогдашних-черепах.

–Паях кун, – ответил Старый Волшебник.

Он дохнул на песчинки и камешки, упавшие в море, и они превратились в группу островов: Борнео, Целебес, Суматру, Яву и другие, или, иначе, в Малайский архипелаг. Вы можете найти его на карте, милые мои.

Случайно, на берегу реки Перак, Старый Волшебник встретил Человека и спросил его:

– Скажи, сын Адама, все ли животные повинуются тебе?

– Все, – ответил Человек.

– А земля повинуется тебе?

– Да.

– А море повинуется тебе?

– Нет, – ответил Человек. – Раз днём и другой раз ночью море набегает на реку Перак и гонит пресную воду в глубину леса, а вода заливает моё жилище. Раз днём и другой раз ночью море отступает назад и забирает с собою всю воду реки. На дне её остаётся только грязь, и тогда моя лодка садится на мель. Не ты ли научил море такой игре?

– Вовсе нет, – ответил Старый Волшебник. – Это какая-то новая и притом нехорошая игра.

– Посмотри! – воскликнул Человек.

В эту минуту море подкатилось к устью реки Перак и отогнало назад воду, которая вышла из берегов и затопила лес на далёкое пространство, добравшись даже до жилища Человека.

– Тут что-то неладно. Спусти-ка свою лодку. Поедем и посмотрим, кто там играет с морем, – сказал Старый Волшебник.

Они сели в лодку. С ними поехала и маленькая девочка. Человек захватил свойкрис – кривой, изогнутый кинжал с острым лезвием, и они отправились по реке Перак. Море только начало отступать, и лодка проскочила из устья реки Перак мимо Селангора, Малакки, Сингапура и острова Бинтанг с такой быстротой, словно её кто-то тянул за верёвку.

Старый Волшебник встал и крикнул:

– Эй вы, звери, птицы и рыбы, которых я учил каждого своей игре, кто из вас играет с морем?

Все звери, птицы и рыбы в один голос ответили:

– Старый Волшебник, мы играем в те игры, которым ты нас научил, и не только мы сами, но даже дети-наших-детей. Никто из нас не играет с морем.

В это время над водою взошла полная, круглая луна. Волшебник спросил у горбатого старика, который сидит на луне и плетёт невод, надеясь когда-нибудь поймать им весь мир.

– Эй, рыбак с луны, это ты балуешься с морем?

– Нет, – ответил рыбак. – Я плету невод, которым надеюсь когда-нибудь поймать весь мир. А с морем я и не думаю баловаться.

Потом показалась на луне крыса, которая всегда перегрызает невод старого рыбака, когда он уже почти готов. Старый Волшебник спросил её:

– Эй, крыса с луны, это ты играешь с морем?

Крыса ответила:

– У меня и без того много дела. Видишь, я перегрызаю невод, который плетёт этот старый рыбак. Я не играю с морем.

И она продолжала грызть невод.

Тогда маленькая девочка протянула свои пухлые смуглые ручонки, украшенные браслетами из великолепных белых раковин, и сказала:

– О, Старый Волшебник! Когда в самом начале мира ты разговаривал с моим отцом, а я сидела у него на плечах, звери приходили к тебе и ты учил их играть. Но один зверь самовольно ушёл в море, не дождавшись, чтобы ты показал ему игру.

Старый Волшебник сказал:

– Вот умная девочка, видела и молчала. Какой из себя был этот зверь?

– Круглый и плоский. Глаза у него на подставочках, ходит он бочком, а на спине носит панцирь.

Старый Волшебник сказал:

– Вот умная девочка, говорит правду. Теперь я знаю, куда девался Пау Амма. Дай-ка мне весло.

Он взял весло, но грести не пришлось. Лодка сама плыла по течению мимо островов, пока не доплыла до места, которое называется Пусат-Тасек – сердце моря. Там в углублении есть Чудесное Дерево Паух Янгги, на котором растут волшебные орехи-двоешки. Старый Волшебник погрузил руку до самого плеча в тёплую воду и под корнями Чудесного Дерева нащупал широкую спину краба. От его прикосновения Пау Амма зашевелился, и всё море поднялось подобно тому, как поднимается вода в сосуде, если туда опустить руку.

– Ага! – воскликнул Старый Волшебник. – Теперь я знаю, кто играет с морем.

И он громко спросил:

– Что ты там делаешь, Пау Амма?

Пау Амма, сидя глубоко под водою, ответил:

– Один раз днём и один раз ночью я выхожу искать себе пропитание. Один раз днём и один раз ночью я возвращаюсь домой. Оставь меня в покое.

Но Старый Волшебник сказал:

– Послушай, Пау Амма, когда ты выходишь из норки, то вся вода моря вливается в Пусат-Тасек, а берега всех островов обнажаются. Маленькие рыбки от этого умирают, а раджа Моянг Кабан, король слонов, пачкает себе ноги в грязи. Когда ты возвращаешься в Пусат-Тасек и усаживаешься на место, то вода в море поднимается, затопляет добрую половину маленьких островов и заливает дом Человека, а раджа Абдуллах, король крокодилов, захлёбывается солёной водой.

Пау Амма, сидя глубоко в воде, ответил:

– Я не знал, что это так серьёзно. Теперь я буду выходить семь раз в день, чтобы вода всегда была в движении.

Старый Волшебник сказал:

– Я не могу заставить тебя играть в ту игру, Пау Амма, которая была для тебя предназначена, потому что ты с самого начала убежал от меня. Но если не боишься, то выйди на минутку, мы об этом поговорим.

– Ничего я не боюсь, – ответил Пау Амма и показался на поверхности моря, залитой лунным светом.

В мире не было другого такого огромного зверя, как Пау Амма, потому что он был не простой краб, а царь всех крабов. Одной стороной панциря он коснулся берега в Сараваке, а другой стороною – берега в Паханге.

Ростом он был больше, чем дым от трёх вулканов. Когда он карабкался по ветвям Чудесного Дерева, то оторвал один из волшебных орехов-двоешек, которые возвращают людям молодость. Девочка заметила, что орех плывёт рядом с лодкой, выловила его и попробовала расколоть своими золотыми ножничками.

– Ну теперь, Пау Амма, поколдуй, – предложил Старый Волшебник. – Покажи нам своё могущество.

Пау Амма вращал глазами и потрясал ножками, но только взбаламутил море. Сделать он ничего не мог, потому что был не более как крабом, хотя и царём крабов. Старый Волшебник засмеялся.

– Могущества что-то не видно, Пау Амма, – сказал он. – Давай-ка теперь я попробую.

Он шевельнул рукой, даже не всей рукой, а только мизинцем левой руки, – и вдруг, представьте себе, милые мои, твёрдый синевато-зелёный панцирь отвалился со спины краба, как ореховая скорлупа, а сам Пау Амма сделался мягким и нежным, как молоденькие крабы, которых иногда можно видеть на морском берегу.

– Куда ж девалось всё твоё могущество? – спросил Старый Волшебник. – Не сказать ли мне Человеку, чтобы он разрезал тебя своимкрисом? Не потребовать ли, чтобы раджа Моянг Кабан, царь слонов, проколол тебя своими клыками или чтобы раджа Абдуллах, царь крокодилов, перекусил тебя пополам?

Пау Амма ответил:

– Мне стыдно! Отдай мне назад мой панцирь и отпусти меня в Пусат-Тасек. Я буду выходить только раз в день и один раз ночью за пищей.

Старый Волшебник сказал:

– Нет, Пау Амма, я не отдам тебе твоего панциря, потому что ты будешь расти и набираться сил и, пожалуй, возгордишься до того, что, забыв обещание, опять начнёшь играть с морем.

Пау Амма сказал на это:

– Что же мне делать? Я так велик, что могу спрятаться только в Пусат-Тасек, а если я без панциря пойду в другое место, то меня съедят акулы. Если же я в таком виде спущусь в Пусат-Тасек, то там я хоть и буду цел, но не смогу достать себе пищи и умру с голоду.

Он жалобно махал ножками и стонал.

– Слушай, Пау Амма, – сказал Старый Волшебник. – Я не могу заставить тебя играть в ту игру, для которой ты был предназначен, потому что ты с самого начала убежал от меня. Но если хочешь, я сделаю так, чтобы каждый камень, каждая ямка, каждый пучок водорослей в море был для тебя и твоих детей не менее надёжным убежищем, чем Пусат-Тасек.

Пау Амма сказал:

– Хорошо, но я сразу не могу решиться. Видишь, вот Человек, который тогда разговаривал с тобою. Если б он не отвлёк твоего внимания, мне не надоело бы дожидаться, я не убежал бы в море и беды со мною не случилось бы. Что же он для меня сделает?

Человек сказал:

– Если хочешь, я сделаю, чтобы тебе и твоим детям жилось одинаково хорошо и в воде, и на суше. Ты найдёшь приют и тут, и там.

Пау Амма сказал:

– Я ещё не могу решиться. Видишь, вот девочка, которая видела, как я убегал. Если бы она тогда же об этом сказала, Волшебник позвал бы меня назад и беды со мною не случилось бы. Что же она для меня сделает?

Маленькая девочка сказала:

– Я сейчас ем вкусный орех. Если хочешь, я отдам тебе свои острые старые ножницы, которыми я его расколола. Тогда ты со своими детьми, выйдя на берег, сможешь целый день кушать кокосовые орехи. Можешь также ножницами вырыть себе новый Пусат-Тасек, если на том месте не будет камней. А если земля окажется очень твёрдой, то те же ножницы помогут тебе взобраться на дерево.

Пау Амма сказал:

– Я ещё не могу решиться. Пока тело у меня мягкое, всё это мне без надобности. Верни мне мой панцирь, Старый Волшебник, и тогда я буду играть в твою игру.

Старый Волшебник сказал:

– Я тебе его возвращу, но лишь на одиннадцать месяцев в году. На двенадцатый месяц он всегда будет делаться мягким, чтобы напомнить тебе и твоим детям, как я умею колдовать. Это тебе не даст возгордиться, Пау Амма. Я боюсь, что иначе, странствуя по морю и по суше, ты сделаешься заносчивым, а если вдобавок будешь лазить по деревьям, щёлкать орехи и рыть ямки ножницами, то сделаешься слишком жадным.

Пау Амма подумал немного и сказал:

– Я решаюсь и принимаю ваши дары.

Тогда Старый Волшебник двинул правой рукой, всеми пятью пальцами правой руки. И вдруг, милые мои, Пау Амма стал уменьшаться, уменьшаться, пока не превратился в маленького зеленоватого краба, который плыл рядом с лодкой и кричал тоненьким голосом:

– Дайте мне ножницы!

Девочка схватила его рукою, положила на дно лодки и дала ему ножницы. Он стал размахивать ими в воздухе, открывать, закрывать, постукивать, приговаривая:

– Я могу раскалывать орехи! Я могу раскалывать раковины! Я могу рыть ямки! Я могу лазить на деревья! Я могу дышать и на суше! Я могу найти себе безопасный Пусат-Тасек и под каждым камнем! Вот не знал, что я такой важный!Кун?

–Паях кун, – со смехом ответил Старый Волшебник. А маленький Пау Амма через борт лодки бросился в море. Он был теперь так мал, что мог бы скрыться под тенью сухого листа на суше или под раковинкой на дне морском.

– Хорошо это? – спросил Старый Волшебник.

– Да, – ответил Человек. – Но теперь мы должны возвратиться в Перак, и грести всю дорогу будет трудненько. Если бы мы подождали, пока Пау Амма выйдет из своего убежища и затем опять спрячется в Пусат-Тасек, то вода сама донесла бы нас до дому.

– Ты очень ленив, – сказал Старый Волшебник. – И дети твои тоже будут ленивы. Это будут самые ленивые люди на свете. Их даже назовут малайцами, то есть лентяями.

Он поднял палец к луне и сказал:

– Эй, рыбак! Здесь есть Человек, который ленится грести домой. Дотащи его лодку своим неводом.

– Нет, – возразил Человек. – Если уж мне суждено быть ленивым до конца жизни, то пусть море два раза в сутки работает на меня. Тогда мне не придётся грести.

Старый Волшебник засмеялся и сказал:

–Паях кун!

Крыса на луне перестала грызть невод, а рыбак спустил его до самого моря и потянул всю глубокую воду мимо острова Бинтанга, мимо Сингапура, мимо Малакки, мимо Селангора, пока лодка опять не вошла в устье реки Перак.

–Кун? – спросил рыбак с луны.

–Паях кун, – ответил Старый Волшебник. – Отныне не забывай два раза в день и два раза в ночь тащить море, чтобы ленивому малайцу не нужно было грести. Да смотри, не слишком усердствуй, а то и тебе от меня достанется.

Они возвратились по домам и легли спать, милые мои.

Теперь слушайте внимательно!

С того самого дня и поныне луна всегда толкает море взад и вперёд и производит так называемый прилив и отлив. Иногда рыбак поусердствует и так поднимет воду, что получается разлив. Иногда же он недостаточно её поднимет, и она стоит низко. Но большею частью он всё-таки работает исправно, потому что боится Старого Волшебника.

А Пау Амма? Если вы пойдёте на берег, милые мои, то можете увидеть, как его дети роют себе маленький Пусат-Тасек под каждым камешком, под каждой былинкой на песчаной отмели. Вы увидите, как они размахивают своими маленькими ножницами, а в некоторых странах они живут на суше и карабкаются по пальмам, чтобы кушать кокосовые орехи, как это им обещала дочь Человека. Но раз в году все крабы теряют свой твёрдый панцирь, и кожа у них делается мягкой. Тогда они вспоминают о могуществе Старого Волшебника. Как бы то ни было, не следует охотиться за молоденькими крабами и убивать их на том только основании, что старый Пау Амма в своё время вёл себя нехорошо.

Да! Дети Пау Амма ужасно не любят, когда их вытаскивают из их маленьких Пусат-Тасеков и приносят домой в стеклянных баночках. Вот почему они стараются зацепить своими клешнями-ножницами тех, кто их ловит. И поделом!

Как кот гулял, где ему вздумается

Слушайте внимательно, милые мои! То, что я расскажу вам, случилось давным-давно, когда человек ещё не приручил животных и все они были дикими. Собака была дикая, лошадь была дикая, корова была дикая, овца была дикая, свинья была дикая, и эти дикие животные бродили по сырому дикому лесу. Но самым диким из них был кот. Он гулял один, где ему вздумается, и место для него не имело значения.

Разумеется, и человек тоже был диким, совсем диким. Он даже не пытался совершенствоваться, пока не встретил женщину, которая ему сказала, что ей вовсе не нравится такая дикая жизнь. Она разыскала хорошую сухую пещеру, где можно было поселиться, чтоб не ночевать под открытым небом на куче сырых листьев. Пол пещеры она посыпала чистым песком, устроила очаг и развела на нём огонь. Затем она завесила вход в пещеру сухой конской шкурой хвостом вниз и сказала человеку:

– Вытирай ноги, голубчик, когда входишь. Мы заведём у себя порядок.

В тот день, милые мои, они ели мясо дикой овцы, зажаренное на горячих каменьях и приправленное диким чесноком и диким перцем; дикую утку, фаршированную диким рисом и дикими кореньями; мозговые кости дикого быка; дикие вишни и дикие гранаты. Плотно пообедав, человек лёг спать около огня и чувствовал себя счастливым. Женщина ещё сидела и расчёсывала волосы. Потом она взяла большую плоскую кость от бараньей лопатки и стала её разглядывать. Подбросив топлива в огонь, она принялась колдовать, и это было первое в мире колдовство.

Все дикие животные вышли из сырого дикого леса и, собравшись в кучку, издали поглядывали на огонь, недоумевая, что это за штука.

Дикая лошадь топнула своим диким копытом и сказала:

– О друзья мои и враги мои! Зачем мужчина и женщина зажгли такой яркий свет в пещере и не будет ли нам от этого беды?

Дикая собака потянула воздух своим диким носом и, почуяв запах жареной баранины, сказала:

– Пойду-ка я посмотрю. Кажется, там что-то вкусное. Кот, пойдём со мной!

– Нет! – ответил кот. – Я привык гулять один, где мне вздумается, и с тобой не пойду.

– В таком случае нашей дружбе конец, – сказала дикая собака и направилась к пещере.

Не успела она отойти на несколько шагов, как кот подумал:

«Мне ведь всё равно, где гулять. Отчего бы мне тоже не пойти посмотреть? А уйду я оттуда, когда мне вздумается».

Он неслышными шагами прокрался вслед за собакой и так притаился, что мог всё слышать.

Когда дикая собака добралась до входа в пещеру, то отодвинула мордой сухую конскую шкуру и стала вдыхать чудный запах жареной баранины. Женщина, разглядывавшая баранью лопатку, услышала, как она подошла, и тогда сказала со смехом:

– Ага, вот первый. Что тебе нужно, дикий зверь из дикого леса?

Дикая собака ответила:

– О мой враг и жена моего врага, что это так вкусно пахнет в диком лесу?

Женщина бросила дикой собаке жареную баранью кость и сказала:

– Дикий зверь из дикого леса, возьми и попробуй!

Дикая собака принялась грызть кость, которая оказалась вкуснее всего того, что ей когда-либо приходилось есть. Покончив с костью, она сказала:

– О мой враг и жена моего врага, дай ещё!

Женщина ответила:

– Дикий зверь из дикого леса, помогай моему мужу охотиться днём, а ночью стереги пещеру, тогда я буду давать тебе сколько угодно костей.

– А, вот что! – сказал кот, подслушавший весь разговор. – Умная женщина, спору нет, но я ещё умнее.

Дикая собака вползла в пещеру, положила голову на колени женщине и сказала:

– О мой друг и жена моего друга, я обещаю днём помогать твоему мужу на охоте, а ночью стеречь пещеру.

«Ну и глупая же собака!» – сказал про себя кот, услышав такие речи.

Он ушёл обратно в сырой дикий лес, помахивая своим диким хвостом и гуляя по диким тропинкам, но никому ничего не сказал.

Проснувшись, мужчина спросил:

– Что здесь нужно дикой собаке?

Женщина ответила:

– Теперь это уже не дикая собака, а наш лучший друг. Она будет нашим другом всегда, всегда, всегда. Возьми её с собою, когда пойдёшь на охоту.

На следующий день женщина нарезала несколько охапок свежей душистой травы с пойменного луга и высушила её у огня, так что она благоухала, как недавно скошенное сено. Потом она села у входа в пещеру, нарезала ремней из конской шкуры и сплела недоуздок. Всё время она смотрела на баранью лопатку и колдовала. Это было второе в мире колдовство.

А в диком лесу все дикие звери недоумевали, что случилось с дикой собакой. Наконец дикая лошадь топнула ногой и сказала:

– Пойду посмотрю, отчего не возвращается дикая собака. Кот, пойдём со мной!

– Нет, – ответил кот. – Я гуляю один, где мне вздумается, и хожу, куда сам захочу. Не пойду я с тобой.

Тем не менее он тихонько прокрался за дикой лошадью и притаился, чтобы не пропустить ни слова.

Когда женщина услыхала топот дикой лошади, которая зацепилась своей длинной гривой, то засмеялась и сказала:

– Вот и второй. Дикий зверь из дикого леса, что тебе нужно?

Дикая лошадь сказала:

– О мой враг и жена моего врага, где дикая собака?

Женщина опять засмеялась и, взглянув на баранью лопатку, сказала:

– Дикий зверь из дикого леса, ты сюда пришёл не ради дикой собаки, а ради этой сочной травы.

Дикая лошадь, спотыкаясь и цепляясь своей длинной гривой, призналась:

– Правда твоя. Дай мне травы.

Женщина сказала:

– Дикий зверь из дикого леса, нагни свою дикую голову и надень то, что я тебе приготовила. Тогда ты будешь получать чудную траву три раза в день.

– А! – сказал кот, подслушавший весь разговор. – Умная женщина, спору нет, а я всё-таки умнее.

Дикая лошадь нагнула свою дикую голову, и женщина надела на неё плетёный недоуздок. Тяжело переводя дух, дикая лошадь сказала:

– О моя госпожа и жена моего господина! Я буду тебе служить ради этой чудной травы.

– Ага, вот что! – сказал кот, подслушавший весь разговор. – Ну и глупа же лошадь.

Он вернулся назад в сырой дикий лес, помахивая своим диким хвостом и гуляя по диким тропинкам, но никому ничего не сказал.

Когда мужчина и собака пришли с охоты, то мужчина спросил:

– Что здесь нужно дикой лошади?

Женщина ответила:

– Теперь это уж не дикая лошадь, а наш первый слуга. Она будет перевозить нас с места на место всегда, всегда, всегда! Поезжай на ней верхом, когда отправишься на охоту.

На другой день и дикая корова, задрав вверх свою дикую голову, чтобы не зацепиться своими дикими рогами за дикие деревья, пошла к пещере. За нею отправился кот и спрятался, как и в оба предыдущих раза. Всё случилось так, как и раньше. Дикая корова обещала женщине отдавать своё молоко в обмен на чудную траву, а кот вернулся в сырой дикий лес, помахивая своим диким хвостом и гуляя по диким тропинкам, как бывало и прежде, но никому ничего не сказал. Когда человек, лошадь и собака возвратились домой с охоты и задали обычные вопросы, то женщина ответила: