7 лучших историй для мальчиков

– Вы слышите, что говорит господин Паганель? – обратилась к Мэри Грант Элен. – Если ваш отец в плену у туземцев – а в документе есть указания на это, – то мы найдем его.

– А если он заблудился в этой огромной стране? – отозвалась молодая девушка, вопрошающе смотря на Паганеля.

– Ну и что же! – уверенно воскликнул географ. – Мы и тогда разыщем его! Не правда ли, друзья мои?

– Конечно! – ответил Гленарван. – Но я не допускаю, чтобы он мог заблудиться.

– И я также, – заявил Паганель.

– А велика ли Австралия? – спросил Роберт.

– Австралия, мой мальчик, занимает около семисот семидесяти пяти миллионов гектаров земли, иными словами – это четыре пятых Европы.

– Она так велика? – с удивлением проговорил майор.

– Да, Мак-Наббс, это совершенно точно. Считаете ли вы, что подобная страна имеет право на название континента, которое дается ей в документе?

– Конечно, Паганель.

– Я еще прибавлю, – продолжал ученый, – что число путешественников, исчезнувших в этой огромной стране, очень невелико. Мне даже кажется, что, пожалуй, Лейхардт – единственный, судьба которого неизвестна, да и то незадолго до моего отъезда мне сообщили в Географическом обществе, будто Мак-Интри считает, что напал на его след.

– Разве не все области Австралии исследованы? – спросила Элен Гленарван.

– Далеко не все, миссис, – ответил Паганель. – Этот континент не более известен, чем центральная часть Африки, а надо сказать, что недостатка в предприимчивых путешественниках тут не было. С 1606 по 1862 год более пятидесяти человек занимались исследованием Австралии – центральных областей и побережий.

– Как, целых пятьдесят? – с недоверчивым видом спросил майор.

– Да, Мак-Наббс, именно столько. Говоря это, я имею в виду и мореплавателей, которые пускались в опасные плавания вдоль необследованных австралийских берегов, а также и сухопутных путешественников, углублявшихся в эту огромную страну.

– И все-таки мне не верится, что их могло быть целых пятьдесят, – заявил майор.

– Так я докажу вам! – крикнул географ, неизменно приходивший в возбуждение, когда ему противоречили.

– Доказывайте, Паганель!

– Если вы не доверяете моим словам, то я сейчас же, не задумываясь, перечислю вам все эти пятьдесят имен.

– Ох, уж эти мне ученые! – спокойно промолвил майор. – Как смело решают они все вопросы!

– Майор, хотите держать со мной пари? Если окажусь правым я, вы отдадите мне ваш карабин «Пурдей-Моор и Диксон», а если окажетесь правым вы, вы получите мою подзорную трубу фабрики Секретана.

– Почему нет, если это может доставить вам удовольствие, Паганель! – ответил Мак-Наббс.

– Ну, майор, – воскликнул ученый, – больше вам не придется убивать серн и лисиц из этого карабина! Разве только я вам его одолжу, что, конечно, всегда сделаю охотно.

– Когда вы будете нуждаться в моей подзорной трубе, Паганель, она всегда будет к вашим услугам, – с серьезным видом ответил на это майор.

– Так начнем! – воскликнул Паганель. – Милостивые государи и государыни, будьте нашими судьями, а ты, Роберт, считай имена.

Эдуард и Элен Гленарван, Мэри и Роберт, майор и Джон Манглс приготовились слушать географа. Их всех забавлял этот спор. К тому же вопрос касался Австралии, куда направлялся «Дункан», и рассказ Паганеля был особенно кстати. Поэтому его попросили немедленно начать рассказ.

– Мнемозина, – воскликнул ученый, – богиня памяти, мать целомудренных муз, вдохнови своего верного и горячего поклонника! Друзья мои, двести пятьдесят восемь лет назад Австралия была неизвестна. Предполагали, правда, что где-то на юге должен существовать большой материк. На двух картах от 1550 года, сохранившихся в вашем Британском музее, дорогой Гленарван, указана некая земля к югу от Азии под названием Большая Ява Португальцев. Но карты эти не вполне достоверны. Вот почему я сразу перехожу к семнадцатому веку, именно к 1606 году, когда испанский мореплаватель Квирос открыл землю, которую и назвал Australia de Espiritus Santu, что значит «Южная земля святого духа». Впрочем, некоторые писатели утверждали, что Квирос открыл вовсе не Австралию, а Ново-Гебридские острова. Здесь я не буду касаться этого спорного вопроса. Заметь, Роберт, Квироса, и перейдем к следующему.

– Один! – объявил мальчуган.

– В том же году Луис Ваз де Торрес, помощник Квироса по командованию его эскадрой, обследовал дальше к югу новооткрытые земли. Но честь открытия Австралии все же принадлежит голландцу Теодориху Гертогу. Он высадился на западном побережье Австралии под двадцать пятым градусом широты и дал этому месту в честь своего корабля название Эндрахт. За Гертогом идет целый ряд мореплавателей. В 1618 году один из них, Цихен, открывает на северном побережье земли Арнгейм и Ван-Димен. В 1619 году Ян Эдельс дает свое имя части западного побережья. В 1622 году Лёван доходит до мыса, также получившего его имя. В 1627 году де Нуитц и Витт – первый на западе, а второй на юге – завершают открытия своих предшественников. За ними следует командующий эскадрой Карпентер. Он доходит со своими судами до огромного залива, поныне носящего название залива Карпентария. Наконец, в 1642 году мореплаватель Тасман огибает остров Ван-Димен и, принимая его за часть материка, называет именем генерал-губернатора Батавии. Впоследствии потомство справедливо пожелало переменить это название на Тасманию. Таким образом, Австралийский материк обогнули со всех сторон. Было выяснено, что он омывается водами Тихого и Индийского океанов. В 1665 году этот громадный южный остров был назван Новой Голландией. Но названию этому не суждено было сохраниться за ним, ибо как раз в то время голландские мореплаватели начали уже сходить со сцены. Сколько всего имен?

– Десять, – отозвался мальчик.

– Хорошо, ставлю крестик и перехожу к англичанам. В 1686 году корсар Вильям Дальнье, один из самых знаменитых флибустьеров[61 - Флибустьеры – морские разбойники в XVII веке. Сыграли видную роль в борьбе Англии и Франции с Испанией за колонии. Грабили преимущественно Испанию и ее колонии.] южных морей, после множества приключений, то веселых, то тяжелых, пристает на своем судне «Лебедь» к северо-западному берегу Новой Голландии, под шестнадцатым градусом пятьюдесятью минутами широты. Он вошел в сношения с туземцами и весьма подробно описал их нравы и жизнь. В 1699 году тот же Вильям Дальнье, но теперь уже не пират, а командир «Ребуки» – одного из судов королевского флота – посетил бухту, где некогда высадился Гертог. До сих пор открытие Новой Голландии представляло интерес, так сказать, чисто географический. Никому не приходило в голову ее колонизировать, и в течение семидесяти одного года, с 1699 по 1770 год, ни один мореплаватель не пристал к ее берегам. Но вот появляется капитан Кук, и новый материк начинает вскоре заселяться европейскими колонистами. Во время трех своих путешествий Кук высаживается в Новой Голландии. В первый раз он высадился там тридцать первого марта 1770 года. Произведя в Таити удачные наблюдения над прохождением Венеры через солнечный диск, Кук направляет свое судно в западную часть Тихого океана. Здесь он открывает Новую Зеландию, а затем плывет к восточному побережью Австралии и становится на якорь в одной из тамошних бухт. Бухта эта оказывается настолько богатой неизвестными растениями, что Кук дает ей название Ботанической бухты. Она и поныне называется Ботани-бей. Сношения мореплавателя с местным туземным населением малоинтересны. Из Ботанической бухты Кук плывет к северу, и под шестнадцатым градусом широты, против мыса Скорби, его судно садится на коралловый риф в восьми лье[62 - Лье – французская мера длины, равная 4,5 км.] от берега. Судну грозит опасность пойти ко дну. Но Кук приказывает сбросить в море пушки и съестные припасы, и в следующую же ночь облегченное таким образом судно снимается с рифа приливом. Надо заметить, что корабль не затонул при этом только потому, что кусок коралла, застряв в пробоине, очень уменьшил течь. Куку удается довести свое судно до маленькой бухты, в которую впадает река. Здесь в течение трех месяцев, пока длится починка судна, англичане пытаются завязать сношения с туземцами, но это им не удается. По окончании починки корабль продолжает свой путь к северу. Кук хочет узнать, существует ли пролив между Новой Гвинеей и Новой Голландией. После многих опасностей мореплаватель видит на юго-западе широкий морской простор. Значит, пролив существует! Кук проходит им и высаживается на маленьком острове, вступив от имени Англии во владение открытой им землей. Он дает ей чисто британское название: Новый Южный Уэллс.

Три года спустя отважный моряк командует уже двумя судами: «Приключение» и «Решительность». Капитан Фюрно на корабле «Приключение» обследует берега Ван-Дименовой Земли и возвращается, думая, что она является частью Новой Голландии. Только в 1777 году, во время своего третьего путешествия, Кук сам посещает Ван-Дименову Землю. Два его судна, «Решительность» и «Открытие», бросают якорь в бухте Приключения. Отсюда Кук направляется на Сандвичевы острова, которым суждено было через несколько лет стать его могилой. После смерти Кука его спутник Бенкс подал английскому правительству мысль устроить у Ботанической бухты исправительную колонию. После него к новому материку устремились мореплаватели всех стран. В последнем полученном от Лаперуза письме, написанном им в Ботанической бухте седьмого февраля 1787 года, злополучный мореплаватель говорит о своем намерении обследовать залив Карпентария, а также все побережье Новой Голландии до Ван-Дименовой Земли. Лаперуз уходит в море и не возвращается. В 1788 году капитан Филипп в порту Джексон основывает первую английскую колонию. В 1791 году Ванкувер совершает большое морское путешествие вдоль южного побережья материка. В 1792 году д'Антркасто, посланный на поиски Лаперуза, плывет вокруг всей Новой Голландии, причем на западе и юге от нее открывает по пути ряд островов. В 1795 и 1797 годах двое отважных молодых людей, Флиндерс и Басс, путешествуя в лодке длиной в восемь футов, продолжают обследование южного побережья. В 1797 году Басс уже один проплывает между Ван-Дименовой Землей и Новой Голландией по проливу, носящему теперь его имя. В этом же году Фламинг, тот самый, который открыл остров Амстердам, обследует на восточном побережье Новой Голландии реку Сван-Ривер,[63 - Сван-Ривер – Лебяжья река.] изобиловавшую прекраснейшими черными лебедями. Что касается Флиндерса, то он в 1801 году снова предпринимает исследования. Его судно заходит в бухту Встреча (под тридцать пятым градусом сорока минутами широты и сто тридцать восьмым градусом пятьюдесятью минутами долготы) и встречается с «Географом» и «Естествоиспытателем» – двумя французскими судами, которыми командуют Боден и Гамелен.

– А, вы назвали капитана Бодена? – переспросил майор.

– Да. Но почему это имя вас особенно заинтересовало? – удивился географ.

– Просто так! Продолжайте, дорогой Паганель.

– Хорошо. В виде продолжения прибавлю к именам упомянутых мною мореплавателей имя капитана Кинга. Данные, добытые им во время его путешествий, с 1817 по 1822 год, дополнили результаты предыдущих обследований межтропического побережья Новой Голландии.

– Господин Паганель, я записал уже двадцать четыре имени, – предупредил Роберт.

– Хорошо! – отозвался географ. – Половина карабина майора уже моя. Ну, а теперь, когда я покончил с мореплавателями, перейдем к сухопутным путешественникам.

– Прекрасно, господин Паганель! – воскликнула Элен. – Нельзя не признаться, что память у вас удивительная.

– Что очень странно, – прибавил Гленарван, – у человека такого…

– …такого рассеянного, вы хотите сказать? – не дал ему договорить Паганель. – Но у меня память только на числа и имена, ни на что больше.

– Двадцать четыре имени, – повторил Роберт.

– Ну, значит, двадцать пятый – лейтенант Даус. Это происходило в 1789 году, год спустя после основания колонии в порте Джексон. К этому времени берега нового материка были уже обследованы, но что таил он в себе, никому еще не было известно. Длинная цепь гор, шедшая вдоль восточного побережья, казалось, преграждала всякий доступ внутрь страны. Лейтенант Даус после девятидневного пути принужден был вернуться в порт Джексон. В том же самом году капитан Тенч тоже пробовал перевалить через эту высокую горную цепь и так же безуспешно. Две эти неудачи на три года отбили у других путешественников охоту браться за такое трудное дело. В 1792 году полковник Петерсон, отважный исследователь Африки, снова попытался было проникнуть внутрь материка, но и он потерпел неудачу. В следующем году Гаукинсу, простому боцману английского флота, удалось пробраться на двадцать миль дальше своих предшественников. В течение следующих восемнадцати лет только двое – мореплаватель Басс и инженер колонии Барелье – пробовали пробраться внутрь материка, но так же безуспешно, как и их предшественники. Наконец в 1813 году был найден проход в горах, к западу от Сиднея. В 1815 году губернатор Макари отважился перебраться через этот проход, и по ту сторону Синих гор им был заложен город Батхорст. После этого ряд путешественников обогащает географическую науку новыми данными и тем способствует росту колоний. Начало этому изучению кладет в 1819 году Гросби; затем Окслей углубляется на триста миль внутрь страны. За ними следуют Гоуэль и Гун. Эти двое путешественников отправились как раз из бухты Туфольд, через которую проходит тридцать седьмая параллель. В 1829 и 1830 годах капитан Штурт обследует течения рек Дарлинга и Мёррея…

– Тридцать шесть, – сказал Роберт.

– Прекрасно! Я двигаюсь вперед, – ответил Паганель. – Упомяну для полноты об Эйре и Лейхардте, объехавших часть страны в 1840 и 1841 годах; о Штурте – он путешествовал по Австралии в 1845 году; о братьях Грегори и Гельпмане, обследовавших в 1846 году западную часть материка; о Кеннеди, исследовавшем в 1847 году реку Виктория, а в 1848 году – северную часть Австралии; о Грегори; об Остине; снова о братьях Грегори – они с 1855 по 1858 год занимались изучением Австралийского материка, на этот раз его северо-западной части; о Бебедже, который прошел от озера Торренс до озера Эйр, и, наконец, о путешественнике, знаменитом в летописях Австралии, Стюарте, три раза отважно пересекшем материк. Первая экспедиция Стюарта в глубь страны относится к 1860 году. Потом, когда-нибудь, если пожелаете, я расскажу вам, каким образом Австралия была четырежды пересечена с юга на север. Теперь же я ограничусь тем, что закончу этот длинный перечень. Обращаясь ко времени от 1860 до 1862 года, я должен прибавить к этим именам имена братьев Демистер, Кларксона и Харпера, Бёрка и Уильса, Нейльсона, Уокера, Ленсборо, Мак-Кинлея, Говита…

– Пятьдесят шесть! – крикнул Роберт.

– Ладно! Майор, я выполняю свое обязательство с лихвой, – продолжал Паганель. – Ведь я еще не назвал ни Дюпере, ни Бугенвиля, ни Фиц-Роя, ни Штока…

– Довольно! – проговорил Мак-Наббс, подавленный столькими именами.

– …ни Перу, ни Куайне, – продолжал Паганель, не в силах остановиться, как экспресс на полном ходу, – ни Бенне, ни Кенингема, ни Тьера…

– Пощадите!