Русский вид. Медведь

– Почему ты меня ненавидишь? Что я тебе сделала?

– Ты – человек. И ты зашла на мою территорию, – рявкнул Брок.

– Ты тоже человек. «Возможно, только очень больной…»

– Я – нет. Хотя, какая разница?

Он круто повернулся к Маше и неожиданно спросил:

– А ты знаешь как пахнут мертвые животные, когда разделывают их туши? Ты хоть раз видела, как разрубают на части свинью или быка?

Маша отрицательно покачала головой. «Он все-таки собирается приготовить из меня ужин…»

– А как пахнут трупы людей, тебе известно? Нет… Так я вот что скажу – нет никакой разницы. И те и другие одинаково смердят. И внутри устроены так же: кости, мясо, кровь и вонючие потроха. Никакой разницы!

Маша судорожно сглотнула, подтягивая колени к груди, сжимаясь в комочек. Пусть ей это будет стоит жизни, но она рискнула оспорить его суровые доводы.

– Значит, есть разница пока мы живы…

– Уверена? – снисходительно усмехнулся Брок. – Ну, да, пожалуй все же есть! Да, конечно, люди отличаются от животных, но уж не тем, что умеют читать и писать. Скорее всего тем, на какие изощренные пытки люди способны по отношению к себе подобным. Странная закономерность, ты не находишь?

– Но ведь можно и с другой стороны посмотреть…

Брок не дал ей договорить, ребром ладони рубанув воздух перед собой.

– Чем выше животное по развитию, тем дольше оно способно мучить свою жертву, прежде чем убить. Те же лисы и волки приносят к свои норам полузадушенную добычу, чтобы тренировать детенышей. Но, похоже, лишь человек способен получать удовольствие, глядя на страдание другого существа, сознательно растягивая его мучения ради собственной забавы.

Маша попыталась собраться с мыслями и хоть немного поддержать диалог.

– Люди отличаются от животных еще и тем, что могут верить во что-то дальше смерти. И тогда с гибелью тела мы не исчезаем полностью. Я думаю… нет, я даже уверена, что мы нечто большее, чем просто мясо и кости.

– А-а-а, хочешь рассказать мне о душе и добром дедушке на небесах. В рай я не верю, но ад есть, я знаю точно. Ад здесь, на земле… И там я уже был!

В комнате стало тихо. Брок задумался о первом вопросе. «За что ты ненавидишь меня?» Четкого ответа он и сам не знал. Он слишком долго жил один в звериной клетке, привыкая ненавидеть всех за ее пределами. И теперь, оказавшись на свободе, по-прежнему был один против всех, готовый в любой момент с боем защищать свою жизнь или то, что от нее еще осталось.

– Как тебя зовут? – тихо спросила Маша, не очень рассчитывая на честный ответ.

– Я – Брок. Так меня называли, сколько я себя помню. Другого имени у меня нет. А ты не знаешь? Разве Алекс тебе не сказал? – вспылил вдруг он.

– Кто такой Алекс? – недоумевала Маша.

– Старый хитрый Лис, который думает, что сможет управлять мною!

– Так ты говоришь про Короткова?! – догадалась она, заметив про себя, что сравнение начальника со старым лисом тоже недавно приходило ей в голову.

– Какие у тебя инструкции? – резко перебил Брок.

В его темных глазах отражались огоньки пламени. Маша нервно рассмеялась.

– Ну, сам подумай, какой вред я тебе могу причинить? Мне говорили, что в лесу живут несколько людей, восстанавливаются после стрессовой ситуации. Вам, вроде бы, надо поправить здоровье и научиться снова разговаривать с людьми. Меня приняли на работу как педагога. Теперь даже не представляю, чему и как я могла бы тебя научить. Вряд ли тебе требуется обучение, скорей уж психотерапевт…

Маша перевела дыхание и продолжила делиться мыслями, теребя края мокрой ветровки.

– Я же вообще ничего о тебе не знаю. Коротков все время что-то скрывал. Но я говорю правду, он никуда не отправлял меня. Я и понятия не имела, что попаду в такую нелепую ситуацию, уж лучше бы дома сидела. Я живу здесь всего третью неделю… О Господи!

Маша вдруг представила, что ей придется остаться на год в этом ужасном месте. «Нет! Это совершенно невозможно, если предстоит общение с такими бешеными психами».

Брок с любопытством рассматривал, как меняется мимика на ее побледневшем лице. Гостья с каждой минутой привлекала его все больше. Ему вдруг остро захотелось сесть у ее ног и положить голову ей на колени, чтобы явственно чувствовать все самые тонкие запахи женского тела. Она была так близко и так беззащитна, что он легко мог получить ее.

– Ты не представляешь, что мне хочется сейчас с тобой сделать, – внезапно проговорил Брок низким рокочущим голосом, – у меня давно не было женщины, а ты хорошо пахнешь.

Волна негодования окончательно затопила остатки ее страха. Кулаки сами собой сжались, глаза засверкали праведным гневом.

– Да, пожалуй, только этой беды недоставало!

Брок с недоумением уставился на нее, явно не ожидая такой вспышки гнева от перепуганной хрупкой на вид девушки. А Маша продолжала наступать.

– Моего жениха убили, мой ребенок умер во мне, едва зародившись, у меня нет ни дома, ни денег. Я, наконец, нашла работу, казалось бы, в тихом месте, хотела делать что-то доброе, нужное людям… А теперь тот, кому я собиралась помогать, планирует изнасиловать меня в своей берлоге! За что мне эти напасти?

– Ты говоришь правду? Кто убил твоего жениха? – резко переспросил Брок, поднимаясь, словно заметил опасность.

– Он погиб на войне, – еле слышно ответила Маша, опуская взгляд.

– Когда это случилось?

Брок заметил, как тяжело давался ей разговор.

– Пару месяцев назад.

– На нашу страну напали? Мы опять отступаем?

– Не-ет… Это чужая война. Далеко от России. Но там замешаны наши интересы. Нас попросили оказать военную помощь, поставить оружие и специалистов.

– Там снова погибают русские люди… За что они сражаются теперь на чужой земле? – жадно допытывался Брок.

Ноздри его хищно раздувались, глаза нездорово блестели, но, заранее смирившись с любой печальной участью, уставшая Маша монотонно произнесла:

– Как всегда… за мир. За жизнь тех, кто сам себя не может защитить, за то, чтобы на головы детей, женщин и стариков не падали бомбы. Даже если эти люди говорят на другом языке, они попросили нашей помощи, и они ее получили. У нас отличное вооружение, хорошо обученные солдаты, мы, кажется, побеждаем. Но кто-то остается там…

Она не могла больше говорить, внутри закипали слезы, тело не слушалось, ноги совсем затекли в неудобной позе.

– Мне жаль, что погиб твой жених, – просто сказал Брок, как будто немного успокоившись.

– А ты тоже участвовал в военных действиях? – осторожно спросила Маша, полагая, что собеседник повредился в уме после тяжелой травмы в боях на Кавказе.

– Приходилось. Только очень давно и очень недолго, – сухо ответил Брок. – Сейчас я гораздо больше умею, сейчас я бы забрал с собой намного больше тварей… тех, кто сделали меня таким.

У Маши возникло сразу множество вопросов, но Брок опередил ее.