Русский вид. Медведь

А может быть, один только вид сильного, уверенного в себе мужчины, – бесстрашного, неистового в бою и в любви, щекочет кончики Х – хромосом у многих женщин? Похоже, что так…

Не обошли без внимания и любимые Машей красивые зарубежные сказки Голливуда и прочих известных компаний: «Гладиатор», «Спартак», «Король Артур», «Кинг Конг» и «Аватар». Даже классику фантастики в виде «Хищника», а также «Чужой» во всех своих продолжениях. После последнего фильма Брока здорово заинтересовала тема освоения космоса.

Маша отыскала множество интересного материала о научных открытиях в этой сфере. И тут ее поразило убеждение Брока в том, что первыми запустили космический спутник ученые США, первыми вылетели в космос именно американцы. Пришлось немедленно развенчивать этот миф. Брок был страшно горд за свою страну, когда Маша нашла в Интернете хронику первого полета Юрия Гагарина, а потом вместе с Броком она посмотрела впервые новые отечественные киноленты о подвигах русских космонавтов: «Время первых» и «Салют-7».

– Такие фильмы нужно каждому русскому школьнику показывать. Пусть знают свою историю и своих героев.

– В России теперь есть не просто ракетные войска, но и воздушно – космические силы, – резюмировала Маша, – в этой отрасли мы по прежнему впереди планеты всей. Нам никто не страшен, есть чем ответить любому агрессору.

– Это правильно, – тяжело вздыхал Брок, думая о чем-то своем.

– Лишь бы в самом обществе не было раскола и гражданской войны. Я помню еще с лекций по истории, что все великие цивилизации гибли изнутри.

Она пробовала читать ему также и книги, но чаще всего он засыпал в самом начале. Только одна из любимейших книг вдруг сразу же привлекла внимание Брока: великолепный роман-сказание тюменских авторов Сазонова и Коньковой «И лун медлительных поток…»

Маша всегда хорошо читала вслух, похоже, это был природный дар, отточенный несколькими годами работы с детьми. Плавным напевом звучала речь ее в полумраке засыпающего дома:

«…Любить-то грех? Любовь страшнее огня и сильнее воды. Она громче грома и тише тишины. Все живое выходит на зов любви. На зов волка выходит волчица. Трубит лось, и среди диких скал бьется олень за свою важенку. Медвежьим ревом ревет любовь на кровавых медвежьих свадьбах…»

– Как красиво это сказано, – прошептал Брок, укладывая голову на теплые Машины колени.

«…И на всю жизнь, на всю долгую жизнь в Мирона вошло и осталось пронзительное, неугасимое удивление перед женщиной, что горячим телом, гибкими сильными руками, обжигающим ртом защитила его, оборонила от смерти… Она обнимала его нежно и плотно, обнимала волной от головы до пят – Мирон тонул в ней, тонул безмолвно, ликующий и прозревающий.

Апрасинья не отдалась жадно и неутомимо, как женщина оголодавшая по мужчине, она отдавала свое тело так, как мать отдает тугую грудь ребенку, она словно переливала себя в Мирона, переливала торжественно и истово, как приносят жертву великим Духам, что хранят для Жизни Светлый День! И Мирон выжил, поднялся в острой, ненасытной жажде жизни и любви».

– Это будто про тебя и меня, – прошептал Брок, – ты даешь себя так же…

Маша поняла, что именно хотел он выразить незаконченной фразой. Подчиняясь его настойчивым ласкам, полностью раскрываясь перед ним, она, в то же время, словно перенимала его мощь – становилась сильнее и больше его, тогда как он, припав к ее груди, чувствовал себя удивительно маленьким и бесконечно в ней нуждающимся.

Броку казалось, что он единственный на всей земле мог испытывать такое невероятное чувство со своей женщиной, но раз об этом написано в книге, подобное случалось и прежде до него, а, значит повторится и вновь с кем-то другим. Не так уж печален мир, если в нем бывает подобное счастье.

«…Наверное, любовь повелевает миром живущих, ни разливы рек, ни грозы, ни пожар, ни засуха не останавливают любовь. Из любви рождается детеныш, но ведь не думаешь сразу о нем, ведь любящие просто хотят слиться в одно, хотя никто не знает, что такое быть Одним?

Может быть, это только Творец Вселенной знает – одним может быть Солнце, Луна, Земля, а люди, слабые, обнимаясь, тиская, раздирая друг друга, врываясь друг в друга, разве они могут стать одним? Ведь они не боги, они не Солнце и Луна, они даже не реки. Но, наверное, в каждом что-то есть от березы, и от кедра, от лося и от горностая…»

– Послушай, Брок, а ты совсем не помнишь своего прежнего имени? Ну, может быть, то место где ты жил в детстве – город или село? Хоть что-нибудь, из прошлого…

– Зачем? – хмуро спросил он, и гримаса застарелой боли пробежала по загорелому лицу.

– Мы могли бы попытаться найти твоих родственников, у тебя ведь могут быть братья, сестры, племянники, тети, дяди… что-то о родителях твоих узнать.

– А почему бы не поискать мою родню в глухой чащобе? – оскалился Брок.

– Потому что ты прежде всего человек! – быстро ответила Маша и задумалась, прежде чем развить тему.

– Хотя, сказать по правде, человек ведь тоже животное в иерархии природы. Если сопоставить факты из цитологии, эмбриологии и генетики – все мы одинаковы по сути. Тот же набор элементов, сходная анатомия и физиология. На ранних стадиях развития зародыш имеет жабры и хвост, а появление атавизмов… Биология восьмого класса. Это знает каждый.

Маша говорила с воодушевлением, а Брок любовался ее живой мимикой.

– Даже если человек стоит на вершине живого мира, с одной стороны, он всего лишь высокоразвитое животное! Между микробом и слоном тоже колоссальная разница. Но все-таки, амеба и собака гораздо ближе друг к другу и бесконечно далеко от человека.

– Сейчас ты опять будешь говорить о Боге, – зевнул Брок, – ну, продолжай, продолжай, мне нравятся и эти твои сказки. Хотя они очень злые и жестокие.

– Как это – злые? Ты о чем?

Он вдруг сел на кровати, напряженно глядя на Машу.

– Ну, вот ответь мне, если Христос был принесен в жертву для спасения людей, то кому была предназначена эта жертва? Кого она должна была задобрить?

Она растерянно молчала, понимая, куда может завести такой разговор.

– Кто придумал, что для спасения погрязшего в грехе человечества, непременно нужна кровь сына Божьего? Кто поставил такое условие? Не пот, не слезы, не труд миссионера, а непременно его кровь? Только бог дикарей мог быть столь кровожадным. Бог людоедов, ацтеков Южной Америки! Слово, видите ли, не может спасти, непременно нужно очиститься кровью, что за варварский ритуал?

– Возможно, следует понимать эту жертву иносказательно, – Маша попробовала вступиться за Книгу Книг, но Брок и не думал отступать.

– Тогда зачем эти страшные сказки рассказывают детям? Чтобы их сразу запугать? Стали бы люди так истово верить в Бога, если бы не боязнь ужасов загробной жизни, если бы не было понятий рая и ада? А ведь однажды в нашей русской истории бога и сопутствующие ему атрибуты уже отменяли. Мощный эксперимент, правда? За советский период русское общество уж точно не погрязло во грехах более, чем все предшествующие поколения. Среди атеистов было немало честных людей, заменивших бога совестью! А вот те, кто носил Библию за пазухой сжигали людей живьем.

– Я думаю, надо иносказательно понимать Евангелие, искать смысл…

Брок перебил ее новой гневной тирадой:

– Мне совали под нос разные сочинения, я неплохо их выучил. Да-да… Страдания Иова и страдания Христа в итоге были вознаграждены и оправданы. А множество замученных в годы инквизиции, погибших за «истинную веру» во время религиозных войн? Страдания миллионов людей в лагерях смерти… дети, отправленных фашистами в газовую камеру? Муки матери, потерявшей на Великой Отечественной войне пятерых сыновей и мужа…

– Давай успокоимся. Я тебя прошу.

– Маш, скажи, с чем сравнится ее боль, и будет ли от нее избавление?

Чем же страдание матери-солдатки слабее горя Богородицы? Чем меньше ее жертва? И ведь из ее детей уже точно никто не воскреснет, никто не родится заново. Утешение лишь в том, что воля Божья непостижима, да? Нам не дано понять его замыслов, верно?

– Ну, так…

Брок яростно замотал головой, стиснув зубы от напряжения мысли.

– Но если пути Господни неисповедимы, тогда почему вы – люди, считаете, что ваше трактование Библии исключительно верное, что ваше понимание божьих замыслов соответствует первоисточнику?

А вам в голову не приходит мысль, что Сатана, напротив, есть очень значимое и чрезвычайно ценное творение Божье? Вдруг на него-то как раз и возложена особая миссия? Может ли древо доброе принести худой плод? Дьявола создал, учил и воспитывал Бог, за Дьявола и отвечать должен Бог. А если твое порождение тебя подводит, предает, да еще и других заставляет страдать… Как следует с ним поступить? Может, по примеру Тараса Бульбы, а? Сразу в расход.

Брок помолчал немного перед ошеломленной Машей и продолжил развивать свою странную теорию:

– По моему разумению, здесь напрашивается всего два вывода: Бог не может уничтожить или «улучшить» дьявола, но тогда какой же он всемогущий? Или Бог согласен с положением дел и всеми дьявольскими кознями, то есть дьявол нужен Богу. Ну, хотя бы как средство устрашения людей. Также возможно, они между собой договорились на равных, заключили договор на поставку грешных душ и их утилизацию.

– Пожалуйста, не кричи. Ты меня пугаешь.

– Сейчас, сейчас, я только последнее тебе скажу… Вот представь, Маш, был такой парень лет восемнадцати, рожденный в семье советских атеистов, настоящий комсомолец. Вырос в среде отрицания Бога, сам снимал иконы в бабкиной избе, смеясь над проклятьями – причитаниями. Потом началась страшная война, парень добровольцем пошел на фронт, пережил пару боев, увидел множество жутких картин – гибель и тяжкие увечья товарищей, сожженные деревни, изуродованных мертвых женщин и детей, санитарку с выколотыми глазами в снегу. Даже сумка с красным крестом ее не спасла от похоти и злобы.

И вот сам он был ранен, попал в плен, прошел всяческие мучения в концлагере, там помер от голода или истязаний. Душа его предстала перед Божьим судом и сурово говорит ей Создатель:

– Не верил в меня! Лики святых на дрова пустил! Ступай теперь в ад на вечные муки, нечестивый грешник!