Медвежья душа

Егор прошёл в это место, взял медвежонка и, засунув в мешок, ушёл.

– Сегодня за новым, – бросил он напоследок.

Петрушка упал на колени перед иконкой и начал молиться, то и дело всхлипывая. Он стоял так, пока не онемели ноги. После, качаясь, он встал и вышел во двор.

Солнце было высоко. Его лучи приятно грели грязного Петрушку. Они ласкали его, как родная мать. Он вздохнул и пошёл к Егору, по пути сорвав у кого-то яблок и несколько ягод.

– Убей, а не пойду! – повторял он в сотый раз. Егор снова замахивался, ударял Петрушку, но тот всё повторял и повторял, что никуда не пойдёт. – Я не просто медведя убил, – шептал Петрушка, – я детёныша забрал! А знаешь, что бывает за это? – страх перед суеверием был так силён, что он не осмелился договорить.

– Дурень, в сказки веришь! – Егор плюнул, но не ушёл. – Значит так. Сегодня идём вместе. Авось большого уложим.

– Нельзя… – молвил Петрушка, но сосед уже закрыл дверь своей большой избы.

После полудня они пошли в лес. Петрушка всё молился и почти плакал, а Егор шикал на него и тихо ругался. В лесу даже он не вёл себя развязно. Лес хранил в себе особые чары, перед которыми человек – всего лишь букашка.

– Давай уйдём, – просил Петрушка. – Давай завтра, поутру. Егорушка, не молчи же!

– Заткнись, – сказал сосед и не промолвил ни словом больше.

Солнце уже садилось, а они всё бродили по лесу. То тут, то там слышались крики птиц, но медведей не было. Устал даже Егор.

– Пойдём, а? – умоляюще повторил Петрушка, но тут послышался знакомый рёв.

Сердце его заколотилось, в животе всё сжалось, руки мигом поледенели.

– Вот она, – прошептал Егор, показывая куда-то между деревьями.

Там стояла медведица, охранявшая последнего детёныша. Петрушка тут же узнал его, и из глаз мужика вышли скупые слезинки. Он быстро утёр их и про себя повторил молитву.

– Я слева, ты справа, – продолжал Егор. Он уже пошёл, а Петрушка словно к земле прирос. Смотрит на медведей и содрогается.

– Как люди, – прошептал он и наконец сдвинулся с места.

Егор напал на медведицу со спины. Удар был слабый, так что она рассвирепела и накинулась на него. Петрушка сообразил, что её надо отвлечь. Рогатину он крепко прижимал к груди, он обещал себе больше никогда не пользоваться ею.

Лучше всего, как он решил, – подойти к детёнышу, чтобы мать бросилась на его защиту. Петрушка так и сделал. Медвежонок тут же закричал и побежал в укромное место. Мать забыла о Егоре и медленно на задних пошла на Петрушку.

– Егор, – леденея, позвал он. – Егор, помоги, – Петрушка отступал назад, но медведица шла на него, не переставая рычать.

Петрушка огляделся и сразу понял, что Егора нет. Его это ничуть не удивило. Он знал, что медведица должна отомстить за детёныша. Отступая, он уже почти смирился со смертью, но желание жить заставляло шагать назад. Петрушка ударился о дерево. Боль отрезвила его, и он, продолжая пятиться, пошёл быстрее.

Медведица громко зарычала и полоснула по нему когтистой лапой. Из ноги брызнула кровь. Боль разнеслась по телу. Колени ослабели, и он упал на траву.

– Прости меня! – плакал он. – Я грешен! Прости! – говорил он не то богу, не то медведице.

А она всё рычала и готовилась ударить ещё раз. Последний раз.

Петрушка уже не чувствовал ноги. Его заполнял лишь благоговейный ужас. Он вспомнил истории о дедушке, который всю жизнь боялся медведей, о том, как люди, убивающие их, сами становятся оборотнями-медведями.

Эти картинки смешивались с настоящей медведицей. Всё плыло перед ним. Рык отдалялся.

– Прости, – шептал он, уже впадая в забытье.

Он услышал, как где-то далеко заплакал не то медвежонок, не то человеческий ребёнок. После этого звука всё исчезло.

Петрушка очнулся от чьих-то криков. Он приоткрыл глаза: вокруг темнота. Он шевельнулся, но тело пронзила боль. Он открыл рот, чтобы позвать на помощь, но язык не ворочался. Так он и лежал: одинокий, раненый, позабытый в лесу.

Невесть через сколько его нашли. Люди что-то кричали, светили в лицо факелами, всё вертелось и плыло. Кто-то попытался поднять Петрушку, но он так взвыл, что его тут же опустили.

Один мужик – Петрушка не различал лица – наклонился к нему и что-то сказал. Слова потонули в общем шуме. Тогда он наклонился к самому уху Петрушки.

– Не бойся, – сказал он и громогласно добавил остальным: – Тихо!

Все разом замолчали и посмотрели на Петрушку и старосту.

– Слышишь меня?

Петрушка слабо кивнул.

– Донесём тебя до деревни.

Снова мужики подняли Петрушку, и тот закричал с новой силой.

– Нет, – выдохнул он, когда снова оказался на земле. – Поздно.

Люди перешёптывались, гадали, что с ним делать, но Петрушка сам предложил:

– Здесь умру, – удивительно спокойно говорил он. – Батюшку бы…

Батюшка тут же нашёлся.

– Я грешен, – сказал Петрушка и начал свой рассказ.

Говорил он долго и очень тихо, то и дело останавливаясь и шумно вздыхая. Закончив, он с лёгким сердцем выдохнул и навеки затих.

С тех пор история обросла домыслами, в народе даже сложили легенду. Говорят, душа его так и осталась в том лесу, только стала медвежьей. Бродит он, издали на людей смотрит и такой рёв поднимает, что всякого дрожь берёт.

Только это всего лишь легенда. А правда в том, что Петрушку похоронили на кладбище, которое давно затопило Волгой, соседа его – Егора – вылечили и так и не наказали, потому как без него никто б не нашёл умирающего Петрушку.