Экспедиция на Эрхол

Выудив из сумки свежие тёплые брючки и меховые сапоги, взамен них бросаю на дно платье, туфли, вчерашнюю одежду. Одеваюсь во всё свежее и направляюсь вниз.

Времени – половина четвёртого утра. Кажется, пора начаться этому самому «выезду новых господ».

Действительно, все, кто ещё не уснул, собираются за окнами, в саду. Накинув свою куртку, выхожу туда и я.

Ревала и Аснея нет. Пользуясь случаем, подхожу к леди Аэсте и расспрашиваю о том, что сейчас произойдёт.

– Минула рубежная ночь, – с улыбкой говорит она. – Вот-вот начнётся новый день и новый год. Ночью могло случиться что угодно. Обитатели иных миров могли завладеть нашей землёй. Но этого не произошло. Мы – хозяева этого мира. Ещё на один год. И все, кто остался жив, занимают места в летающих санях, чтобы осмотреть свои владения и решить, что станут делать в этот год.

– Кто остался жив? – эта фразочка удивляет меня заметно больше, чем слова про летающие сани. Есть же у моего двоюродного брата летающий мотоцикл…

– Не уснул под столом, – шёпотом говорит мне Аэста и, отвернувшись, указывает на одни из пяти саней.

Сани с открытым верхом рассчитаны на пять человек. И в тех, на которые указывается Аэста, уже сидят Ревал и Асней. Идеально поместились бы ещё Энтони и Джордж.

– Благодарю, – говорю я. Киваю парням и машу рукой. – Мне нужно взять кое-что в доме. Пять минут.

Ускользнув от заботливого взгляда Аэсты, возвращаюсь в дом, подхватываю сумку и снова выхожу, уже через чёрный ход.

Нет, не судьба мне покататься на санях. Хватит и того, что полюбуюсь со стороны.

Отыскиваю на посадочном поле свой корабль. Забираюсь внутрь и даю старт.

Так и засыпаю в пилотском кресле, глядя как проносится за вакуумным стеклом пелена облаков.

Проснувшись, зеваю, тянусь к нише с кофемашиной, и, пока автомат наполняет мне чашку, думаю о том, что пора приниматься за отчёт.

Узнать удалось не так уж много, но это ведь первый этап. Если повезёт, и спонсоры заинтересуются, кого-то отправят на Эрхол уточнять детали. Может быть, даже меня.

Важны не столько сами традиции, хотя и их я с удовольствием опишу, но и то, что стоит за ними. А также многие неуловимые моменты, которые заранее нельзя было предсказать.

Глотнув кофе, тянусь к приборной панели и тут же вижу, что на экране мерцает значок полученного сообщения. «Ревал Хонорик» – значится на окошке оповещения.

Замираю, не решаясь нажать на сенсорную панель….

Потом вижу, что сообщению уже пара часов. Значит, Ревал, скорее всего, от компьютера уже ушёл. Вот и хорошо.

Открываю окошко и вижу один короткий вопрос:

«Кто?»

Как хорошо, что наедине с собой я имею полное право закатить глаза! Неужели так важно узнать, понравился мне его член, или нет? Важнее даже того, что я ушла, не сказав ни «пока», ни «привет»?

Пальцы уже тянутся ответить: «Асней!» – когда я вспоминаю ночной разговор.

Нет, не буду его подставлять.

Нажимаю на значок «прикрепить», выуживаю из памяти компьютера фото, где мои мальчики, Энтони и Джордж, обнимают меня с двух сторон.

Цепляю к сообщению и коротко добавляю: «Он».

Я рассчитываю сразу же переключиться на отчёт, но едва успеваю сменить окно, как вижу новое оповещение.

Хмыкнув, открываю прикреплённый файл и вижу календарь. Двадцать четыре праздника, которые празднуют на Эрхоле, обведены красными кружками.

Закрываю календарь и читаю:

«Мы будем тебя ждать».

Фыркнув, отключаю связь и сажусь за отчёт. Выдерживаю пять минут. Снова возвращаюсь к переписке и коротко пишу: «14 февраля».

Ну их к чёрту, этих спонсоров. Если не дадут командировку – отправлюсь за свой счёт.

Эпизод 2

Глава 7

С памятного визита на Эрхол прошло четыре месяца и три командировки, когда я, наконец, выгадала время заглянуть к маме. На день рождения.

Встреча вышла специфической. Больше всего говорили о моих роботах, и о том, что неприлично девушке в двадцать восемь лет всё время проводить с машинами наедине.

– Я понимаю, если бы тебе было сорок, и ты была бы разведена… – то и дело повторяла мать. Я закатывала глаза. Ну что, моя вина, что ли, в том, что я не разведена?

Был у меня одно время любовник-человек. Так ведь мама сама его прогнала, сказав, что не видит за ним перспектив.

– Тебе детей пора иметь! – не унималась она.

– Я тебе давно предлагаю искусственное оплодотворение! – отвечала я. – Только скажи, кто с мелким будет сидеть? Точно не я. И на Энтони так не смотри, у него других дел хватает!

В экипаже Энтони по большей части брал на себя обязанности «жёнушки». Не потому что у меня какие-то предрассудки, просто готовить у него с самого начала получалось лучше, чем у меня и Джорджа вместе взятых. Когда как-то сдавала их с Джорджом на техобслуживание, программист сказал, что это связано с алгоритмами чувственности, заложенными в мою вариацию базовой модели. Мол, для того, чтобы правильно подобрать специи, надо не только думать, а иметь интуицию. Примерно такую же, какую я Энтони заказывала для постели – чтобы он угадывал мои желания.

Ну, а раз уж он взял на себя готовку, то очень скоро на него легли и обязанности по мытью посуды. А поскольку его эта работа ни капли не напрягала, то и командование дроидами-уборщиками тоже передали ему.

Хорошо, что Энтони у меня неживой, и не имеет предрассудков насчёт женской работы и мужской.

Хотя вот живой-неживой, а частенько кажется, что Джорджа такие предрассудки есть. Стоит только отправить его заниматься уборкой, и начинается…

Я точно знаю, что он весьма сообразительный и всегда с инициативой подходит к ремонту корабля, может отлаживать системы, даже когда всё работает идеально.

Но стоит только поручить ему уборку, как он начинает виснуть, забывать команды по управлению дроидами, сам ни единого шага не сделает без приказа.

А если напрямую спросить его, что происходит – смотрит на меня своими добрыми глазами и упрямо повторяет:

– Простите, капитан, на моём месте Энтони справился бы лучше.

Это что, ёрничанье или попытка манипулировать? И с каких пор вообще на моём корабле роботы решают, кому чем лучше заниматься?

– Кстати, я для тебя подарок приготовила, – в очередной раз вырывает меня из бесконечных размышлений матушка.