Чувства вслепую

Давка становится невыносимой. Ещё несколько мгновений, и наши драгоценные музыканты выходят! С удовольствием опишу их в порядке появления. Рэнди проскальзывает за барабаны. Следом вышагивают Чед и Уиллард, затем Терри в бейсболке. Он небрит и брутален. За ним – Джесс. И, наконец, появляется вокалист и переманивает на себя всё внимание. Моё, естественно, тоже.

Растрёпанный Оззи выбегает на сцену и раскидывает руки, словно собирается обнять поклонников, как мило! Белая футболка и тёмно-синие бриджи позволяют любоваться худыми ногами и руками, на которых единственные незататуированные места – колени и локти. Ребята подключаются и быстро проводят «саунд-чек».

Без лукавства, когда зазвучали первые аккорды «Stupidass», я завизжала от восторга. Звук отменный, как я и предполагала. Я чётко слышала каждый инструмент: ритм– и соло-гитары, акцентирующие ноты, мелодичную трель синтезатора, барабаны, стучащие как сердце после быстрого бега, бас, заставляющий тело чувствовать вибрацию звука, и вокал, который в очередной раз поражал.

Раньше мне хотелось прокашляться и попить воды, когда я слышала, как поёт Оззи, но позже привыкла и теперь балдею. Неважно где: на репетиции, концерте или в студии – он никогда не халтурит, выкладывается на полную. Отменная черта. Конечно, остальные тоже молодцы: Терри, Джесс и Уиллард играют на гитарах до боли в пальцах, Рэнди стучит так, что худеет с каждым ударом, а синтезатор Чеда тянет из него душу по нотам, но то, как выкладывается Оззи, несравнимо даже с их стараниями. И пусть я потом получу за это от Терри, но я так чувствую.

Оззи поёт, выдавая в микрофон то сильные вопли, то устрашающий гроул, то хрипящий скрим, то чистый вокал. Складывается пополам, потом рывком поднимается и несётся в другой конец сцены, где трясёт головой и машет руками. Закрывает глаза и гримасничает. Боже, сколько эмоций на лице! Татуированные пальцы плотно прижимают микрофон к губам. Оз падает на колени, так эмоционально и открыто. Но тут же встаёт, улыбается кому-то в зале (кажется, чье-то сердце покорено) и снова несётся по сцене, швыряя в толпу что-то невидимое.

Иногда пускают дым, прожектор светит зелёным, то и дело из микрофона слышится «fuck, fuck, fuck». Оператор снимает концерт, мешая Оззи носиться и прыгать. Девчонки в толпе подпевают даже гроулом, по воздуху проносят чувака – мелькают его ноги в кедах. Оззи крепит микрофон на стойку и опирается на неё всем весом. Та чудом выдерживает. Фигура вокалиста кажется нескладной и несимметричной: острые плечи, худые руки и ноги, тонкая талия, высокий рост. Каждое движение одновременно и неловкое и продуманное. Он раскрывает ладони, молитвенно складывает руки, встряхивает волосами, перебирает пальцами в воздухе, наигрывая мотив на невидимом инструменте.

Голос может быть чувственным и нежным: пой он так всегда, можно прослезиться. Однако он меняет тактику, не давая поклонникам расслабиться. А в конце песни бросает микрофон, и несчастный падает с таким жалобным свистом, что я пугаюсь, не придется ли его менять, а Оззи даже не оборачивается и орёт заключительные слова песни без него. Как он близок к поклонникам в этот момент! Раскидывает руки, призывая людей петь вместе, и что-то надрывно кричит.

Группа порадовала и любимыми хитами и новыми песнями, исполнили даже несколько неизданных. Шикарно! Я довольна, просто нет слов.

Если вам понравилась статья, то следите за обновлениями. Всем пока. Ваша Нэт».

Я разволновался. Читал и ощущал себя в людской давке, смотрел на сцену со стороны, так реалистично Нэт всё описала. Видел, как ношусь по сцене, будто ума лишился. Запросто могло показаться, что я пьян или под чем-то, но немногие знают, что я просто расслабился. Нэйтали в числе посвящённых, поэтому так точно передала атмосферу концерта. У неё писательский дар! Или я идеализирую девушку, в которую влюблён. А как она описывала меня! Сердце учащённо билось, когда я читал, хотя иногда казалось, что эпитеты преисполнены сарказма. Я чувствовал хорошее отношение Нэт, но вряд ли она вкладывала в строки иной смысл. Чёрт, я как втюрившийся подросток, слишком эмоционален. Пойду сочинять музыку – для этого настроение шикарное.

Захлопнул крышку ноутбука и взял на синтезаторе соль-диез минор. Дождался, пока нота отзвучит, и пододвинул табурет. Я оглядел своё жилище в задумчивости – минорные ноты всегда располагали к раздумьям. Правда, смотреть не на что – я недавно купил эту квартиру и ещё толком не обставил. Экстравагантный кожаный диван, велюровые кресла, не сочетающиеся с ним, шкаф со шмотками, пара крутящихся табуретов. Возле кресла – мощный усилок и гитара, в том же углу пылились примочки (не люблю искажённые звуки). Стол с ноутом и книжный шкаф – возле другой стены. Там же ещё один диванчик – для гостей.

Всё свободное время я проводил в этой комнате. Предмет, которым чаще всего пользовался, – синтезатор – разместился в середине, напротив балкона. Когда дверь распахнута, то длинные белые занавески, похожие на саван, которым покрывают мертвеца, развеваются на ветру. Их бы подшить, но мне больше нравилось, когда они волочатся по полу или колышутся от сквозняка – тогда на меня находит вдохновение. Словно ветер – это невидимое существо, запутавшееся в ткани. Оно пытается выбраться и достать меня.

В голове заиграла мелодия, и я воспроизвёл её на синтезе. Тут в кармане зазвонил телефон. Чёрт, слишком громко! Звук сбил меня: я вздрогнул, и руки соскользнули с клавиш. Несчастные издали что-то не сочетаемое и жалостливое.

Я полез в карман. Звонил Терри.

– Чувак, здоро?во! Чего творишь?

– Салют, сел за синтез. Ещё не успел ничего сотворить.

– Извини, что помешал, я быстро. Насчёт завтрашнего концерта. Ты не забыл?

– Помню. Но в воскресенье нам выезжать в Детройт.

– Ага, но в субботу можно оторваться. Оз, не ломайся. Харе сидеть в четырёх стенах, как хренов затворник. Давно ты разлюбил веселье? Или я тоже не пойду. Слышишь? Приеду, мы с тобой нажрёмся и будем делать соседям «громко». А Нэт на нас обидится.

Я засмеялся. Да, Терри мог забить на концерт и провести вечер со мной. И соседи тоже пострадали бы. Но я знал, что они с Нэт любили группу.

– Я не придумал отмазку, так что ладно, черти. Ваша взяла. Пойду.

– Отлично, чувак. Куплю тебе билет.

– Да ты его уже купил, спорим? – усмехнулся я.

– Эм… Вообще-то, да.

– Терранс, как же хорошо ты меня знаешь, – покачал я головой.

– Ты же мой лучший друг! Я был уверен, что ты согласишься.

Лучший друг.

Этими словами он в очередной раз подчеркнул нашу крепкую связь. Друзей не предают, не уводят у них любимую. Порядочный человек никогда так не сделает. От этого-то и тошно. Я бы отдал половину популярности, чтобы разлюбить Нэйтали и видеть в ней только девушку друга, но, по чьей-то злой прихоти, влюблён в неё.

Эй, там наверху, вы сволочи!

Глава 3. Концерт

Раз обещал, то пошёл. Надел клетчатую рубашку поверх футболки и синие рваные джинсы. Волосы расчесал и спрятал под серую вязаную шапку. Сунул в карман сотовый, ключи, деньги на выпивку и отправился.

По дороге мне встречались неформальные личности, разукрашенные и зататуированные, с разноцветными шевелюрами и в прикольной одежде. У клуба плотность фриков увеличилась, но здесь, среди таких же, как я, мне было комфортно. Шапка, надвинутая на глаза, помогала остаться неузнанным, а вот татуировки – нет. Фанаты знали, что такие только у их кумира, и легко выявили бы в высоком сутуловатом пареньке Освальда Грайса, вокалиста знаменитой группы, поэтому я опустил рукава рубашки и застегнул верхнюю пуговицу, пряча шею. Не люблю ходить везде с охранником, бесит меня его снулая морда.

Найти бы друзей для начала. Не увидев их поблизости, я вызвонил Терри. Нечто зубодробильное заиграло рядом, я хотел обернуться, но на спину вдруг что-то прыгнуло. Две тонкие руки в клёпаных напульсниках обвили шею, лёгкое дыхание защекотало ухо. Нежный шёлк волос коснулся щеки, и я вздрогнул, понимая, что это проказничает Нэйтали.

– Привет! Как я рада, что ты пришёл, – зазвенел её очаровательный голос.

Она казалась невесомой, так и носил бы её весь концерт. Да что концерт, всегда носил бы.

– Привет, а я надеялся, что ловко замаскировался.

– Прячь свои татухи и волосы сколько хочешь, но я всегда тебя узнаю, Оззи, – пропела она мне на ухо.

Я развернулся и увидел Терри. Друг подошёл и с улыбкой пожал мне руку.

– Терри, пожалуйста, забери эту гарпию с моей спины, – взмолился я, – или хотя бы перестань кормить так хорошо, а то вашего вокалиста радикулит хватит.

– Ах ты гад! – Нэйтали шлепнула меня по плечу и спрыгнула.

Наконец-то я смог посмотреть на неё. Девушка по обыкновению надела чёрное и обтягивающее: брюки, расклешенные от колена, кофту с воздушными рукавами, корсет, соблазнительно приподнимающий грудь. Высокие каблуки лаковых сапог удлиняли стройные ноги. Яркий макияж придавал огромным глазам ещё большую глубину и проникновенность, а пирсинг на брови и губе – хулиганистый и сексуальный вид. Металл и кожа – мне всегда нравились эти атрибуты, и девушек, которые носят их, я буду считать самыми привлекательными. Или я просто идеализирую Нэйтали?

– Считай, что я обиделась, – она высунула проколотый язык. – Слышишь, Освальд Грайс, мать твою, – она нарочито громко произнесла моё имя, – я не разговариваю с тобой!

– Тише-тише, – остановил её я, замечая, что люди оборачиваются, – идёмте в клуб, а то нас атакуют прямо здесь.

– Вообще-то ещё Джози нет, – ребята как-то подозрительно переглянулись.

– Внутри нельзя подождать? Не заблудится, найдёт нас там, – я собрался пройти мимо, но Нэт вцепилась мне в рукав:

– Оззи, подожди!

– О, ты уже разговариваешь со мной? – усмехнулся я. – А кто орал, что обиделся?

– Я смягчусь, если ты останешься, – она просила так мило, что я замер. Знает ли эта чертовка, как влияет на меня её улыбка? Хотя знай она, использовала бы её чаще.

– Покури пока, – промурлыкала Нэйтали. – Терри составит тебе компанию.

– Угу, – друг уже доставал пачку. – Держи.