Яд внутри

«И вовсе не по этому. Но он, похоже, не видит проблемы… Или не считает чем-то из ряда вон. К симпатичной девушке он так беспардонно не вломился бы», – расстроилась она.

– Нет, всё нормально. Рада, что ты нашёл что-то по душе в моей библиотеке. Минна, например, читает совершенно другие жанры. А Эдгар По – и мой любимый автор.

– Правда? – обрадовался парень. – Это здорово! Рад слышать, что современные люди до сих пор читают его.

– Не все, – призналась любительница мистики. – И Эдгар сейчас не особо популярен.

– А-а-а-а-а… – протянул Илмари. – Наверное, в библиотеки люди тоже не ходят?

– Редко. Я последний раз ходила, когда училась в колледже. Теперь на смену пыльным полкам пришёл великий интернет.

– А Национальная Библиотека ещё работает?

– Насколько мне известно – да.

– Я хотел бы сходить туда и полистать справочники. Может, найду что-то о себе.

– Ты против Глобальной сети?

– Не то чтобы, – Илмари замялся, – но я там не ориентируюсь, библиотеки мне привычнее. Я хотел бы начать оттуда. Сходишь со мной?

Энви улыбнулась, совсем не удивившись старомодному варианту, который он предложил. Она с радостью поможет и пойдёт куда угодно.

– Конечно. Только можно я сначала позавтракаю? – попросила Энви.

* * *

После сытного завтрака, девушка была готова выдвигаться. Во время трапезы она успела как следует подумать и согласилась с желанием Илмари пойти в библиотеку.

Во-первых, там больше выбора и есть доступ к книгам, которые в сети можно только купить или скачать платно (большие энциклопедии и справочники).

Во-вторых, специфичная тематика поиска. Энви сомневалась, что поисковик выдаст что-то адекватное на запрос, который она пока не знала как сформулировать корректно. Разные версии, одна бредовее другой, появлялись в голове: «оживший мертвец», «классификация сверхъестественных существ», «демонология для начинающих», «восставшие из мертвых, как их распознать?», «разговаривать с трупом – это нормально?».

В-третьих, неплохо бы провести Илмари экскурсию по изменившемуся городу – вряд ли он что-то разглядел вчера в сумерках, тем более они сразу пошли к ней.

В-четвертых и последних, девушке самой хотелось поскорее глотнуть свежего воздуха и оказаться среди людей, а не наедине с Суло – его присутствие и близость сильно смущали. Она редко беседовала с парнями, особенно с симпатичными воскресшими из мёртвых музыкантами.

Собравшись, они вышли на улицу. Энви надела лонгслив и джинсы, у Илмари не было выбора – остался, в чём был. Синоптики не наврали, и день выдался непристойно жарким. Девушка захватила солнечные очки, а её спутник дискомфорта от яркого света не испытывал, и летний зной его не беспокоил. В длинном кожаном плаще он выглядел эффектно, и у Энви кончики пальцев холодели при взгляде на него. Биографию Илмари она знала наизусть, но ей хотелось говорить с ним, а не идти молча, как чужие люди, поэтому она спросила:

– Ты ведь родился и вырос в Хельсинки?

– Да, в район Ла?силла, в западном округе, – охотно отозвался он. – Недалеко от железнодорожной станции. Рядом ещё находилось почтовое отделение и небольшой рынок, а через дорогу – книжный магазин, где мама работала продавцом.

Речь Суло очаровывала, ничто в мире не интересовало сейчас Энви сильнее его голоса. Она слышала его историю из первых уст и постигала её по-новому.

Как всегда парня унесло от основной темы в размышления и невиданные уголки Вселенского сознания.

– В детстве я часто пропадал на станции и всегда испытывал особую страсть к поездам, стуку колёс, идеально ровным и гладким, никогда не пересекающимся рельсам. Когда я смотрел на них, то воображал, что внутри по прихоти злого колдуна заключены души двух возлюбленных. Вот она обречённость – целую вечность смотреть на любимого, бежать рядом и не иметь возможности коснуться.

– Так грустно, – не сдержалась Энви. Её бурное воображение яркими красками нарисовало картину, и выдуманная история любви наполнила сердце печалью. – Стой! Так это же… твоя песня! Сейчас-сейчас, – она задумалась, чтобы поточнее вспомнить.

Илмари посмотрел на неё с любопытством.

– «Злою участью заперты в тесных темницах,

А сердце пламенно внутри холодного металла,

Чуть гляну на тебя – и слёзы на моих ресницах,

И не коснуться, не обнять, лишь ждать конца или начала…» – процитировала она, и глаза парня наполнились теплом и плёнкой слез, ибо девушка повторила строки его песни слово в слово и наполнила их чувствами, которыми он сам испытывал, когда сочинял их.

– Я раньше не понимала, что ты хотел сказать, а теперь… – во взгляде Энви искрилось восхищение, – надо же – души, заключённые в рельсах! Я думала, металл – это метафора, а вон оно как на самом деле!

Суло усмехнулся и опустил взгляд.

– Вижу, моя группа действительно хорошо известна в ваше время, – проговорил он печально, и девушка не рискнула сказать, что слова его песен много значат именно для неё. Конечно, ему грустно: группы больше нет, и он не попал на пик собственной славы.

Энви промолчала, и они прошли по малолюдной улочке на площадь Ка?ллио – центрального района Хельсинки. Энви собралась пересечь её, когда заметила, что Илмари не идёт за ней. Он остановился и во все глаза смотрел на здания.

«Ах, да! Он же видит всё это впервые», – она вернулась.

– Что это за круглое здание? Такое большое и красивое! Как много стекла и окон! – воскликнул Илмари.

– Банк… – едва успела ответить Энви, как он затараторил снова:

– Какие витрины и вывески! Всё такое яркое, красочное, чёткое! – он вертелся на месте как юла. – А какие машины! Совсем незнакомые модели, сверкающие, обтекаемые, с узкими фарами. Мне кажется, я не узнаю даже деревья. А это что за здание? Похоже на школу, только современнее. А пруд совсем высох, в нём больше не плавают утки. А там вдали, возле телевизионной вышки, это же церковь Каллио! – Илмари так обрадовался знакомому зданию, что на глаза навернулись слёзы. – Отреставрированная, как новенькая, но я помню её старой. Извини, я тебя шокирую? – спросил он у притихшей спутницы.

– Вовсе нет, – та замотала головой, – конечно, тебе интересно. Хочешь, буду рассказывать о том, что мы видим?

Парень кивнул, и они двинулись по широкой набережной мимо засыхающего пруда.

– Как я уже сказала, это престижный национальный банк, у Минны есть там вклад, она копит на то, чтобы перебраться в Нью-Йорк.

«Зачем я рассказываю это? Будто ему интересно слушать про Минну! А про кого ещё рассказывать? Разве такому превосходному парню будет интересна моя скучная жизнь?»

Заткнув внутренний голос, Энви продолжила:

– Ты верно угадал, это дорогостоящая школа для гениальных детей.

– А где учатся обычные? Есть ли заведения для них? Или такие дети сейчас не рождаются? – Илмари был в замешательстве.

– Конечно, рождаются, – хихикнула девушка. – Но благосостояние города поднялось, многие отдают детей в «одарённые» школы, потому что могут себе это позволить.

– Город стал очень красивым и – твоё любимое слово – «престижным», – улыбнулся Суло, а Энви порозовела.

– Я не смогу рассказать что-то о политической системе, экономике и иностранных связях… Я плохо в этом разбираюсь.

– И не нужно, – тихонько рассмеялся Илмари, – никогда этим не интересовался. Давай поговорим о музыке, если ты не против? – он посмотрел на Энви из-под волнистой пряди, и девушка кивнула, чувствуя, как ноги тают с каждым шагом.