Измена. Больше не вместе

И такой красивый и самоуверенный, что хочется снова поднять глаза и взглянуть на него.

– Ма-ам, дядя нас спас. Тетя в очках хотела забрать нас с собой. Говорила, что будет опекать, раз ты не можешь. Но дядя из красивого джипа с синими глазами сказал, что мы с ним! – тараторит сын, – пока я безуспешно пытаюсь пригладить его светлые длинные вихры.

– Это так? – бросаю на Дема взгляд сверху вниз. Вернее, смотрю на него как учительница на экзаменуемого.

Кивает.

Едва сердце перестает колотиться как бешеное и я понимаю, что опасность, связанная с детьми, осталась позади, как до меня доходит главное.

– Демид, что ты здесь делаешь? Только не говори, что мимо проезжал.

– Я… по поводу работы, – выдавливает едва слышно.

– Вот как, – перекладываю тяжелый пакет с продуктами из руки в руку. Поглядываю на холеного мужчину.

Нет! Этот никогда не догадается помочь.

– Мамуль, давай я пакет донесу, – предлагает сынок, пытаясь отнять у меня сумки.

– Держи, – отдаю тот, что полегче.

Большой процессией двигаемся к подъезду, где по-прежнему толпятся старушки.

– Ася. Ты снова детей одних оставила? – одна из женщин делает шаг вперед. – Если они подожгут наш дом, мы тебя со свету сживем!

– Я не оставляю спички детям. У меня всё лежит на правильных местах, – оправдываюсь на автомате.

Дочка вприпрыжку бежит за мной. Перепачканное лицо, огромные синие глаза. Светлые брови и порхающие темные реснички.

Соседки отчитывают меня при детях и Демиде. Краснею от стыда и бессильной злости.

– У нас теперь есть папа! – заявляет моя Стрекоза бабулечкам у подъезда, и для пущей убедительности подталкивает к ним Звонарева.

– Прекрати! – дерзкое поведение дочери оправдано самозащитой. Но я-то знаю, что это вызовет еще больше кривотолков. Если кого-то не любят в подъезде, его будут обсуждать даже тогда, когда он оплатит всем коммуналку, выведет общедомовых тараканов и лифт отремонтирует!

Быстро подвигаемся вперед. Открываю дверь, пропускаю всех. Даже Демида. Слышу, как тетки судачат.

– Похож! Его дети.

– Нет! Они светлые, а у него темные волосы.

– Так, у Аськи волосы белые!

Люди. Ау! Неужели больше нечего обсудить? Бессильно опускаю руки. Бесполезно их осуждать. Придомовые сплетни – это что-то родное, спаянное с домом, как придомовая территория. Вроде можно жить без, но не получится.

Поднимаемся в квартиру.

– Извини за Милу. У нее буйный темперамент. Богатая фантазия. Она дерзкая.

– Догадываюсь, откуда ноги растут, – усмехается Звонарев. Заставляя меня вздрогнуть.

– Да. Свободное воспитание на Гоа дает о себе знать. Ничего. Я всё исправлю.

– Я другое имел ввиду, – изрекает деловито бывший, осматривая кухню.

Улыбаясь, включаю плазму, висящую над столом.

– По поводу работы. Я тут подумал. У тебя же дети… Им нужен уход, воспитание. А тебе зарплата и работа. Так?

Не понимаю, куда гнет Дем, многозначительно осматривая меня.

– И-и?

– Есть мысль о работе. Но придется переехать ко мне в дом.

– К тебе?..

– Эм… У меня есть невеста, – выпаливает и смотрит в упор. Сканирует. Пытаясь понять, какое впечатление произвел на меня. – Так что это не то, что ты подумала.

Я ничего не подумала! Дем, ты переоцениваешь свое влияние на меня.

Это семь лет назад мое сердце разорвалось, когда Лидия объявила о твоей помолвке с богатой дрянью.

– Какая работа?

– Смотреть за домом.

– Я не уборщица. Не горничная, как моя мама. Ты всё неверно понял! Убирайся!

Дем насупился.

– Ася! Я хотел как лучше! Неуемную энергию твоих детей надо куда-то применить. Твоим сорванцам лучше расти на природе. Там будет тебе и им хорошо! Тем более, мы со Светой уезжаем. Работы будет мало. Не перетрудишься. Смотреть за домом, смахивать пыль, смотреть кино, нежиться в джакузи. Дети вдоволь накупаются в бассейне, а ты за это время сделаешь у себя ремонт. Я дам аванс.

– Бассейн? – в дверях материализуются двойняшки.

– Мама! Соглашайся!

Отмалчиваюсь. Слишком лакомое предложение, чтобы так просто отказаться.

С чего бы Звонарь так расщедрился? Может, совесть проснулась?

Вряд ли!

– Подумай до завтра. В восемь утра заеду за вами. Если спуститесь к машине, значит, согласны. Нет. Значит, нет, – широко разводит руками и уходит, хлопая дверью.

– Мамуля! Поехали!

– Ма-ам! Соглашайся!