Смерть дублера

– Соберись! – распорядился он. – Это уже…

– Так смешно же! – опять прыснула Нэнси. – Просто умора! Обхохочешься!

– Прекрасно, – подытожил Фокс. – А теперь послушаем шутку.

Грант потряс Нэнси за плечо, но та, сбросив его руку, огрызнулась:

– Больше так не делай! Больно ведь! – И перевела взгляд на Фокса. – Должно быть, я полагаю, то был Ридли Торп. И говорю вам, это смешно. Но клянусь, я не помню имени даже сейчас. Дядя Энди, чем мог, помогал мне, оплачивал мои занятия. Мой учитель сказал, что я должна организовать сольный концерт, но на это требуется куча денег. Я не могла себе этого позволить… вернее, у меня просто их не было. Учитель уверял, что я высоко взлечу благодаря своему обаянию… мне тогда не хватило ума сообразить, что это обычная лесть… и он сказал, что раздобудет тысячу долларов, чтобы оплатить концерт, у какого-то миллионера, который известный филантроп и покровитель искусства. И я согласилась. Надо думать, он назвал мне тогда имя миллионера, но оно не удержалось в памяти. В те времена я пропускала мимо ушей все, что не касалось меня, моего голоса, внешности или карьеры. Была как все они. Если вам кажется, что я чуточку «того», видели бы вы меня тогда! Тысячу я потратила в том числе и на эти фотографии, и учитель сказал, что было бы мило подписать одну из них для миллионера. Так я и сделала, а потом вручила снимок учителю. Точно говорю, мне казалось, что этот снимок тянет больше чем на тысячу долларов. Выгодный обмен, одно слово. Так уж относятся молодые гении к богатым шишкам, которые делают на них ставку. И вот выясняется… это был Ридли Торп! Кто же еще! По-вашему, не смешно?

Дядя смерил племянницу хмурым взглядом:

– Ты ничего не рассказывала о миллионере.

– Ну еще бы! Мне было страшно. Я дала тебе понять, что продажа билетов покрыла все затраты. По-моему, на самом деле продали то ли восемь, то ли десять штук, а остальные существовали только на бумаге… – Нэнси подергала Гранта за рукав. – Ну не дуйся. Ты чертовски милый старый пуританин!

– Я не пуританин.

– Не отпирайтесь, Энди, я и сам вас так называл… – Фокс бросил фотографию на комод, придвинул к себе стул и, сев, улыбнулся Нэнси. – Вы пришлись мне по душе, юная леди. Всякий раз, когда факты пытаются уличить вас во лжи, вы развеиваете их такой невероятной историей из своего прошлого, какой не сочинить даже самой одаренной лгунье. И вам всего-то около двадцати лет! Не сомневаюсь, впереди у вас – чудесное будущее.

– Смеетесь? – вскинула брови Нэнси. – А вы точно мне верите? Насчет фотографии?

– Конечно же, я вам верю. Сомнительно, чтобы вас можно было обучить вранью, для этого вы слишком тщеславны… Лучше обсудим это как-нибудь в другой раз. Сейчас я хочу спросить… Как я понял, вашу свободу ограничивает только статус важного свидетеля?

– Да. Мистер Коллинз…

– Нашу общую свободу, – уточнил Грант. – Коллинз все устроил. Он подвез нас сюда… Сам это предложил, сказал, если мы останемся в Нью-Йорке, нас насмерть замучают газетчики… И мы взяли на себя смелость… – Грант замялся от неловкости, но нашел силы продолжить: – Кажется, я так и не поблагодарил вас как должно за тот прошлый раз, когда вы позволили мне жить здесь… так долго гостить… А теперь помогаете, только потому что Нэнси попросила…

– Да забудьте об этом, – махнул рукой Фокс. – Я делаю только то, чем занят всякий, кому это по карману: живу в свое удовольствие. Повторю снова, хотя вы наверняка уже слышали: единственное, что заводит мою пружину, – это любопытство. И я еще не сталкивался с тем, что не вызвало бы во мне любопытства. Причем объекты, способные двигаться, куда интереснее неподвижных, а самыми интересными из тех, что двигаются, являются люди. Все это я говорю только для того, чтобы вы раз и навсегда перестали воображать, будто вам есть за что меня благодарить. На самом деле я сам должен сказать спасибо, ведь получу при этом большой гонорар. Не могу открыть, кто и за что платит, но хочу заверить, что это никак не повредит той работе, за которую…

В дверь постучали, и Фокс покосился на Нэнси. Та крикнула:

– Войдите!

Дверь широко открылась, впуская внутрь могучие плечи Дэна Пейви.

– Мистер Торп. Который помоложе, – ответил Дэн на немой вопрос Фокса.

– Он звонил?

– Нет, он уже тут, на террасе. И сестра тоже с ним.

– Передай, я спущусь через несколько минут.

Дэн покрутил головой:

– Думаю, это светский визит. Он хотел повидать мисс Грант.

– Что за… Это уже выходит за все рамки! – выпалила Нэнси.

– Я ему сказал, пойду взгляну, не спишь ли ты, – пояснил Дэн, разглядывая ее с угрюмым скепсисом. – Он подождет, если ты захочешь взять паузу и все обдумать. Раз уж его старик оказался жив-здоров, наличные тоже вернулись к состоянию планов на будущее, и если ты захочешь иначе разыграть эту партию…

– Иначе разыграть? – возмутилась Нэнси. – Я ни во что не играла.

– Назовем это работой, – хмыкнул Дэн, – если пожелаешь. Думаю, это своего рода работа. Обеспечивать себе будущее… Ладно, пусть будет работа. Можешь спросить у Фокса и своего дяди, что они думают на этот счет, но мой тебе совет – ставь на эту лошадь. Его старик не будет жить вечно, даже если больше никому не взбредет на ум его пристрелить. В конце концов, ты уже напустила пыли в глаза своему ухажеру. Как поступим? Я сейчас спущусь и скажу ему, что ты отказываешься их принять, и немного потяну время, поддерживая беседу. Выждав паузу, ты тоже спустишься, делая вид, будто думала, что он уже ушел, и…

– Вы намекаете… – задохнулась от негодования Нэнси. – Вы имеете наглость намекать…

Дэн отвесил ей невозмутимый кивок:

– Конечно имею. Не расстраивайся так. Я всего лишь стараюсь оказаться полезным. Вопрос лишь в том, не пора ли подсекать улов. Итак, мне стоит спуститься и сказать ему…

Нэнси повернулась к Дэну спиной, старательно выказывая этим предельную враждебность, и ее пылающий взгляд остановился на лице Фокса.

– Будьте любезны попросить мистера Пейви, – язвительно процедила она, – передать мистеру Торпу, что если он не прекратит надоедать…

– Нет! – бесцеремонно оборвал девушку Фокс. – Вам придется обуздать свои порывы. Если желаете, чтобы я помог вашему дяде, вам самой тоже придется мне помочь. В порученном мне задании – вытащить вас обоих из неприятностей – готовность Джеффри Торпа вести с… позволю себе преувеличить… с нами светские беседы можно считать ценным активом. Вы можете питать к нему сколько угодно ненависти и презрения, не возражаю, но лучше будет заняться этим в его присутствии, а не наоборот. Пожалуй, так вам будет даже удобнее. – Он повернулся к Дэну. – На террасе еще кто-нибудь есть?

– Ну, двое или трое.

– А в гостиной?

– Лео и Валленштейн играют в шахматы.

– В столовой?

– Крокер декламирует стихи миссис Тримбл. Собственного сочинения.

– Вот незадача… – Фокс даже поморщился и оглянулся по сторонам. – Здесь немного тесновато. В любом случае, сдается мне, мисс Грант не пустит его в свою комнату. Не проводишь их в мою?

Дэн ответил коротким согласием и вышел. Фокс учтиво пригласил Грантов составить ему компанию. Нэнси что-то возмущенно пробормотала, но прошла через распахнутую перед ней дверь в коридор, а потом через другую в большую угловую комнату. Фокс зажег свет и передвинул несколько кресел, после чего вышел в холл встретить гостей. Через минуту он вернулся в их обществе. Грант встал и, склонив голову, ответил на приветствия вошедших. Нэнси выглядела всецело погруженной в изучение бюллетеня Министерства сельского хозяйства Соединенных Штатов, который впопыхах схватила со стола Фокса. Но это вряд ли могло ее спасти, поскольку Нэнси в любом случае придется говорить с Мирандой, ведь та была довольно приветлива во время их случайной встречи в здании суда. Найти лучшее решение возникшей проблемы Нэнси не успела, потому что, войдя, Джеффри Торп решительным шагом направился прямо к ее креслу, встал перед ним и с хрипотцой в голосе произнес:

– Вы выйдете за меня замуж?

– Господи Исусе! – ахнула Миранда, падая в соседнее кресло.

Джеффри даже бровью не повел.

– Я спрашиваю, выйдете ли вы за меня? – навис он над Нэнси. – Конечно не выйдете. Теперь, разумеется, нет. Но я решил первым делом спросить, чтобы прояснить для себя хоть это. Еще мне хотелось бы знать, когда вы вручили свою фотографию моему отцу, зачем и при каких об… эй, только не…

Но Нэнси уже вскочила с кресла и проскользнула мимо него, даже не задев простертой в попытке задержать ее руки, затем пронеслась мимо Фокса, словно легкий ветерок вокруг куста, и, лишь открыв дверь, замерла на пороге, чтобы вполоборота сказать Миранде:

– Добрый вечер, миссис Пембертон. Рада, что вашего отца не убивали.

После чего вышла и закрыла за собой дверь.

Нэнси сразу направилась к себе, но у лестницы в нерешительности остановилась, думая, что свежий воздух может немного охладить ее пылающие щеки. Однако снизу к ней долетали чьи-то негромкие голоса, очевидно с террасы, и Нэнси пошла по коридору дальше. В мягких спортивных туфлях она бесшумно ступала по полу, не предупреждая о своем приближении, пока не открыла дверь своей комнаты. И там Нэнси с изумлением увидела не только сидящего в кресле Дэна Пейви, но и свою фотографию, которую тот держал перед собой, словно раскрытую книгу.

– Прошу прощения, – потрясенно выдавила Нэнси, но дверь не прикрыла и даже не подумала тихо удалиться.