И быть подлецом

Пятой была Дебора Коппел. Она сообщила, что у мисс Фрейзер через двадцать минут эфир и ей некогда проконсультироваться с нужными людьми, однако она склоняется принять предложение мистера Вулфа и до конца дня даст ответ.

Итак, к одиннадцати утра, когда Вулф спустился вниз, а я включил радио, настроив его на волну ФРК, на рынке действительно сложилась благоприятная конъюнктура.

Пока шла программа Маделин Фрейзер, Вулф сидел с закрытыми глазами за письменным столом, откинувшись на спинку кресла. Но мне что-то не сиделось на месте, и я кружил по комнате, отвлекаясь на телефонные звонки. Билл Медоуз, естественно, вел передачу вместе с мисс Фрейзер в качестве соведущего, так сказать на подпевках, потому что это было его работой. Гостями программы стали известный модельер и кто-то из первого десятка самых стильных женщин Америки.

Гости, как и все знаменитости, вели себя отвратительно, и Биллу нечем было особо похвастаться, но Фрейзер, что там ни говори, оказалась, как всегда, на высоте. Приятный голос, правильные интонации, и, даже когда она рекламировала мыло «Белая береза», не возникало желания выключить приемник. В пятницу на прошлой неделе я слушал мисс Фрейзер впервые, без сомнения, как и несколько миллионов слушателей, и готов был снять перед ней шляпу за то, что она, хотя эта история ее явно допекла, провела эфир без сучка без задоринки.

В студии наверняка стало еще жарче, когда во время программы принесли бутылки со «Старлайтом», который затем разлили по стаканам для гостей, а также для Билла Медоуза и самой мисс Фрейзер. Не знаю, кто принял такое решение в прошлую пятницу – первый эфир мисс Фрейзер после смерти Орчарда, – но если это сделала она, то у нее явно стальные нервы. Впрочем, кто бы ни принял такое решение, править бал предстояло именно мисс Фрейзер, и она выполнила все безукоризненно, словно той печально известной бутылки «Старлайта», из-за которой кто-то блевал, истошно вопил, хватался за воздух, дергался в конвульсиях и в результате умер, не было и в помине.

Ни единой фальшивой ноты, ни единой запинки или заминки, ничего; собственно, здесь я должен признать, что Билл тоже неплохо справился со своей ролью. А вот гости были ужасны, хотя мы уже успели привыкнуть к подобному стилю поведения.

Когда передача закончилась и я выключил радиоприемник, Вулф пробормотал:

– Чрезвычайно опасная женщина.

Его слова впечатлили бы меня куда больше, если бы я не знал, что, по глубочайшему убеждению Вулфа, все женщины делятся на чрезвычайно опасных и чрезвычайно тупых. Поэтому я просто заметил:

– Если вы считаете ее чертовски умной, то должен с вами согласиться. Она на редкость хороша.

Вулф покачал головой:

– Я имею в виду цель, ради которой она использует свой ум. Взять, к примеру, эту жуткую готовую смесь для печенья! Мы с Фрицем ее попробовали. И фирма по производству смеси еще имеет наглость носить название «Сладости»! Фи! А этот мерзкий салатный соус… Мы его тоже попробовали, когда у нас возникла критическая ситуация. Бог его знает, как такие вещи влияют на желудок, но эта женщина хитроумно и целенаправленно ведет подрывную работу, прививая миллионам людей дурной вкус к еде. Ее необходимо остановить!

– Ладно, остановите ее. Пришейте ей убийство. Хотя, должен признаться, увидев…

И тут зазвонил телефон. Мистер Бич из ФРК интересовался, успели ли мы дать какие-либо обещания Тулли Стронгу или кому бы то ни было, связанному со спонсорами, и если да, то кому и что именно? Удовлетворив любопытство мистера Бича, я сказал Вулфу:

– Думаю, было бы неплохо подключить Сола, Орри и Фреда…

Телефон снова зазвонил. Звонил некто по фамилии Оуэн. Он назвался директором по связям с общественностью компании «Старлайт» и попросил разрешения приехать на Западную Тридцать пятую улицу поговорить с Ниро Вулфом. С трудом отделавшись от него, я повесил трубку. После чего Вулф, откупорив принесенную Фрицем бутылку пива, ответил:

– Я должен сперва узнать, что происходит. Если выяснится, что полиция валяет дурака…

Зазвонил телефон. Это был Натан Трауб из рекламного агентства, который хотел быть в курсе дела.

Телефон звонил до самого ланча, во время ланча и после ланча. Они потратили чертову уйму времени, пытаясь прийти к заключению, как им делить лавры. Вулф уже начал всерьез раздражаться. Впрочем, и я тоже. Время с четырех до шести дня Вулф обычно проводил наверху с орхидеями, и вот, когда он уже направился из кабинета к лифту в прихожей, мы узнали, что в офисе Бича в здании ФРК на Сорок четвертой улице состоялась всесторонняя встреча.

И вот на этой-то встрече они сдали карты и быстренько их раскрыли, поскольку на часах еще не было пяти, когда телефон зазвонил снова. Я взял трубку и услышал знакомый голос:

– Мистер Гудвин? Это Дебора Коппел. Все устроено.

– Отлично. И как?

– Я говорю от имени мисс Фрейзер. Было принято решение, что вы все узнаете от нее, через меня, поскольку она первая получила ваше предложение. Мы хотим поставить вас в известность, какие условия для нее приемлемы. Юрист ФРК уже готовит соглашение, которое должно быть подписано мистером Вулфом и другими сторонами.

– Мистер Вулф терпеть не может подписывать документы, составленные юристами. Десять к одному, что он не подпишет. Он наверняка настоит на том, чтобы надиктовать мне текст соглашения, поэтому вы вполне можете сообщить мне детали.

– Тогда кто-нибудь другой может отказаться его подписать, – возразила она.

– Исключено, – заверил я мисс Коппел. – Люди, которые названивали нам весь день, подпишут все, что угодно. Итак, каковы условия соглашения?

– Все, как вы и хотели. То, что вы изложили в разговоре с мисс Фрейзер. Никто не возражал. Единственное, что обсуждалось, – это как разделить искомые суммы. Мы пришли к следующему…

Пока Дебора Коппел говорила, я делал записи в блокноте, и вот что у меня получилось:

Позвонив Деборе Коппел, чтобы проверить цифры, я в конце концов заявил:

– Нас устраивает, если это устраивает мисс Фрейзер. Она удовлетворена?

– Она согласилась, – ответила Дебора. – Конечно, она предпочла бы заплатить сама, но, учитывая обстоятельства, это было невозможно. Да, она удовлетворена.

– Хорошо. Мистер Вулф продиктует условия соглашения, вероятно, в форме письма. И все заинтересованные стороны получат по копии. Что, впрочем, пустая формальность. Более того, мистер Вулф уже хочет приступить к работе. Ведь мы знаем только то, что было в газетах. Если верить газетным статьям, имеется восемь человек, которых полиция рассматривает в качестве… э-э-э… подозреваемых. Их имена…

– Я знаю их имена. Включая и мое тоже.

– Конечно знаете. Не могли бы вы пригласить их сюда, в дом Вулфа, в половине девятого вчера?

– Всех?

– Да, мэм.

– Но неужели это так уж обязательно?

– Мистер Вулф считает, что да. Он передает свои пожелания через меня так же, как мисс Фрейзер – через вас. Кстати, должен вас предупредить, он может быть жутко вредным, когда речь идет о высоких гонорарах. Обычно, когда вы нанимаете человека сделать для вас какую-то работу, он считает вас боссом. Но когда вы нанимаете Вулфа, он считает боссом себя. Вулф – гений, что проявляется и таким образом. Вы можете или принять все как есть, или попробовать бороться. Вам нужна реклама или выполненная работа?

– Мистер Гудвин, давайте не будем друг друга расстраивать. Конечно, нам нужна выполненная работа. Лично я не знаю, удастся ли нам заполучить профессора Саварезе. А эта девчонка Шеферд такая вредная, что мистеру Вулфу до нее далеко.

– Так вы соберете всех, кого сможете? В половине девятого. И держите меня в курсе.

Она согласилась. Повесив трубку, я позвонил Вулфу по внутреннему телефону сказать, что мы завершили продажу.

Как вскоре выяснилось, мы еще кое-что и прикупили. Без двадцати пяти шесть, то есть всего через сорок пять минут после моего разговора с Дебби Коппел, раздался звонок в дверь. Иногда дверь открывает Фриц, иногда – я, если у меня нет неотложных дел. Итак, я прошел в прихожую и распахнул парадную дверь.

На крыльце меня ждал сюрприз. Передо мной стоял какой-то франт в пальто, достойном герцога. Слева от франта топтался краснолицый упитанный джентльмен. За ними расположилась группа из трех человек с футлярами и сумками в руках. Когда я осмыслил представшее моим глазам зрелище, то прикрыл дверь, подперев плечами дверной проем.

– Мы хотели бы видеть мистера Ниро Вулфа, – развязно заявил франт в шикарном пальто.

– Он сейчас занят. Я Арчи Гудвин. Чем могу помочь?

– Определенно можете! Я Фред Оуэн. Ответственный за связи с общественностью в компании «Старлайт». – Он протянул руку, и мне пришлось ее пожать. – А это мистер Уолтер Б. Андерсон. Президент компании «Старлайт». Мы можем войти?

Я потряс руку президента, продолжая блокировать дверь.

– С вашего позволения, – сказал я, – мне было бы гораздо легче, если бы вы намекнули о цели вашего визита.

– Ну конечно, с превеликим удовольствием! Я непременно позвонил бы, но нужно было спешить, чтобы материал попал в утренние газеты. Поэтому я уговорил мистера Андерсона, пригласил фотографов, и вот мы здесь. Это займет не более десяти минут. Мы просто хотим, чтобы фотографы запечатлели, как мистер Андерсон смотрит на мистера Вулфа в момент подписания соглашения, или наоборот. А потом они обмениваются рукопожатием или, дружно наклонившись, разглядывают какой-то предмет, подпись под которым может гласить, что это ключ к разгадке убийства.

– Чудненько! – ухмыльнулся я. – Но, черт побери, только не сегодня! Мистер Вулф порезался во время бритья, щека у него заклеена пластырем, поэтому мистер Вулф, при своем непомерном тщеславии, вряд ли позволит направить на себя объектив фотокамеры.