Призраки в смокингах. Лубянка против американских дипломатов-шпионов

И у нас в стране есть люди, которые по разным причинам не приемлют, так сказать, разведку и контрразведку, считают их деятельность аморальной и ненужной, требуют низвести их до положения ведомств, которые по существу были бы бессильны в столкновении с иностранными спецслужбами, не способны защитить национальную безопасность страны. Я далек от того, чтобы усматривать во всем этом происки «агентов влияния» противной стороны. Могут быть и другие причины, в частности, морального порядка. Но несомненно одно: спецслужбы США, и в первую очередь ЦРУ, вели и ведут широкое наступление на разведывательные и контрразведывательные органы нашей страны, стремясь проникнуть в их структуры, парализовать их деятельность. Очевидно и другое: в кампании по дискредитации и ослаблению спецслужб нашей страны втягивались официальные круги США, средства массовой информации, неправительственные организации и фонды. С недавнего времени они, используя сложную обстановку в нашей стране, резкое ухудшение социально-экономического положения подавляющей части населения, стремятся вовлечь в орбиту своей деятельности некоторых прозападно настроенных политических и общественных деятелей России.

Ниже я затрону тему тайных подрывных акций ЦРУ – так называемых «специальных операций», возложенных на разведку директивами президентов США. Рассмотрю вопрос об агентуре влияния. Агенты влияния, которых нельзя, по моему мнению, смешивать с бытующим в обиходе понятием «пятая колонна», занимают особое место в агентурном аппарате американской разведки. В ЦРУ их тщательно оберегают, стараясь исключить малейший риск их расшифровки и разоблачения.

Можно, конечно, рассматривать разведку как своеобразного гаранта мер доверия между государствами. Но какие бы красивые фразы ни произносились, схоластика в конечном счете всегда вредна – никакие «меры доверия» сами по себе, как считал видный советский государственный деятель Ю. В. Андропов, не рассеют подозрений, не приведут к добрососедским отношениям между странами, если они не подкрепляются нормализацией обстановки, серьезными политическими шагами по предотвращению конфликтов, отказу от проповеди вражды и ненависти. Нельзя ставить лошадь позади телеги – так никакой воз с места не сдвинешь!

Разведка и контрразведка – государственные структуры, призванные в равной мере отстаивать национальные интересы и безопасность своих стран. Вряд ли отыщутся здравомыслящие люди – и глубокомысленные политики, и рядовые граждане, – которые отказали бы государству в праве иметь полноценные разведывательные службы, способные давать объективную информацию о возможностях и намерениях потенциальных недругов, конкурентов, партнеров и даже союзников. Нелепо требовать от разведки свертывания агентурной работы, прекращения секретных операций по добыванию тех сведений, которые необходимы для безопасности своей страны. Нужно постоянно иметь в виду, что это достаточно деликатная часть деятельности, требующая соблюдения неписаных «правил игры» и определенного такта. Разведка и контрразведка работают, как известно, в сфере секретности. Особо оберегаемые тайны – агентура, оперработники, формы и методы работы, ведущиеся разработки.

Но общественность, – конечно, в определенных рамках – обязана знать о деятельности спецслужб, ведь они призваны защищать интересы государства и общества. Сама эта деятельность должна вестись в строгих рамках законодательства. И в моей стране, и в США приняты специальные законы, охраняющие от огласки формы и методы деятельности разведывательных и контрразведывательных органов, их личный состав, их негласных помощников.

Применительно к деятельности спецслужб секретность и конспиративность, не сдавая своих принципиальных позиций, обязаны уживаться с гласностью и открытостью. Более того, гласность, использование средств массовой информации должны использоваться в борьбе с противоправной деятельностью, в том числе с операциями иностранных разведок. Правда, спецслужбы, особенно разведка, зачастую прибегают к так называемым «активным мероприятиям» – дезинформации, распространению сфабрикованных слухов. В Соединенных Штатах эту деятельность ЦРУ называют «черной пропагандой».

Столь же нелепо требовать от контрразведки отказа от ее права препятствовать, срывать иностранную разведывательную деятельность. Нелепо разоблачать, как это пытаются делать некоторые ретивые критики нашей службы контршпионажа, ее усилия – пресекать разведывательно-подрывную деятельность зарубежных спецслужб методами агентурной работы и использования оперативной техники. Прицельное применение таких методов, поскольку оно не противоречит законодательству, в отношении действительного противника (а для Советского Союза спецслужбы США были именно таковым) позволяло успешно решать задачи выявления в составе американских представительств в нашей стране тщательно законспирированных разведчиков, вскрывать разведывательные операции ЦРУ. Такие мероприятия советской контрразведки способствовали в восьмидесятых годах пресечению преступной деятельности американских шпионов из числа советских граждан – Толкачева, Воронцова, Полякова, Поташова, Павлова, Полищука и других. Чтобы сорвать шпионские акции, проводимые московской резидентурой ЦРУ на территории нашей страны, контрразведке приходилось идти (если не оставалось иного выхода) на захват с поличным разведчиков-агентуристов, прикрывавшихся дипломатическими должностями представительств Вашингтона в СССР. Тогда же были задержаны сотрудники американского посольства в Москве Богатыр, Томас, Осборн, Селлерс, Сайте и служащий генерального консульства США в Ленинграде Аугустенборг.

«Изучение проблем прошлого вовсе не бесполезно для правильного понимания проблем настоящего», – говорил французский политический деятель нашего века Эдгар Фор. Это, конечно, применимо и в данном случае. Я не собираюсь, впрочем, касаться всех аспектов деятельности ЦРУ. Невозможно подробно охватить работу против Советского Союза других американских спецслужб, с которыми мне приходилось сталкиваться. Да и задачу такую я не ставлю. Постараюсь вычленить именно восьмидесятые годы и затронуть те проблемы, которые известны мне, так сказать, не понаслышке.

Безусловно, говоря о корнях противоборства ЦРУ и КГБ, придется коснуться и более давних времен, и – по необходимости – более общих причин. Могу только сказать, что в целом деятельность Центрального разведывательного управления против СССР по своей направленности, вовлеченным в нее силам и средствам, по своим масштабам не идет ни в какое сравнение с операциями посольской резидентуры ЦРУ в Москве. Не выдерживают сравнения и количественные показатели: в московской резидентуре действовало в этот период от восьми до двенадцати разведчиков. Мы в контрразведке знали их поименно: резидента, его заместителя, других разведчиков-агентуристов, технический персонал. Знали, хотя распознавали не сразу и позднее, чем других сотрудников резидентуры, разведчиков «глубокого прикрытия». Знали и, конечно, внимательно наблюдали за теми женами сотрудников резидентуры, которые привлекались Лэнгли для выполнения разведывательных заданий – от «прикрытия» своих мужей до проведения ими самостоятельно разнообразных агентурных акций. Держали «на прицеле» и тех дипломатов, журналистов и других лиц, которых ЦРУ использовало для своих целей.

Мне довелось в восьмидесятые годы встречаться с некоторыми сотрудниками ЦРУ. В ряде случаев эти встречи происходили не в самых благоприятных для них условиях, когда, например, кое-кого из разведчиков резидентуры, задержанных с поличным при проведении разведывательных операций, доставляли в помещения КГБ для составления официальных документов. Признаюсь, что обстоятельства подобных встреч не располагали к задушевным разговорам, но давали возможность оценить их личности, понять мотивы действий.

Происходили и другие встречи и контакты. Сотрудники ЦРУ были, понятно, людьми с разными характерами, симпатичные и не очень, общительные и замкнутые, веселые и мрачные, эрудированные и простоватые, откровенно «зашоренные» в отношении моей страны и либерально настроенные. В целом же у меня сложилось впечатление об американских разведчиках как о хороших профессионалах своего дела, не зря получающих изрядную зарплату за свой непростой труд.

Также, по понятным причинами, я не собираюсь живописать всю картину деятельности советской контрразведки, ее методику, применявшиеся приемы и средства. Нередко приходится слышать ссылки на то, что все неудачи и провалы разведуправления, его московской резидентуры происходили, дескать, по той причине, что КГБ, так сказать, «из недр» ЦРУ становилось известно о личном составе и деятельности американской шпионской службы.

Это далеко не так однозначно. Впрочем, нет смысла полемизировать с самим тезисом о ценности именно такой информации, изображать «благородное негодование» по поводу упреков в том, что КГБ, мол, пользовался материалами, исходящими из ЦРУ. Хорошо зная о размахе разведывательно-подрывной деятельности управления против нашего государства, об опасных методах американской разведки по подрыву национальной безопасности страны, не стоит доводить до абсурда постулаты вроде таких как «джентльмены не читают чужих писем» и «не подглядывают в замочную скважину» или спорить о том, кто первым сказал «а». Все спецслужбы мира занимаются организацией утечки информации из спецслужб своих противников. Важно умело ею пользоваться, оперативно и объективно проверять и отделять зерна от плевел. А все это не так просто.

Я не собираюсь вступать в споры со сторонниками такой гипотезы. Мне понятно стремление Лэнгли оправдать провалы своей резидентуры в Москве ссылками на утечку информации. Пятидесятилетняя история Центрального разведуправления изобилует примерами, когда там устраивалась настоящая «охота на ведьм», и те, кому это было выгодно, объясняли неудачи американской разведки «проникновением КГБ в ЦРУ». Не так давно провалы московской резидентуры списывались на бывшего сотрудника разведки Говарда, совершившего в 1985 году дерзкий побег из США от буквально висевших у него на хвосте контрразведчиков из Федерального бюро расследования и получившего политическое убежище в Советском Союзе.

В последнее время найден очередной «козел отпущения» – ответственный сотрудник Оперативного директората ЦРУ Олдрич Эймс. В США появилось немало публикаций, в которых Эймс предстает в виде эдакого Левиафана[4 - По библейской мифологии, огромное морское чудовище. В переносном смысле – нечто страшное и чудовищное.], губившего человеческие жизни. Забывают только о том, что предательство некоторых советских граждан, завербованных ЦРУ, – Попова, Пеньковского, Полякова, Полещука и других – привело к немалым жертвам на другой стороне.

Что это – очередное проявление излюбленного приема «двойного стандарта»? Бесполезно полемизировать на эту тему. Руководители Лэнгли, насколько я могу судить, во многих случаях воздерживались от прямой увязки провалов своих разведчиков и агентов с утечкой информации из управления. Зато за них это с завидной изобретательностью и упорством делали некоторые американские журналисты. Они пытаются навязать читателям тезис о том, что когда советские спецслужбы изобличали агентов американской разведки, раскрывали законспирированных разведчиков, разоблачали разведывательные операции спецслужб США, они, дескать, делали это на основе информации, полученной от агентов КГБ. Бытует тривиальная поговорка: «Шила в мешке не утаишь». В известном смысле это касается и разведывательной деятельности. Но происходит такое тогда, когда контрразведка умеет и в состоянии раскрыть тайное.

В самом деле – и это хорошо знают в ЦРУ, – невозможно ведь списать на Говарда или Эймса провалы посольской резидентуры в Москве в шестидесятых – первой половине восьмидесятых годов. Именно в этот период был разоблачен советской контрразведкой ряд агентов Центрального разведуправления из числа граждан СССР – Попов, Пеньковский, Огородник, Московцев, Петров, Калинин, Иванов, Нилов и другие. Тогда же провалились и были выдворены из Советского Союза разведчики-агентуристы московской резидентуры Лэнжелли, Келли, Крокетт, Богатыр, Осборн, Томас и некоторые другие. Да и мнение специалистов ЦРУ о советской контрразведке, насколько мне известно, существенно отличается от «теорий», распространяемых в американских средствах массовой информации (вероятно, с подачи самих же американских спецслужб) о том, что успехи контрразведки нашей страны в разоблачении американских агентов из числа граждан СССР и обезвреживании разведчиков ЦРУ, мол, полностью связываются с материалами заграничных источников. Я уж не говорю о том, что некоторые руководители Лэнгли доходили до публичных заявлений о том, что такие действия советской контрразведки срывают, дескать, советско-американское сотрудничество.

Природа шпионажа как явления, сопутствующего всей истории человечества, широко известна. От агентурной деятельности иностранных разведок стремится защититься каждое государство, устанавливая репрессивный режим, соответствующий тяжести преступления. Государственные и военные секреты в Советском Союзе тщательно и бескомпромиссно оберегались, ибо считались важнейшим национальным достоянием. Особо сурово, вплоть до применения исключительной меры наказания, такие преступления карались при обострении международной обстановки, в периоды активизации разведывательно-подрывной деятельности против нашей страны вражеских спецслужб.

Необходимо отметить, что Советский Союз в своем жестком отношении к иностранному шпионажу нисколько не выделялся из большинства других стран мира. Суровые меры пресечения шпионской деятельности, включая смертную казнь и пожизненное тюремное заключение, применяются в Соединенных Штатах. В нашей стране в последние годы наказание за шпионаж стало значительно менее суровым, смертная казнь не применяется, а в некоторых случаях по отношению к разоблаченным агентам иностранных разведок руководство страны идет на амнистирование и даже помилование.

Несомненно, важная и полезная для контрразведки информация может поступать и из иностранных источников. Часто это открытые данные публикации и сообщения падких до сенсаций средств массовой информации, мемуары и книги бывших сотрудников ЦРУ, в том числе его руководителей, разбирательства в конгрессе США и так далее. Контрразведка, безусловно, использует и информацию, поступающую по другим каналам, если она в какой-то мере раскрывает такие аспекты разведывательно-подрывной деятельности, которые создают угрозу национальной безопасности нашей страны. Такие сведения тщательно проверяются и реализуются только в том случае, если полностью подтверждаются оперативными материалами контрразведки, а также если в процессе расследования собраны исчерпывающие доказательства криминальной вины и ответственности – в соответствии с законами нашей страны – тех лиц, которых она касается.

Образно говоря, те, кто держит щит, заинтересованы в том, чтобы меч разведки не был острым, а самое главное, чтобы оружие нападавшего не попадало в цель, ведь даже зазубренный меч бьет больно.

Было бы большой ошибкой считать, что удел контрразведки, хотя ей приходится обороняться, это глухая защита. В ее арсенале – многообразные приемы и методы навязывания нападающей стороне своей тактики и стратегии. Не громко ли это звучит? Нисколько. Думаю, что резидентуре ЦРУ в Москве в восьмидесятые годы пришлось испытать это на себе.

У контрразведки и, в частности, у первого (американского) отдела Второго главного управления КГБ было немало проблем и трудностей, случались неудачи, когда мы проигрывали в столкновении с американскими спецслужбами. Ведь приходилось иметь дело с очень сильным и опытным противником, каким были спецслужбы США и в первую очередь Центральное разведуправление. И все же эти годы были отмечены определенными успехами КГБ в противоборстве с ЦРУ.

Могут сказать: успехи разведки – это неудачи контрразведки, и наоборот. Это, конечно, верно, но я придерживаюсь мнения, что все гораздо сложнее. Главное, как мне думается, что спецслужбы действуют в определенном государстве, в определенном обществе, во взаимодействии и контакте с другими многочисленными государственными и общественными организациями. В решающей степени это определяет их прочность, силу и возможности. Безусловно, в их деятельности есть место удаче и случайностям, но не они гарантируют успех дела. Говорят, например, об удачах КГБ, раскрывшего и ликвидировавшего в те же восьмидесятые годы большую часть агентурной сети ЦРУ, действовавшей в Советском Союзе.

Говорят, далее, о провалах советской разведки, упустившей, мол, агентов ЦРУ в СИС Шеймова и Гордиевского, которых спецслужбам США и Великобритании удалось конспиративно вывезти из Советского Союза. Бесспорно, это серьезные и болезненные неудачи КГБ, но все же нельзя не видеть различий в этих нашумевших делах. Гордиевский был уже раскрыт органами государственной безопасности СССР как английский шпион, и его побег действительно «проморгали». А вот в отношении Шеймова подозрений не было, и поражение контрразведки состояло в том, что она не вскрыла операцию ЦРУ по его выводу из нашей страны.

Завершая эту главу, хочу подчеркнуть: противоборство спецслужб – это не только столкновение материальных потенциалов, технологий, взятых на вооружение технических средств. Это противоборство интеллектов, тактики и стратегии. За всеми операциями нашей контрразведки по разоблачению американской агентуры, по пресечению разведывательных акций посольской резидентуры ЦРУ в Москве стоит кропотливый, творческий труд, мастерство, преданное служение долгу многих сотрудников – работников оперативных подразделений, оперативно-технических служб, следственного аппарата.

В работе контрразведки самоотверженный труд, разумное, гибкое, комплексное использование имеющихся сил и средств – на первом месте. Именно он, этот труд, позволил нашей службе контршпионажа во взаимодействии с другими органами и подразделениями КГБ СССР противостоять мощному напору ЦРУ на Советский Союз, нанести американской разведке ряд чувствительных поражений.

Глава 2. ЦРУ глазами «охотника за шпионами»

Разведывательное сообщество Вашингтона. То, о чем пойдет речь, это заметки контрразведчика о Центральном разведывательном управлении, написанные так, как мне видится деятельность шпионской службы Вашингтона против моей страны. Это не строгое научное исследование и, конечно, не взгляд изнутри. Это свободное и непредвзятое осмысление с позиций сегодняшнего дня того, что мне известно о ЦРУ, о его посольской резидентуре в Москве. Сразу подчеркну: я нисколько не отождествляю американскую разведку с самими Соединенными Штатами. Убежден, что нельзя переносить на США, на американский народ многие характерные черты такой специфической организации.

Недавно за океаном отмечалась пятидесятилетняя годовщина создания Центрального разведывательного управления. Для специальной службы юбилей немалый. Похоже, ЦРУ верит в собственное бессмертие. Управление нередко отождествляют у нас, да и в целом мире со всей американской разведкой. Это неверно, хотя, очевидно, и приятно его руководителям. Кроме того, к нему прочно приклеились и другие названия, вроде «компания» и «фирма» (на разведывательном жаргоне) или «ведомство плаща и кинжала» (по выражению президента Трумэна на одном из банкетов сотрудников разведки).

Со времени своего создания в 1947 году Центральное разведывательное управление претерпело значительные организационно-структурные изменения, которые затронули как центральный аппарат, так и периферийные подразделения – резидентуры. В восьмидесятых годах ЦРУ состояло из четырех директоратов: Оперативного, Научно-технического, Информационно-аналитического и Административного. Руководители директоратов одновременно являются заместителями директора управления.

Оперативный директорат занимает центральное место. Его основные задачи: добывание разведывательной информации с помощью агентуры и специальных технических средств, проведение так называемых «активных мероприятий», борьба с международным терроризмом и незаконным оборотом наркотиков. Он также отвечает за контрразведывательное обеспечение деятельности разведки.

Под эти задачи и функции сформированы подразделения директората. В его составе в восьмидесятых годах были шесть географических отделов: Советского Союза и Восточной Европы, Латинской Америки, стран Африки, Восточной Азии, Ближнего Востока и Южной Азии. Имелась, кроме того, структура, занимающаяся разведкой с территории США.

В директорате работало около восьми тысяч сотрудников, включая вспомогательный и технический персонал. Половина сотрудников находилась за пределами Соединенных Штатов – в резидентурах.

Информационно-аналитический директорат – головное подразделение разведки по обработке, анализу и реализации добытой информации. Имеет структурные подразделения, аналогичные географическим отделам Оперативного директората, и ряд функциональных служб, занимающихся отдельными проблемными вопросами (вооружение, экономика, технология, запасы полезных ископаемых, сбор и анализ информации об иностранных лидерах и так далее). Помимо ежедневных материалов для руководства страны готовит так называемый «Меморандум предупреждения» (информация об угрозе ракетно-ядерного нападения), обзоры разведывательной информации, ориентировки резидентурам, сводки о внешней политике и внутреннем положении зарубежных государств, вопросах разоружения и тому подобное.

В директорате занято пять тысяч различных специалистов, персонал по обслуживанию сложной электронно-вычислительной техники и документально-архивных систем.

Научно-технический директорат разрабатывает и обслуживает технические средства сбора разведывательной информации. Поддерживает деловые контакты по вопросам разработки и закупки спецсредств с научными центрами, компаниями и фирмами – производителями и продавцами специальной техники.

Штат директората – примерно полторы тысячи сотрудников. В составе директората – служба по иностранному радиовещанию, имеющая специальные посты за пределами США для прослушивания и записи зарубежных радиопередач и телепрограмм.

Административный директорат. Его главные функции: подбор и подготовка личного состава, финансовое, материально-техническое обеспечение, поддержание связи с резидентурами (шифрованная радиосвязь, почтовая переписка центрального аппарата с зарубежными структурами). В директорате заняты около шести тысяч сотрудников.

Кроме названных директоратов в состав разведуправления входят еще несколько служб и отделов: отдел главного юрисконсульта, отдел генерального инспектора, отдел финансового ревизора, пресс-служба, отдел по связи с законодательными органами, Совет по рассмотрению открытых публикаций о деятельности управления, отдел истории разведки.

Центральное разведывательное управление – часть системы специальных служб США, так называемого разведывательного сообщества. В него, помимо ЦРУ, в настоящее время входят: разведывательные органы вооруженных сил, в том числе разведывательное управление Министерства обороны (РУМО), Федеральное бюро расследований (ФБР), Агентство национальной безопасности (АНБ) – служба дешифрования и радиоразведки, Национальное управление аэрокосмической разведки (НУАР), Управление по борьбе с наркотиками (УБН), специальные подразделения госдепартамента, министерств финансов и энергетики.

Разведывательное сообщество было создано в 1947 году при президенте Трумэне с прямым подчинением хозяину Белого дома через Совет национальной безопасности.

Полагаю, что все это хорошо известно читателям. Я упоминаю об этом сейчас, чтобы показать положение ЦРУ в системе спецслужб США и обозначить, как были представлены составные элементы разведывательного сообщества в посольстве США в Москве.

Центральному разведуправлению принадлежит особая роль в шпионском сообществе. Оно само и аппарат центральной разведки, руководителем которой является по совместительству директор ЦРУ, координируют работу органов разведки и контрразведки, анализ и оценку полученной информации, долгосрочное планирование. Этому сообществу отводилось первое место в борьбе с главным противником – Советским Союзом. Недаром американская пресса по достоинству оценивала его как ведомство «холодной войны».

Думаю, что это не преувеличение – «разведывательное сообщество» действительно было порождением «крестового похода» США против СССР, питалось конфронтацией наших двух государств и во многом существовало за счет нее. По существу, сообщество и его основной компонент – Центральное разведывательное управление – должны были служить не только противовесом главному противнику, но обеспечить руководящую роль Вашингтона в мире. В США очень многие свято верили в то, что «XX век – это век Америки». Но как бы то ни было, наиболее острые стрелы и в наибольшем количестве выпускались по Советскому Союзу. Это можно видеть по бюджету разведывательного сообщества, который, несмотря на всю его засекреченность, демонстрировал постоянную тенденцию к росту, достигнув к концу восьмидесятых годов поражающей воображение цифры в 30–31 миллиард долларов (по сравнению с 20 миллиардами в год его создания). Так вот, доля расходов на деятельность против Советского Союза составляла в этом гигантском бюджете не менее (если не более!) половины. Не могу назвать точных цифр финансирования потому, что они были строго засекречены, а также по той причине, что их разбросали по различным статьям расходов.

Численность и особенно финансирование контрразведывательных подразделений КГБ намного уступали этим показателям ЦРУ, которое, в частности, черпало из бюджета разведывательного сообщества десять-пятнадцать процентов, да и материально-технические возможности американской разведки были значительно богаче. Могу сказать с полной ответственностью, что численность персонала первого отдела Второго главного управления Комитета государственной безопасности была меньше разведывательного аппарата американского посольства в Москве. Личный же состав первого отдела, непосредственно противостоявшего посольской резидентуре ЦРУ, несравненно уступал совокупной численности резидентуры и руководившего ею советского отдела Оперативного директората в Лэнгли.

Конечно, не одни эти факторы определяли успехи или неудачи спецслужб в их жестком противоборстве. Могут сказать, что контрразведка действовала у себя «дома», и ей поэтому было легче. К тому же она опиралась и на другие силы и возможности. Можно, наверное, согласиться с такой аргументацией, но тогда надо заняться сложной арифметикой, считать и другие «плюсы» и «минусы». В частности, широкий фронт работы, развернутой ЦРУ по всему миру, включая территорию США, в интересах вербовки агентов из числа советских граждан, которых затем планировалось использовать непосредственно в Советском Союзе и передавать на связь посольской резидентуре в Москве. Так это случилось, например, с завербованными за границей американскими агентами Поповым, Филатовым, Павловым, Поляковым, Поташовым, Полещуком и рядом других.

Деятельность большинства подразделений ЦРУ (как аппаратов управления в США, так и резидентур за границей) охватывала множество проблем, так или иначе связанных с Советским Союзом. В годы «холодной войны» Центральное разведуправление с его огромными материальными, финансовыми и кадровыми ресурсами и возможностями проявило себя как основное оружие шпионско-подрывной работы против своего главного противника – СССР. Президентские директивы и военно-политические доктрины полагали главной стратегической целью устранение Советского Союза как геополитического соперника США.

Для достижения этой цели намечались два пути. Первый – тотальный военный разгром противника. В условиях впечатлявшего тогда военного превосходства Вашингтона он представлялся вполне приемлемым и не слишком обременительным. Второй – капитуляция Советского Союза в результате политики «сдерживания» и «отбрасывания», с использованием подрывных методов и угроз военного нападения. Оба эти пути фактически исключали курс на мирное сосуществование. Почему в США не решились на первый вариант и предпочли второй, более длительный и связанный с огромными затратами, уже хорошо известно. В такой обстановке появление Центрального разведуправления отлично вписывалось в логику событий, дополняя собой «доктрину Трумэна»[5 - Внешнеполитическая программа правительства США, изложенная 12 марта 1947 года президентом Трумэном в его послании конгрессу. Ссылаясь на «коммунистическую опасность», якобы нависшую над Грецией и Турцией, Трумэн призвал конгресс в интересах национальной безопасности США в срочном порядке ассигновать 400 млн долларов на оказание помощи греческому и турецкому правительствам.], план Маршалла[6 - Официально выдвинут государственным секретарем США Маршаллом 5 июня 1947 года как план восстановления и развития Европы путем предоставления ей экономической помощи со стороны Вашингтона. На деле этот план наряду с доктриной Трумэна явился одним из основных актов политики США, направленной на поощрение экономической экспансии американского большого бизнеса и на создание военных антисоветских блоков.], Североатлантический пакт и многие другие союзы и военно-стратегические планы, в которых делалась ставка на то, чтобы втянуть СССР в изнурительную гонку вооружений, истощить его экономику, подорвать мощным пропагандистским наступлением духовный потенциал населения.

С созданием ЦРУ колеса запущенного механизма разведывательно-подрывной работы стали бешено вращаться, подогреваемые синдромом Пёрл-Харбора[7 - Военно-морская база США на Гавайских островах. 7 декабря 1941 года японская авианосная авиация нанесла внезапный удар по Пёрл-Харбору и вывела из строя основные силы американского Тихоатлантического флота.], как называли в США боязнь внезапного нападения.