Полуночное солнце

– Хорошо, что ты не увидел ту еду, которую им купили, – вставила Маргарет, – а то слопал бы все сам.

– Нам придется взять с тебя слово, что ты не станешь сильно забегать вперед, Джонни, – вмешался Бен. – Мы же не хотим, чтобы ты свалился с края утеса. Я вот один раз чуть не сорвался, и твоей маме пришлось меня спасать. Так мы и познакомились.

– Расскажи нам, – взмолилась Маргарет.

– Сколько тебе было лет? – спросил Джонни.

– Я был в три с лишним раза старше тебя, поэтому даже не думай повторять то, что сделал я. А твоя мама была еще моложе, чем сейчас, – добавил Бен, увернувшись, когда Эллен попыталась его стукнуть. – Мы с тетей приехали на неделю в Эмблсайд, и я бродил по всей округе, пока тетя ездила на экскурсии в компании четы пенсионеров, с которыми она разговорилась в отеле. И вот, за день до возвращения домой я решил, что пройду по горным хребтам прямо до соседнего озера, откуда мог бы уже и вовсе не вернуться.

Может, поскольку я поднялся так высоко, и ничто не заслоняло мне обзор, или, может, такой там был воздух, настолько чистый, что можно было ощутить его чистоту на вкус, но внезапно все вокруг меня засияло, словно внутри зажегся свет. Все скалы, и трава, и вереск были как будто созданы из той же яркой материи, что и небосвод с облаками. Именно это я пытался передать в нашей первой книжке, где целый мир словно делает шаг навстречу герою и приветствует его своими формами, и красками, и всем остальным, но все это лишь доказывает, как я далек от того, чтобы передать этот опыт словами.

– Мне нравится тот отрывок, – сказала Маргарет, и Джонни энергично закивал.

– Я помню, что вам понравилось. Иначе я бы не оставил его. Вы оба и ваша мама – единственные читатели, которым я хочу угодить, вы же знаете. Как бы то ни было, в тот день я был совершенно опьянен всем увиденным и поначалу просто не понял, что не успею вернуться в гостиницу к ужину, если пойду обратно по хребту, – не то чтобы я боялся умереть с голоду, просто не хотел, чтобы тетушка разнервничалась. И тогда я совершил одну из худших ошибок, какую можно совершить в горах: я выбрал, как показалось, самый короткий спуск. И уже через час я не мог подняться обратно и не мог понять, как же мне спуститься.

– Почему ты не мог подняться обратно? – хотела знать Маргарет.

– Потому что съехал по крутому склону, усыпанному сланцем. Подняться по куче таких мелких обломков невозможно. Сверху все выглядело отлично, просто узкая тропинка между двумя каменными стенами, из которых наружу торчало достаточно выступов, за которые можно цепляться, но на середине спуска я оступился, и все эти выступы, когда я пытался за них ухватиться, обламывались у меня в руках. И вот так я проехал на спине ярдов двести, навстречу, как мне показалось, голому обрыву, и когда мне удалось затормозить, зарывшись в сланцевые обломки пятками и локтями, до края оставалось не больше пятидесяти ярдов.

– Не стоило тебе спускаться тем путем, – укорил Джонни тоном спасателя.

– Ты читаешь мои мысли. Только другие маршруты выглядели гораздо опаснее, и когда я двинулся вниз, мне показалось, что за краем должен быть довольно легкий спуск. Но надо было оказаться там и увидеть своими глазами, что последние пятьдесят ярдов еще круче и куда ненадежнее, чем та осыпь, по которой я только что съехал. И единственный выход, который представлялся мне возможным, если там за краем вообще была тропа, – сползать вниз и надеяться, что силы небесные вернут меня в безопасное место, если тропы все же не окажется. В общем, я распаниковался. Я принялся хныкать и умолять о помощи всех, кто мог бы меня услышать, а когда это не принесло результата, я сказал себе, что придется подниматься обратно по сланцевой осыпи. Я сказал себе, что все пройдет нормально, если я буду заранее просчитывать каждый шаг, прежде чем сделать его, а сделав, буду выдерживать паузу. И вот я начал дюйм за дюймом подниматься обратно, вжимаясь спиной в склон, в надежде добраться до какого-нибудь места, достаточно безопасного, чтобы развернуться к нему лицом. Но не успел я куда-либо сдвинуться, как половина осыпи, на которой я лежал, поехала подо мной.

Я до сих пор помню тот звук, с которым сланец сыпался с края скалы – как будто кости загремели. Помню, больше всего меня испугало, что придется падать долго. Я с такой силой стискивал кулаки, что мне показалось, я вцепился в куски породы, только то оказались мои собственные ногти, впившиеся в ладони; я с такой силой вжимался локтями и затылком в толщу сланца, что эти места болели потом еще несколько дней. И как раз в тот момент, когда я понял, что меня больше не несет вниз, я услышал голос.

– Это была мама! – выкрикнул Джонни.

– Я ведь уже говорил, что мне был необходим ангел, способный меня спасти. Впрочем, придется признать, ее слова были далеко не ангельскими.

– Слова были примерно: «Что за козел там пытается устроить камнепад», – припомнила Эллен.

– Я же вместо ответа спросил, есть ли там спуск для меня, хотя пришлось кричать во всю мочь из-за ветра, который, как я опасался, может сдуть меня с горы. Она объяснила, что слева от меня довольно легкий спуск. Под углом к скальному выступу, добавила она. Но я подумал, что она, должно быть, хочет сказать, справа от меня, потому что слева я видел лишь сланцевую осыпь, почти вертикальную. Мы едва не повздорили из-за того, какое «лево» она имеет в виду, и я уже хотел попросить ее подняться как можно выше, чтобы показать мне путь, но, подозреваю, этого моя мужская гордость не перенесла бы. Поэтому мне оставалось лишь довериться ей и враскоряку сползать на спине к тому месту, которое, по ее заверениям, было для меня безопасным. Я почти добрался до края, но поскользнулся и почувствовал, как меня увлекает к обрыву головой вперед.

– Но ты спасся, – с нажимом произнес Джонни.

– Да, потому что ваша мама догадалась, что мне требуется помощь, и она уже поднималась, пока я скользил вниз. Она ухватила меня за плечо и поддерживала, пока мне не удалось перекинуть одну ногу через другую и сделать первый шаг, после чего я словно по лестнице спустился на каменный выступ размером с эту комнату. Надо сказать, я не замечал всего этого, пока мои руки и ноги не перестали трястись. Несколько минут мы сидели на каменном выступе и болтали, выяснив, что оба приехали на каникулы из Норфолка. Потом она спросила, не проводить ли меня, чтобы я не влип в еще какую-нибудь историю. И я, разумеется, сказал «нет», ведь я же мужчина.

Эллен вспомнила, как он затопал вниз по извилистой тропе, шагая нетвердо, но решительно. По временам Джонни напоминал ей Бена, каким он был в тот момент, когда она, как ей казалось, видела его в последний раз в жизни. Один раз Бен споткнулся, взмахнув руками, как раз в том месте, где и она оступилась, поднимаясь к нему. И она двинулась за ним следом, тревожась за него, но и в то же время радуясь поводу, который он, похоже, ей предоставил, чтобы пойти за ним, однако в следующий миг она увидела, что он уже выпрямился. Она посмотрела, как он скрывается из виду, после чего вздохнула и вернулась к своему наброску водопада, однако обнаружила, что пейзаж, который она пыталась запечатлеть, застилается от нее разочарованием. Она сунула альбом в рюкзак и направилась к своей гостинице, сожалея, что не предложила этому типу, как бишь его там, встретиться в Норфолке, виня себя за то, что не предложила, удивляясь себе самой, что ждала этого от него сразу после его злоключений на сланцевой осыпи, возмущенно фыркая на себя за то, что упустила свой шанс.

– Вы ведь могли больше никогда не встретиться, – обвиняющим тоном заявила Маргарет отцу.

– В таком случае, тебя бы не было здесь, чтобы сообщить мне об этом. Поверь мне, всю дорогу я бранил себя за глупое бахвальство и пытался придумать предлог, чтобы вернуться. Однако продолжение истории мы отложим до следующего раза. Утром в школу, так что – пора умываться и спать.

Позже, когда обнаженная Эллен лежала рядом с ним под одеялом, он сказал:

– В тот день, после того как ты спасла мне жизнь, ты видела, как я едва не свалился, спускаясь с горы?

– Яснее некуда.

– Я обернулся поглядеть на тебя, поэтому поскользнулся. Много лет мне снилось, как ты сидишь, погруженная в себя, с альбомом и карандашом, на фоне гор. А иногда мне снится, что ты, как добрая горная фея, появляешься, когда та осыпь уже готова прикончить меня.

Эллен перевернулась на бок и положила ногу ему на бедро.

– Я буду поплотнее феи, и ты сейчас это прочувствуешь.

– Согласен. Представляешь, я еще вспоминал, как ты выглядела в джинсах. Они были довольно-таки узкие, – сказал он, проводя пальцем по внутренней поверхности ее бедра. – Это была еще одна причина, по которой я надеялся, что ты будешь на выставке, афишу которой увидели Миллиганы. Но я все же рассчитывал заполучить художника, а не художества.

– Я не могла позволить тебе заплатить за рисунок, когда поняла, как много он для тебя значит.

– Помнишь, как твой бойфренд пытался убедить тебя поднять цену?

– И удрал, разгневанный, когда я сказала ему, что работала над этим рисунком, когда мы впервые с тобой встретились. – Она одной рукой нежно сжала пенис Бена. – На самом деле, Хью был неплохой парень. В школе искусств он всегда был готов помочь, когда я нуждалась в помощи, убеждал меня быть посмелее в продвижении своих работ. И еще он переговорил с другом своего отца, чтобы меня устроили в «Нобль», хотя я к тому времени уже встречалась с тобой. Он не мог предвидеть, какие неприятности меня ждут в этом агентстве. Мне кажется, он всегда хотел, чтобы я выжала из своего таланта больше, чем он надеялся выжать из своего.

Бен подсунул одну руку ей под плечи, когда его пенис запульсировал, силясь вырваться на свободу из ее хватки.

– Никому из нас нет нужды испытывать то же, что и он. Надеюсь, Керис и все остальные в «Эмбер» сумели убедить тебя в этом, – сказал он, целуя ее грудь.

– Я не написала бы эти картины, если бы ты не заставил меня увидеть их.

– Я не написал бы книги, если бы не надеялся увидеть в них твои картины.

– Ты же знаешь, что это не так, – произнесла она, хотя эта мысль ей понравилась. Чувствуя, как твердеют соски, она взяла Бена за подбородок и развернула лицом к себе, чтобы видеть его глаза. – Как думаешь, эта книга станет той самой?

– Книга! – провозгласил он, словно церемониймейстер, объявляющий о прибытии особы королевских кровей, но затем посерьезнел. – Думаю, если Керис настоит на своем, наша книга будет на всех прилавках.

– Только прилавках?

– А еще в книжных магазинах городов, деревень, аэропортов и даже в той гостинице в Грасмире, где книжки в мягких обложках на вертящихся полках покрыты таким слоем пыли, что их трудно отлепить друг от друга.

– Мы так и не вернулись туда после женитьбы, чтобы сунуть менеджеру под нос свидетельство о браке. И я до сих пор уверена, что он специально включил пожарную тревогу среди ночи, чтобы поймать меня, когда я выскочу из твоего номера. И еще я думаю, та престарелая леди нарочно отправила своих пуделей вниз, чтобы он споткнулся, потому что она едва не подмигнула, поглядев на меня. – Эллен поцеловала Бена долгим, глубоким поцелуем, чувствуя, как его язык прикасается к ее, и обхватила его бедрами. – Будет здорово, если книга действительно станет бестселлером, правда? Дети будут в восторге.

– Управляющий в банке тоже.

– Ему не на что будет жаловаться, как только я вернусь в рекламный бизнес. Послушай, я действительно не против немного поработать, так что не переживай. Куда бы я ни отправилась, я все равно вернусь.

– Ничего другого мне и не надо, – сказал Бен и вошел в нее.

Она обняла его, замедляя его движения и подстраивая под свой ритм, теплые волны внутри нее становились все больше перед девятым валом. Когда все закончилось, она опустила голову ему на грудь, вдыхая смешанные запахи их тел, прежде чем провалиться в сон. По временам такой секс нравился ей больше всего: спокойный и привычный, он казался воплощенной стабильностью. Если благодаря книгам их жизнь поднимается на новые высоты, нельзя об этом забывать.

– Не слишком-то заносись, – сонно пробормотала она в лицо спящего Бена.

Глава одиннадцатая

Вечером, накануне собеседования в «Рекламе без границ» Эллен переворачивала листы своего портфолио, и ей ничего не нравилось. Она уже предпочитала этим работам иллюстрации для книг Бена, но теперь она видела, что дело тут не просто в развитии ее талантов – почти на всех работах в портфолио стояли даты. Понятно, что некоторые образцы – магазин подростковой одежды, сеть дискотек, огни которых должны были разгонять зимнюю тьму в десятке городов Норфолка, однако погасли еще до рождения Джонни, – требовалось датировать, но она же не ждет от агентства, что там сделают на это скидку? Ей очень даже нравилась реклама для компании, сдававшей на выходные плавучие дома, однако этого недостаточно. Она вынула те работы, которые казались ей совсем уже устаревшими, и с тоской поглядела на разоренное портфолио, прежде чем принять решение.

– Я им покажу «Бродз Бест».

Бен оторвался от прошлогодних рождественских открыток, с которых списывал адреса.