Обещание

Второй санитар лежал навзничь возле столика с инструментами, раскинув в разные стороны обрубки рук. Нижние конечности существа, сползая с операционного стола, с громкими чавкающими звуками впивались в мертвое тело помощника хирурга. Андрей Сергеевич бросился на другой конец комнаты к дефибриллятору, намереваясь, видимо, поразить тварь электричеством.

– Мудак! Да не стой ты как вкопанный!!! Заходи справа, отвлеки эту суку, твою ма…

Докричать ругательство хирург не успел, существо издало протяжный вой, и мощнейшая ультразвуковая волна обрушилась на голову врача. Глаза полопались как мыльные пузыри, изо рта повалили кровавые ошметки, а тело, двигаясь по инерции, врезалось в стену. В эту же секунду в палату вбежали медсестры и завизжали от ужаса.

Я воспользовался тем, что существо обратило свое внимание на новых жертв, кинулся на пол и прикрылся телом Олега, в котором по-прежнему находилось что-то инородное и живое.

Я пополз к дефибриллятору, стараясь не смотреть, как нижние конечности существа вгрызались в мягкие толстые тела нянечек и медсестер, выдирая из еще живых женщин огромные куски жира пополам с мясом. Им я уже ничем не мог помочь, и где-то глубоко внутри я понимал, что сам уже не жилец.

Отчаянный возглас хирурга, что вывел меня из оцепенения, заставил сделать перед очевидной смертью хоть что-то вредное для этой твари. Пока я ползком преодолевал последние полметра до устройства, пациенты и работники больницы разбегались по округе с дикими воплями и сумасшедшими глазами. Вскоре стало ясно, что кроме меня в больнице больше никого не осталось.

Насытив свое чрево человеческими мышцами, сухожилиями и прочей требухой работниц хирургического отделения, существо хищно заквохтало, выискивая новую жертву. Не хотелось заставлять его ждать.

Уже не таясь, я взял утюги-электроды, выкрутил ручку заряда до максимума и бросился с диким криком на брюхо твари. Электрический разряд прошиб искореженное деформацией тело бывшей подруги, вызвав очередную конвульсию, но теперь уже иного рода.

Ток явно пришелся существу не по вкусу, но меня оно тоже успело задеть своими щупальцами. Привалившись к холодному кафелю в багровых потеках, я почувствовал, как в селезенке и легком одновременно рождается острая боль, а футболка очень быстро становится мокрой и горячей от крови.

Время снова пошло своим чередом. Я задыхался, умирал. Существо стонало и корчилось, но еще подавало признаки жизни. Сквозь туман в глазах я разглядел, как в палату зашли два человека.

– НИ ХРЕНА СЕБЕ!

– Первый, отставить ругать.

– Есть! Смотри, а паренек жив еще. Хоть и ненадолго, да приструнил объект. Герой сталинградовец, мать его!

– Первый, вводите сыворотку. Свидетелей убрать.

– Извини, парень, героев нам не надо. Спи спокойно!

С тихим хлопком пришла темнота и спокойствие.

ЭПИЛОГ

Высокий мужчина с седыми волосами вышел в коридор и оглядел пустым взглядом потеки крови и других внутренних жидкостей недавних жертв необычной операции. Его веселый напарник появился несколькими минутами позже, сверкая неизменной улыбкой.

– Как объект отреагировал на сыворотку?

– Чудно, товарищ майор. Я и тыкать-то куда еле нашел, там еще около зенок на лбу одна жилка билась.

– Короче, Первый. Что там?

– Кажется, она возвращается в прежнее состояние… и могу поспорить, что весьма неплохое!

Весельчак подмигнул седому коллеге.

– Первый, отставить похабщину. Не забывайтесь!

– Есть отставить похабщину!

– Скоро здесь будут местные органы. Принять помощь, построить оцепление, вызвать наших и избавиться от этих – седой брезгливо пнул ногой то, что раньше было головой медсестры – «улик». Также организуйте нам воздушное сообщение и еще позвоните в лабораторию, скажите, что мы везем с собой объект. Пусть готовят необходимые препараты и все остальное.

– Есть, товарищ майор.

Подтянутый весельчак ринулся исполнять приказы, а его начальник зашел в операционную, где с существом на столе происходили необычные метаморфозы.

Зеленая кожа-корка осыпалась струпьями, обнажая нежную девичью кожу. Черные дыры на месте глаз затягивались с удивительной скоростью, и не успели еще появится веки, из глазницы уже выглядывали неподвижные белки глазных яблок.

Мерзкие нижние конечности, которые еще каких-то десять минут назад грызли человеческое мясо, тянулись к телу девушки, как руки младенца тянутся к матери, осыпались роговыми наростами и обретали черты стройных женских ног.

Еще мгновение и перед высоким человеком с седыми волосами лежала бледная красивая девушка. Незнакомец нагнулся к лицу девушки и дотронулся до кончика ее носа. Веки ее дрогнули – девушка открыла глаза.

– Ой, это вы? – Искренне удивилась она. – А как у вас дела?

Седоволосый сдержался, хотя было видно, что ему не терпится сказать что-то резкое. Девушка оглядела себя, затем операционную комнату.

– Фу, как здесь грязно!

– Это ты, дура безмозглая! Ты не представляешь, чего нам это будет стоить! Собирайся давай. Нам пора!

Девушка слезла с операционного стола, на миг задержала взгляд на парнишке со следами огнестрельных ранений, будто что-то вспоминая. Но недовольный окрик отвлек ее от воспоминаний.

– Идем скорее!

– Иду-иду!

Девушка догнала седовласого и по-детски взяла его за руку.

– Какие-то неправильные у них лекарства. Вот то ли дело у вас! Раз – и я снова жива!

ЧЕЛОВЕК-ОСЬМИНОГ

Я потянул на себя дверь и оказался в небольшом совдеповском магазине. Усталая, но приветливая продавщица кивнула мне и продолжила упаковывать не распроданные товары по коробкам.

– Что, уезжаете?

– Да вот аренду повысили, знаете ли. К тому же мы теперь тут совсем не нужны, новые магазины откроют.

– Понимаю. – Я достал кошелек.

– Что вам?

– А вон у вас бутылка «Швепса» лимонного стоит последняя. Тридцать два.

– Сами дотянетесь? Мне самой не достать, а вы вон какой высокий. Забирайте с витрины прямо.

Расплатившись, я забрал пластиковую бутылку с ее насиженного места и вышел из торгового павильона на душный летний воздух. Пара глотков не принесла желаемого эффекта, я даже вкус не почувствовал. С досады закрылись глаза, и вырвался вздох сожаления.

Неподходящий это был момент, но именно тогда я увидел его, Человека-осьминога. Только я еще не был с ним знаком, и не понимал, кого перед собой вижу. Он легко поднялся по пригорку и поравнялся с крыльцом торгового павильона.