Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана

Установление над регионом Тарима протектората династии Тан

Если, невзирая на унифицирующий покров буддизма, Куча оставалась в плане материальной цивилизации скорее иранской, то Турфан (Гань-чан) в этом отношении находился скорее под китайским влиянием. Достаточно сравнить фрески из района Кучи, например кизильские, и фрески из района Турфана, такие как муртукские, сангимские и базакликские, чтобы в этом убедиться. Здесь индоиранские мотивы, переданные Кучей, постепенно растворяются в эстетике искусства эпохи династии Тан. Это движение объясняется как территориальной близостью Китая, так и историей. С 507 г. в Турфане правила китайская по происхождению династия Цюй[66 - Столица Турфанского царства в эпоху династии Тан находилась не на месте, носящем это название в настоящее время, а восточнее, в Идикут-шахри, который является древним Кара-ходжой, и, следовательно, совершенно не совпадает с нынешним Кара-ходжой.]. В 609 г. турфанский царь Цзю-бай-я прибыл к китайскому императору Ян-ди для принесения присяги на верность. Его преемник Цзю-вэнь-тай (ок. 620–640) радушно принимал у себя китайского паломника Сюаньцзана, причем радушие его было столь избыточным, что даже хотел силой удержать гостя (конец 629 – начало 630 г.). Этот хорошо известный эпизод говорит по меньшей мере о любви монарха к китайской культуре и о его буддистском рвении. В том же 630 г. Цзю-вэнь-тай прибыл к императору Тай-цзуну принести присягу на верность, но в последние годы своего царствования поднял мятеж против сюзеренитета Танов (640). Тай-цзун направил против него своего полководца Хоу Цзюнь-цзи. При приближении китайской армии Цзю-вэнь-тай умер от потрясения. Турфан был оккупирован, аннексирован и стал административным центром китайской префектуры, а позднее даже губернии «Усмиренный запад», Ань-си (640).

Карашарское царство (Агни в санскритской транскрипции, Йен-цзи в китайской), вероятно, было почти таким же блестящим очагом индоевропейства, как Куча. Благодаря буддизму, религиозной цивилизации, заимствованной из Индии, материальной культуре, частично заимствованной у Ирана, искусству, в значительной степени заимствованному у греко-буддистского Афганистана, карашарские орнаменты из Берлинского музея поразительно напоминают хаддские из Музея Гиме. Но теперь и там танский Китай давал почувствовать свою военную силу. С 632 г. Карашар признал над собой сюзеренитет императора Тай-цзуна, но в 640 г. царствовавший тогда монарх, которого китайцы называют Ду-цюэ-шэ, очевидно обеспокоенный аннексией Турфана, вступил в союз с западными тукю и поднял мятеж. Тай-цзун послал против него полководца Го Сяо-кэ. Тот, совершив умелый маневр, воспользовавшись ночной темнотой, подошел к Карашару со стороны Юлдуса, на рассвете внезапно атаковал город и захватил. Он посадил на трон брата царя, называемого принцем Ли-по-чжуань, преданного Китаю (640). Через несколько лет Ли-по-чжуань был свергнут одним из своих кузенов, по имени Се-по А-на-чжэ, который поддерживал кучанцев и тукю. Тай-цзун повелел своему полководцу Ашина Шэ-эру (тукюйскому принцу на службе Танов) покончить с мятежным городом. Тот выступил на Карашар, обезглавил узурпатора и отдал трон другому члену царской семьи (648).

После Карашара пришел черед Кучи.

В Куче (Цэу-цзы по-китайски) царствовала династия, называемая по-кучански Сварна (Суварна на санскрите, Суфа в китайской транскрипции), то есть Золотая семья. Царь, называемый на китайском Суфа Пуши (на санскрите Суварна Пушпа, Золотой Цветок) в 618 г. принес присягу на верность китайскому императору Ян-ди. Его сын, Суфа Де китайских летописей, на кучанском Сварнатеп, а на санскрите Суварна Дева (Золотой Бог), был ревностным буддистом, устроившим великолепный прием китайскому паломнику Сюаньцзану, несмотря на то что сам монарх и его народ принадлежали к буддистскому течению Малой колесницы (Хинайана, H?nay?na), тогда как Сюаньцзан принадлежал к течению Большой колесницы (Махайана, Mah?y?na). В том же 630 г. Сварнатеп признал себя вассалом императора Тай-цзуна, но впоследствии, недовольный захватнической политикой Танов, сблизился с их противниками – западными тукю. В 644 г. он отказался от уплаты дани и помог карашарцам в их мятеже против Китая. Он умер до того, как на него обрушилось возмездие, а на троне его сменил брат, которого китайские историки называют Хэли Пушипи, на санскрите Хари Пушпа (Божественный Цветок) (646). Новый царь, чувствуя приближение бури, поспешил направить китайскому двору уверения в своей преданности (647). Но было слишком поздно. Ашина Шэ-эр, тукюйский принц на китайской службе, уже выступил на запад с армией из регулярных китайских частей и вспомогательных подразделений из тукю и толашей.

Сначала Ашина Шэ-эр лишил Кучу надежд на помощь извне, разгромив два союзных мятежному городу тюркских племени: чуюэ и чуми, кочевавшие первое в окрестностях Гучэна, второе в районе Манаса. Оттуда он двинулся на Кучу. Когда царь Хэли Пушипи вышел из крепости со своим войском, Ашина Шэ-эр, применяя давнюю тактику кочевых орд, притворился, будто отступает, заманил его в пустыню и там разгромил. Очевидно, это были Креси и Азенкур[67 - В битвах при Креси (1346) и Азенкуре (1415) англичане, используя свои преимущества в тактике (в первую очередь – пеших лучников), разгромили численно превосходящие их французские войска, состоявшие главным образом из тяжеловооруженной рыцарской конницы. (Примеч. пер.)] прекрасного иранского рыцарства, конец блестящих паладинов с кизильских фресок. Тюркский кондотьер на жалованье у Китая победителем вошел в Кучу и, поскольку царь Божественный Цветок бежал на запад, в местечко Аксу (По-хуан), осадил его там и взял в плен. Однако один из кучанских аристократов, называемый в китайской транскрипции На-ли, ездивший к тукю за подкреплениями, неожиданно вернулся и, использовав эффект внезапности, убил китайского военачальника Го Сяо-кэ. На этот раз репрессии были безжалостными. Ашина Шэ-эр отрубил 11 000 голов. «Он разрушил пять больших городов и истребил бесчисленное множество мужчин и женщин. Западные области были охвачены ужасом» (647–648). В Чанъане царственный пленник Хэли Пушипи пал на колени перед величием императора Тай-цзуна. На трон Кучи китайцы посадили брата этого монарха, ябгу, но держали его под своей плотной опекой.

Блистательное кучанское и кизильское индоевропейское общество так и не оправилось от этой катастрофы. Когда после столетнего китайского протектората, во второй половине VIII в., Китай вновь потеряет интерес к Куче, власть там возьмет не прежняя индоевропейская аристократия; как и в Турфане, это будут тюрки-уйгуры. Древняя индоевропейская страна, этот Внешний Иран, превратится в Восточный Туркестан.

К западу от Кучи протянулось Кашгарское царство – по-китайски Шулэ, – населенное, очевидно, потомками древних шака и говорившее, вероятно, на их языке – восточноиранском. Китайский паломник Сюаньцзан отмечает, что у кашгарцев голубые глаза и, как он выражается, «зеленые зеницы» – ценное свидетельство того, что германские писатели назвали бы «арийским признаком», сохранившимся в этом народе. Сюаньцзан также упоминает, что их письменность индийского происхождения, а господствующая религия – буддизм Малой колесницы, или хинайана, хотя у сасанидского маздеизма также имелись свои приверженцы. В Яркендском царстве (по-китайски Со-цзюй), напротив, господствующим буддистским течением была махайана, или Большая колесница Спасения. Наконец, Хотанский оазис (по-китайски Ю-тянь), обогатившийся благодаря своим плантациям тутовых деревьев для разведения шелкопрядов, мастерским по производству ковров и добыче нефрита, также являлся важным буддистским центром, в котором усердно изучали санскрит и где преобладала Махайана. Имя царствующей династии мы знаем только в китайской транскрипции: Вэй-чэ.

После восшествия на престол императора Тай-цзуна эти три царства принесли Китаю вассальную присягу на верность: Кашгар и Хотан в 632 г., Яркенд в 635 г. В том же 625 г. царь Хотана отправил своего сына к императорскому двору. В 648 г., когда императорский полководец Ашина Шэ-эр покорял Кучу, он отправил своего заместителя Се Вань-бэя с отрядом легкой кавалерии на Хотан. Перепуганный хотанский царь, называемый по-китайски Фу-шэ Синь, был приглашен прибыть к императорскому двору в Чанъан, откуда, впрочем, вернулся домой с новыми титулами и привилегиями.

Танский Китай – властелин Центральной Азии

После этих завоеваний под прямым управлением Китая оказалась территория вплоть до Памира. Понятна гордость императора Тай-цзуна, завоевателя Центральной Азии. «Книга Тан» приписывает ему такие слова: «В древности варваров покоряли только лишь Цин Шихуанди и Хань У-ди. Но я, взяв мой меч длиной три фута, покорил Двести царств, принудил к молчанию Четыре моря, и далекие варвары один за другим пришли покориться мне!» У тюрок его престиж также был велик. Хотя он их победил, но сумел привязать к себе узами личной преданности, принятыми среди тюрко-монголов, и, как скажет в следующем веке тюркская надпись в Кошо-Цайдаме, стать «китайским каганом». Наиболее ярким примером личной преданности тюрок его персоне служит история Ашина Шэ-эра, приведенная в «Книге Тан». Этот хан, происходивший из царствующей династии восточных тукю (он был братом кагана Сяле), перешел на сторону Китая в 636 г. Он стал одним из лучших военачальников Тай-цзуна, который в награду отдал ему в жены танскую принцессу. Мы знаем, какую роль он сыграл в китайских завоеваниях (взятие Карашара, Кучи и др.). Его преданность была такова, что после смерти Тай-цзуна старый кондотьер хотел покончить с собой на его могиле, по обычаю кочевников, «чтобы охранять смертное ложе императора».

Обо всех ветеранах центральноазиатских походов можно сказать словами знаменитого поэта Ли Тай-бо из его произведения «Человек пограничья»: «Человек пограничья за всю свою жизнь не открывает ни одной книги, но умеет охотиться на коне, он ловок, силен и смел. Осенью его конь жиреет, потому что степная трава идет ему на пользу. Как он великолепен и горделив, когда скачет верхом! Его плеть звонко хлещет по снегу или позвякивает в позолоченном чехле. Одушевленный щедрой порцией вина, он зовет своего сокола и уезжает далеко в степь. Его лук, натянутый с большой силой, никогда не распрямляется впустую. Птицы часто падают, пронзенные его свистящими стрелами. Люди расступаются, давая ему дорогу, ибо его доблесть и воинственный нрав хорошо известны по всей Гоби».

Император Гао-цзун (650–683), сын и преемник Тай-цзуна, в первую половину своего царствования завершил его дело. Он сосредоточил силы против западных тукю, то есть двух групп племен, на которые разделились западные тукю: нушиби к юго-западу от Иссык-Куля и дулу на северо-востоке от него. Этот раскол, разумеется, был на руку китайской политике. Хан дулу по имени Хэлу (651–657) на какое-то время сумел заставить нушиби признать свое верховенство, восстановив единое западное царство тукю. Тогда он поднял мятеж против китайского сюзеренитета. Китайцы первым делом заключили против него союз с кочевавшими в районе Ханхая тюрками-уйгурами – прежними толосами или толашами, чей хан По-жунь весьма эффективно поддержал императорскую политику. Усилившись такой поддержкой, китайский военачальник Су Дин-фан углубился в северо-западные пустынные просторы. Приближалась зима, земля на два фута покрылась снегом. «Туман, – говорил китайский полководец своим войскам, – везде навел темень. Варвары думают, что мы не умеем воевать в такую погоду. Поспешим застигнуть их врасплох!» Он действительно застал Хэлу врасплох на реке Боротала, возле Эльхинора, в Джунгарии, потом еще раз разгромил его в Чжу, западнее Иссык-Куля (657), и принудил бежать до Ташкента. Это стало концом Хэлу, потому что ташкентцы выдали его Китаю. Тогда китайский двор назначил ханом дулу своего верного тюрка Ашина Мишэ (657–662). Племена нушиби, со своей стороны, приняли себе в ханы другого китайского вассала – Ашена Бучжаня (659–665).

Последний подъем могущества тукю. Каган Мочжо

Казалось, танский Китай достиг в Центральной Азии всех своих целей, как вдруг ситуация резко изменилась. Император Гаоцзун, слабый правитель, погрязший в гаремных интригах, всю вторую половину своего царствования (с 665 по 683 г.) наблюдал за тем, как слабеет китайское влияние в Центральной Азии. С 665 г. обе группы западных тукю, нушиби и дулу, восстали против назначенных Китаем ханов и восстановили свою независимость. Затем тибетцы, народ в те времена почти такой же дикий[68 - Тибетские документы, привезенные из Дуньхуана Пеллио и изученные Ж. Бако, доказали, что общее обращение Тибета в буддизм, до сих пор приписываемое тибетским царям VII в., произошло значительно позднее.], вторглись в бассейн Тарима и отобрали у Китая то, что называлось «Четыре гарнизона»: Карашар, Кучу, Хотан и Кашгар (670). Но главное – восточное ханство тукю, разгромленное в 630 г. Тай-цзуном, возродилось под властью потомка прежней династии – кагана Кутлуга (Счастливого), того самого, кого надпись в Кошо-Цайдаме славит под именем Эльтериш-каган.

Надпись, сделанная по приказу сына Кутлуга, показывает, что реставрация Орхонского тюркского ханства отвечала национальному чувству: «Весь мелкий тюркский люд говорил там: „Я был народом, имевшим собственную империю. Где теперь моя империя? Я был народом, имевшим своего кагана. Где теперь мой каган?“ Так говорили они и снова дышали надеждой объединиться и организоваться. Тогда китайцы сказали: „Мы уничтожим тюркский народ и оставим его без потомства“, и они выступили, чтобы его уничтожить. Но бог тюрок наверху, на небе, и священные духи земли и воды сделали так: чтобы тюркский народ не был истреблен и чтобы он снова стал народом, они возвысили моего отца, кагана Эльтериша, и мою мать, Ильбильга-катун, держа их на вершине неба». Впрочем, восстановитель Орхонской империи начинал, и надпись это подтверждает, как обычный главарь банды. «Мой отец, каган, выступил тогда с двадцатью семью людьми, потом их стало семьдесят. Поскольку Тенгри давал им силы, армия моего отца была как волки, а их враги – как овцы. После того как их стало семь сотен, он подчинил независимые народы, низложил их ханов, а народы обратил в рабство, дал им законы по установлениям наших предков и воспламенил их. На юге нашим врагом был китайский народ, на севере нашими врагами были Девять Огузов (Токуз Огуз), киргизы, курыканы[69 - Предположительно курыканы жили на западном берегу озера Байкал.], Тридцать Татар, кидани были врагами. Мой отец каган совершил сорок семь походов и победил в двадцати битвах. Поскольку Тенгри благоприятствовал ему, он оставил без империй тех, кто имел империи; тех, у кого были каганы, он оставил без каганов. Он усмирил врагов, заставил их преклонить колено и склонить голову».

Итак, ханство восточных тукю было восстановлено в своем историческом центре – у истоков Орхона и гор Отукан (очевидно, нынешнего Хангайского хребта). В этом деле Кутлугу оказал большую помощь ловкий политик Тониукук (или Тоньюкук), тюрок, чей род некоторое время занимал передаваемый по наследству высокий пост в китайской администрации пограничного округа Юньчжун, возле современного Гуйхуачена, на севере Шаньси. адпись на могильном камне Тониукука, найденная в 1897 г. в долине Верхней Тулы, в Баин-Цокто, между Налайшой и правым берегом реки, позволяет, вместе с дополнительными данными, почерпнутыми из «Книги Тан», восстановить образ этого интересного персонажа. Как и многие другие представители тюркской знати со времени царствования Тай-цзуна, Тониукук получил китайское образование, но когда Кутлуг восстановил независимость тюрок, присоединился к нему и стал его советником и первым помощником, поставив на службу новому кагану приобретенные им знания китайских обычаев, менталитета и политики, а главное: раскрыл слабость, до которой жалкого императора Гао-цзуна довели дворцовые интриги. С 692 г. Кутлуг и он начали войну против Китая, предав разграблению север Шаньси. В марте 683 г. Кутлуг разорил кантон Гуй-чжоу (Хуай-лай-сянь, к северу от перевала Нангоу, к северо-западу от Пекина). С тех пор каждый год был отмечен грабительским набегом на пограничную линию в Шаньси или Хэбее. В апреле 683 г. Кутлуг и Тониукук опустошили округ Шань-юй, ныне Суй-юань. В июне убили наместника области Ю-чжоу или Вэй-чжоу (Линцзю, юго-восточнее Датуна), взяли в плен губернатора Фончжоу (Юлин на севере Шаньси) и разорили округ Ланьчжоу на северо-западе Шаньси. Осень 684 г.: набеги в окрестностях Со-чжоу (Чжо-бин) на севере Тайюаня, где был разгромлен целый китайский корпус. В апреле 687 г. набег до Чан-бина к северо-западу от Пекина. Осенью 687 г. тюрки, снова атаковавшие со стороны Чжо-бина, в Шаньси, наконец потерпели поражение.

Однако после смерти императора Гао-цзуна (26 декабра 683 г.) власть в Китае узурпировала его вдова У-хоу (или У Цзэтянь) – женщина беспринципная, страшно деспотичная, но энергичная и имевшая способности к управлению государством (684–705). Каким бы тираничным ни было ее правление внутри страны, она начала исправлять внешнюю политику Китая. Например, в Тариме ее полководцы отбили у тибетцев Четыре Гарнизона, Карашар и Кучу (692), Кашгар и Хотан (691). Как мы уже знаем, она была менее удачлива в борьбе против восточных тукю, чей каган Кутлуг практически ежегодно опустошал приграничные области Шансьи и Хэбея. Она попыталась организовать удар ему в тыл, поддержав выступление тюргешей или тюргишей – тюркского племени, кочевавшего в современном Семиречье, в нижнем течении Или. Тщетная попытка, потому что тюргешский хан Учжэлэ был разбит и взят в плен Кутлугом, чей сюзеренитет над собой вынужден был затем признать (689).

Кутлуг умер между августом и ноябрем 691 г. Его преемником стал не один из сыновей, а брат Мочжо, или Мотчо (китайская траскрипция тюркского Бек-чор, по реконструкции Пеллио), которого те же надписи на Орхоне обозначают именем Капаган-каган, при котором успехи восточных тукю достигли наивысшей точки (691–716). Назначив себя арбитром в дворцовых драмах танского двора, он, проявив ловкость, сумел выставить себя защитником легитимных наследников Танов против узурпаторши императрицы У-хоу. Императрица попыталась замириться с ним, женив своего племянника на дочери тюркского царя; по этому поводу молодой человек отправился ко двору кагана, который тогда стоял лагерем в Черных песках (Кара-кум), южнее современного Саин-нойана, но Мочжо высокомерно отказался (698): его дочь предназначалась не племяннику У-хоу, а законному императору, отстраненному узурпаторшей от власти (703). Кроме того, он объявил, что, если узурпаторша свергнет с престола династию Тан, он со всеми своими ордами вторгнется в империю.

Несмотря на заверения в том, что он защищает Танов от грозной узурпаторши, Мочжо продолжал свои грабительские набеги на китайские земли. В 694 г. он разорил округ Линчжоу в районе между Сюаньхуа и Линцзю к западу от Пекина. Тем временем ему пришлось ненадолго пойти на сотрудничество с китайским двором против киданей – народа монголоидной расы, кочевавшего в Ляоси и Джехоле и начавшего свою экспансию на юг, нападая на китайские пограничные округа в районе Юнпина. В 696 г. один из вождей киданей, хан Ли Цзин-чжун, разгромил в этом районе китайскую армию. Этот вождь был союзником Мочжо. Когда вскоре после этого он умер, кидани прогнали его сына и отделились от тюркской коалиции. Мочжо вступил в страну киданей, чтобы восстановить изгнанника на троне, но не сумел этого достичь. Тогда он договорился с Китаем о совместных боевых действиях против киданей. За это он получил солидное вознаграждение в виде многочисленных штук шелка, мер риса, оружия, доспехов и т. д. Оказавшиеся зажатыми в клещи Мочжо и китайцами, одновременно вторгшимися в их страну, кидани были наголову разгромлены (696–697).

Императрица У-хоу, решив, что Мочжо сделался ее постоянным союзником, поблагодарила его за помощь. В ответ он возобновил свои набеги на округ Лин-ву возле Нинся. После того как китайский двор отверг его наглые предложения, он возглавил набег на юг Сюаньхуа, сопровождавшийся страшными грабежами, штурмом взял Вэй-чжоу (возможно, Линцзю к юго-востоку от Датуна), разорил Дин-чжоу в самом сердце Хэбея, между Баодином и Чжэн-дином, взял еще Чжао-чжоу и ушел восвояси только после того, как захватил несколько тысяч пленных, которых он перебил перед отступлением. В 702 г. он опустошил округ Дай-чжоу на севере Шэньси. В 706 г. наголову разгромил китайского военачальника Ша-ча Чжун-и возле Мин-ша-шаня, к востоку от Дунь-хуана, и осадил приграничную крепость Линчжоу, рядом с современным Нинся. Победа при Мин-ша-шане воспета в эпических выражениях на стеле в Кошо-Цайдаме, рассказывающей нам, какую роль в ней сыграл племянник Мочжо Кюль-тегин: «Мы сражались против Ша-ча сангуна. Сначала он (Кюль-тегин) сел на серого коня Тадыкан-чура и устремился в атаку. Этот конь был убит. Потом он сел на серого коня Ышбара-Яматара и устремился в атаку. И этот конь был убит. В третий раз он сел на Кедымлыга, гнедого коня, и устремился в атаку. В его доспехи попало более сотни вражеских стрел. Его атаку помнят многие из вас, о благородные тюрки. А эту армию (китайскую) мы там уничтожили!»

После каждого набега на китайскую территорию Мочжо возвращался в Монголию с длинными вереницами пленных и фантастической добычей. «В то время, – гласит надпись в Кошо-Цайдаме, – [наши] рабы стали рабовладельцами, а [наши] подневольные – владельцами подневольных. Столько мы всего захватили и устроили!»

Не менее удачлив Мочжо был и в войнах против других тюркских народов. На востоке он победил байырку с Верхнего Керулена, на севере – киргизов с Верхнего Енисея. «Идя через снег, чья высота равнялась длине наших копий, – сообщает стела его племянника Кюль-тегина, – мы поднялись на лесистые Кегменские горы (сейчас – хребет Танну-Ола), мы победили народ киргизов и сражались против их кагана дальше в лесу. Кюль-тегин устремился в атаку на белом жеребце. В схватке он поразил одного человека стрелой и пронзил клинком двоих. В этой атаке он загнал белого жеребца, но каган киргизов был убит, и мы обратили его народ в рабство». На западе Мочжо на какое-то время установил сюзеренитет над двумя группами западных тукю – дулу и нушиби (699). С этого момента великая империя тукю была восстановлена почти в границах 550 г. В низовьях Или, южнее Балхаша, тюргешский хан Сого (706–711), сын и преемник Учжэлэ, правда, пытался сопротивляться, собрать западных тукю против Мочжо, но в 711 г. был побежден и убит этим последним, который остался единственным государем тюркских народов от китайской границы до Трансоксианы. «Каган тюрок, – говорит по этому поводу стела Кюль-тегина, – был из моих тюрок, из моего народа. Поскольку у него не было мудрости и он не проявлял к нам уважения, он был убит…» И дальше: «Мы выступили против тюргешей, поднялись на лесистые горы Алтуна (Алтая) и перешли Верхний Иртыш. Мы победили народ тюргешей. Армия кагана тюргешей обрушилась на нас, как пламя и буря, и мы сражались. Кюльтегин устремился в атаку на сером коне Башгу. Мы убили кагана тюргешей и обратили в рабство его народ». Столь же триумфальной стала война с карлуками – еще одним тюркским народом из района Или. «Мы сражались в Кара-келе. Сидя на белом коне, Кюль-тегин устремися в атаку… Мы обратили в рабство карлуков».

Но Мочжо старел. Его жестокость, его тирания в конце концов утомили тюрок. Многие вожди переметнулись на сторону Китая. Байырку подняли мятеж. Мочжо наголову разгромил их на берегах Тулы, но, когда на обратном пути проезжал через лес, на него напал вражеский отряд, который его убил (22 июля 716 г.). Байырку отдали его голову китайскому послу, который отослал ее Чанъан.

Кюль-тегин и Моцзилянь

После смерти Мочжо у тюрок начались серьезные раздоры. Его племянник, энергичный Кюль-тегин, сын прежнего кагана Кутлуга, произвел настоящий дворцовый переворот. Опираясь на свой престиж, созданный ему его победами (мы видели, что он был первым помощником своего дяди), Кюль-тегин убил Богю, сына Мочжо, а также всю семью последнего и советников покойного кагана. Избежал смерти только Тониукук, потому что был тестем брата Кюль-тегина.

Кюль-тегин не занял трон сам, а провозгласил каганом своего старшего брата Моцзиляня (в китайской транскрипции), которого орхонские надписи называют Бильге-каганом, «мудрым императором», и который царствовал в Монголии с 716 по 734 г.

Однако, воспользовавшись убийством Богю и последовавшей за ним семейной драмой, все вассальные орды взбунтовались против Орхонской династии. Кюль-тегину и Моцзиляню пришлось потратить немало сило, чтобы вернуть их к повиновению. Кошой ацдамская стела, установленная Моцзилянем в честь Кюль-тегина, перечисляет целую серию сражений против Девяти Огузов (Токуз Огуз) и Девяти Татар (Токуз Татар), очевидно, первые обосновались на Среднем Керулене, а вторые на нижнем течении той же реки, против уйгуров и карлугов. «Народ Токуз Огуз был моим собственным народом. Поскольку случились потрясения на небе и на земле, они стали нашими врагами. За один год мы пять раз бились с ними. Вскочив на белого коня Азмана, Кюль-тегин устремился в атаку. Он сразил шестерых. В рукопашной зарубил седьмого. Мы победили, но тюркский народ падал от усталости и терял боевой дух». Хотя в разгар этих жестоких междоусобиц восточные тукю вынуждены были отказаться от сюзеренитета над тукю западными, они сумели сохранить Орхонское царство. На той же самой стеле, посвященной Кюль-тегину, Моцзилянь ставит это в заслугу лично себе: «Если бы я не трудился столько вместе с моим младшим братом Кюль-тегином, тюркский народ погиб бы».

Стремясь окончательно залечить раны гражданской войны, Моцзилянь последовал совету старого Тониукука, которому тогда было уже семьдесят лет. Моцзилянь хотел отметить свое царствование нападением на Китай. Тониукук отговорил его от этого. Действительно: на трон империи Тан как раз взошел великий император Сюань-цзун (713–755). Не имея полководческих талантов Тай-цзуна Великого и не расставаясь с придворной жизнью (время его царствования – золотой век великолепного чанъанского двора), новый Сын Неба проявил большую жажду славы и желание восстановить китайское владычество в Центральной Азии. По-прежнему прекрасно информированный о внутренней китайской политике, Тониукук доказал своему господину, что тюрки, истощенные гражданской войной – стада рассеяны, лошади охудали, орды оголодали, – совершили бы неосторожность, напав на танский Китай, восстановивший свои силы. Бросаясь из крайности в крайность, продолжает «Книга Тан», Моцзилянь задумал сделать тюрок оседлыми, построить на Орхоне окруженную крепостными стенами столицу на манер китайской, возвести буддистские храмы и даоистские монастыри. Тониукук доказал ему, что это было бы другой ошибкой. Главным преимуществом тюрок была их мобильность кочевников, позволявшая внезапно нападать при каждом удобном случае и безнаказанно уходить в случае неудачи. «У тукю, – такие слова приписывает китайский летописец старому тюркскому волку, – один человек на сто китайцев. Они ищут воду и пастбища, занимаются охотой, не имеют постоянного жилища и воюют. Когда они чувствуют себя сильными, они идут вперед. Когда они считают, что слабы, бегут и прячутся. Таким образом они компенсируют численное превосходство китайцев, не дающее последним никаких преимуществ. Если вы посадите тукю в укрепленный город и будете один раз побеждены китайцами, вы станете их пленником. Что же касается Будды и Лао-цзы, они учат людей доброте и унижениям; это не та наука, что нужна воинам!»

Те же самые уроки – секрет тюркской силы – Моцзилянь повторяет для своих потомков на Кошо-Цайдамской стеле. В этой связи он напоминает тот деморализующий эффект, который веком раньше произвели на восточных тукю китайские нравы. «Зов китайского народа, который легко отдает нам во множестве золото, серебро и шелк, так ласков, богатства его так размягчают. Своими сладкими речами и богатствами китайцы завлекают тюркский народ. Позволив этим сладким речам победить себя, многие из твоих, о тюркский народ, погибли. Оставив мрачный лес, многие смотрели на юг, говоря: „Я хочу поселиться на равнине“. И Моцзилянь заклинает тюрок оставаться тюрками: «Если ты пойдешь в эту страну, о тюрский народ, ты умрешь! Но если останешься в лесу Отукена (Хангай и Орхон), где нет ни богатства, ни забот, ты сохранишь свою вечную империю, о тюрский народ!..»

Как бы то ни было, следуя советам Тониукука, Моцзилянь предложил Китаю заключить мир (718). Император Сюань-цзун отверг предложение и повелел напасть на него. Басмылы, тюркское племя из района Гучэна, бывшего Бэй-тина, и кидани из Ляоси и Джехола, выступив на стороне Китая, должны были ударить тукю в спину с юго-запада и юго-востока. Каган Моцзилянь забеспокоился. Старый Тониукук успокоил его, объяснив, что басмыны, китайцы и кидани разделены слишком большими расстояниями, чтобы суметь синхронизировать свои удары. Так и получилось: Моцзилянь успел сперва наголову разгромить басмынов в Гучэне, а затем пройтись опустошительным рейдом по китайской границе в современной Ганьсу, возле Ганьчжоу и Лянчжоу (720). Наконец в 721–722 гг. был заключен мир. Между тукю и империей установились дружеские отношения[70 - После смерти Моцзиляня Сюань-цзун во всеуслышание восславил миролюбие и дружеское доверие к империи, проявленные этим каганом.].

После смерти (731) своего брата Кюль-тегина, которому он был обязан престолом, Моцзилянь повелел выгравировать на его могиле между Кошо-Цайдамом и Кокшин-Орхоном, в 60 километрах к северу от Каракорума, ту самую хвалебную надпись, которую мы так широко цитировали и которая является эпическим изложением истории тюрок. Император Сюань-цзун приказал добавить к ней китайскую надпись – свидетельство дружбы между двумя дворами (732).

Эти надписи – древнейшие датированные тюркоязычные источники – сделаны письмом, неудачно названным «руническим», которое происходит от арамейского алфавита через старосогдийский алфавит (хотя, как уточняет Бартольд[71 - Василий Владимирович Бартольд (1869–1930) – российский и советский востоковед, тюрколог, арабист. (Примеч. пер.)], часть этих «рун» имеет независимое происхождение и демонстрирует иероглифический характер). Другие «рунические» тюркские надписи обнаружены в Сибири, в бассейне Енисея. Бартольд полагает, что первые образцы тюркского письма могут восходить к VII или даже к VI в. н. э. В VIII в., как мы увидим, у тюрок его вытеснит уйгурское письмо, также производное от северосемитских алфавитов через посредство согдийского.

Крушение империи восточных тукю. Возникновение уйгурской империи

По уровню культуры, который демонстрируют алфавит и орхонские надписи, а также относительная мягкость правления Моцзиляня, восточные тукю, казалось, стояли на пороге входа в общее русло великих цивилизаций, когда Моцзилянь был отравлен одним из своих министров (734). Его смерть спровоцировала смуты, в которых империя тукю и погибла. Его сын Ижань (китайская транскрипция) умер вскоре после него. Место Ижаня занял его брат Тенгри-каган, еще юный, правивший с помощью вдовы Моцзиляня, но в 741 г. Тенгри-каган был убит одним из своих военачальников, шадом восточных областей, который предположительно объявил себя царем под именем Озмыш-каган. Это стало концом империи тукю, потому что против Озмыш-кагана восстали сразу три основных вассальных тюркских племени: басмылы, уйгуры и карлуки, которые предположительно кочевали: басмылы вокруг современного Гучэна, уйгуры между Кобдо и Селенгой, а курлуки у восточной оконечности озера Балхаш, возле Эмеля. В 744 г. Озмыш-каган был убит басмылами, которые отправили его голову к чанъанскому двору. Оставшиеся в живых члены царствующей династии восточных тукю бежали в Китай (743).

Монгольская империя осталась без защиты. Басмылы попытались завладеть ею, но, будучи слишком слабыми, не справились с задачей. Победу одержали уйгуры, вероятно, при поддержке карлуков. Уйгурский хан, называемый в китайской транскрипции Кули Пэйло, воцарился в качестве кагана в имперской области на Верхнем Орхоне под тронным именем Кутлуг Бильге (Ку-ту-лу Бей-цзя цзю). Его приход к власти был признан танским двором, и император Сюань-цзун пожаловал ему титул хуай-жаня. Танские летописи повествуют нам, что он царствовал от Алтая до Байкала. Умер он предположительно в следующем, 745 г.; по другим источникам – только в 756 г., но его творение пережило его самого.

Так уйгурская империя сменила империю тукю. Она просуществовала один век (744–840). Впрочем, это была всего лишь замена одного господствующего тюркского народа другим, связанным с ним близким родством. Однако, в отличие от тукю, которые так часто бывали для Китая опасными соседями, уйгуры поначалу проявили себя довольно верными вассалами, потом полезными союзниками и, наконец, ценными, хотя порой и излишне требовательными, защитниками династии Тан.

Столица уйгурских каганов находилась в Карабалгасуне, городе, называвшемся тогда Орду-балык, «город двора», на Верхнем Орхоне, возле древних резиденций шаньюев хунну и каганов тукю, возле будущего Каракорума Чингизидов.

Апогей династии Тан: подчинение Западного Туркестана

В 714 г. китайский военачальник Ашина Сянь, тюркский кондотьер на китайской службе, одержал при Токмаке, к западу от Иссык-Куля, имевшую громадное значение победу над западными тукю, после которой в число китайских вассалов вернулись джунгарские племена дулу, а также эмельские и тарбагатайские тюрки-карлуки. Дольше сопротивлялись тюрки-тюргеши, кочевавшие предположительно в районе дельты Или, южнее Балхаша, в Семиречье. Их хан Сулук (717–738) заключил против Китая союз с тибетцами и новым народом-завоевателем, который внезапно появился на ирано-трансоксианской границе: арабами. Мы еще поговорим об этом новом факторе в истории Центральной Азии, здесь же скажем только, что Сулук, воспользовавшись смятением, возникшим при приближении мусульманских войск, вторгся в Тарим – страну, с 692–694 гг. находившуюся под китайским протекторатом, осадил город Аксу (717) и в течение нескольких месяцев тревожил набегами китайские Четыре Гарнизона: Карашар, Кучу, Кашгар, Хотан. Хотя он не сумел ими овладеть, крепость Токмак к северо-западу от Иссык-Куля, в течение долгого времени служившая китайцам передовым бастионом в Туркестане, осталась в его руках, несмотря на поход на нее китайского военачальника Ашина Сяня (719). Китайский двор, отчаявшись удержать эти слишком далекие крепости, стал искать пути примирения с Сулуком, раздавая ему титулы и почести (722). Тем не менее в 726 г. этот отпетый разбойник снова опустошил территорию Четырех Гарнизонов. Наконец, в 736 г. китайский полководец Гай Цзя-юнь, губернатор Бэй-тина, возле современного Гучэна, нанес ему серьзное поражение, и вскоре после этого, около 738 г., Сулук был убит Бага-тарханом, кюль-чуром чумугуней – маленького тюркского племени, кочевавшего предположительно между землями тюргешей и карлуков, к юго-западу от Балхаша.

Бага-тархан соединился с китайским полководцем Гай Цзяюнем, чтобы помешать тюргешскому претенденту, сыну Сулука Ту-хэ-сяня (Тукварсена) (739); но история всех этих мелких ханов, мечтающих восстановить единство западных тукю под своим главенством, всегда одинакова; скоро Бага-тархан разорвал союз с Китаем и убил китаизированного тюрка Ашина Синя, которого китайцы послали в страну тюргешей в качестве вице-короля (742). Впрочем, и в этот раз последнее слово осталось за Китаем. В 744 г. императорский полководец Фу-мын Лин-ча разбил и обезглавил Бага-тархана. Эта победа вновь сделала Китай властелином долины Или и района Иссык-Куля. В 748 г. мы видим китайского полководца Ван Чжэн-цзяня, возводящего китайский храм на Верхней Чу, к северо-западу от Иссык-Куля. В 751 г. другой императорский полководец, знаменитый Гао Сянь-чжи, отправит к танскому двору пленного тюргешского вождя.

В Тариме маленькие царства Карашар, Куча, Хотан и Кашгар, оккупированные китайскими войсками (Четыре Гарнизона), оставались верными вассалами империи. Отметим присвоение китайских титулов кашгарскому царю (династия Пэй в китайской транскрипции) и хотанскому, названному в китайской транскрипции Вэй-чэ Фу-чэ (династия Вэй-чэ). Старинное индоевропейское население Тарима, прежде столько раз восстававшее против китайского протектората, на этот раз, похоже, поспешило поддержать его, поскольку китайский протекторат был для него защитой от двойного нашествия: арабов и тибетцев.

Соперничество Китая и арабов на западе Памира

Приблизительно веком ранее персидская империя Сасанидов рухнула под ударами арабов. Могущественная сасанидская монархия была повержена в двух сражениях, при Кадисии (637) и Нехавенде (642), а Западный Иран завоеван. В 651 г. арабы оккупировали Герат, а Йездигерд III, последний из Сасанидов, умер в Мерве; в 652 г. арабы дошли до Балха. Удовлетворенные завоеванием основной территории сасанидской империи, включая Хорасан, арабы в тот момент не пошли дальше. Свое продвижение они возобновили только в начале VIII в., под командованием Кутейбы ибн Муслима, в 705–715 гг. наместника омейядского халифата в Хорасане. В 705 г. Кутейба предпринял поход на Тохаристан, прежнюю Бактрию, управляемый в то время тюркской буддистской династией тегинов, основанной младшей ветвью древней царской династии восточных тукю, чья резиденция, по мнению Сюаньцзана, находилась недалеко от Кундуза. Затем Кутейба воспользовался местными междоусобицами, чтобы вторгнуться в Хорезм и Согдиану. В течение 706–709 гг. он вел войну против ирано-тюркского Бухарского царства и в конце концов (709) принудил эту страну признать вассальную зависимость от халифата. На бухарский трон он посадил наследника царствующей династии, Тугшаду (царствовал приблизительно с 710 по 739 г.), который поначалу был верным сторонником арабов, принявшим, по крайней мере для видимости, мусульманскую веру.

В Самарканде местный тархан сумел договориться с Кутейбой о мире (709) в обмен на выплату дани и выдачу заложников, но затем был свергнут своими подданными, возмущенными его трусостью, и заменен ихшидом[72 - Ихшид – княжеский титул правителей Согдианы в доисламский и ранний исламский период. (Примеч. пер.)] Гуреком. Кутейба после долгой осады Самарканда заставил Гурека капитулировать, несмотря на помощь ему со стороны ташкентских тюрок и ферганцев, которые были разбиты (712).

Жители Бухары в 707 г. и Самарканда в 712 г. также обращались за помощью к могущественному кагану восточных тукю Мочжо, который, как мы знаем, был владыкой всей Монголии. Мочжо дважды посылал на помощь согдийцам войско под командованием одного из своих племянников, очевидно знаменитого Кюльтегина. В 707 г. Кутейба, видимо, победил племянника кагана в битве между Бухарой и Мервом и прогнал его. В 712 г. тукю на какое-то время оккупировали всю Согдиану, в которой арабы удерживали только Самарканд, но в конце концов Кутейба принудил их отступить (713). Победитель Кутейба сохранил самаркандский престол за Гуреком, заставив его признать себя вассалом халифата, но в городе был размещен арабский гарнизон. Как только он изгнал тукю в 712–713 гг., то сразу отправил карательную экспедицию против Ташкента, а сам выступил в Фергану, на Ходжент. В 714 г. он был в Ташкенте. В 715 г. предпринял второй поход на Фергану, но гражданские войны в халифате стали причиной его убийства его же воинами (по утверждениям Табари, Кутейба все-таки дошел до Кашгара, но это весьма сомнительно).

Гибель Кутейбы, единственного арабского полководца того времени, который по-настоящему желал завоевания Средней Азии, и гражданские войны, раздиравшие халифат при последних Омейядах, дали согдийцам небольшую передышку. В то же время восстановление императором Сюань-цзуном китайского владычества в Монголии, на Или и в Тариме позволяло им надеяться на поддержку с этой стороны. С 712 г. изгнанный арабами и бежавший в Кучу ферганский царь умолял Китай помочь ему вернуться на трон. В 715 г., очевидно после гибели Кутейбы, китайский полководец Чжан Сяо-сун действительно изгнал из Ферганы царя – ставленника арабов и восстановил его на троне. Бухарский царь Тугшада, хоть и был посажен на престол арабами, в 718–719 гг. признал себя вассалом Китая и вымолил присылку китайских войск, для чего в 726 г. отправил своего брата Арслана (по-тюркски лев) ко двору императора Сюань-цзуна. Хотя царь Самарканда Гурек (ок. 710–739) тоже был вынужден признать себя вассалом арабов и он неоднократно просил Китай о помощи против своих новых хозяев (719, 731). Южнее царь, или ябгу, Тохаристана (Кундуз и Балх) умолял даже об установлении над его страной китайского протектората для защиты от арабов (719, 727).

Несмотря на жажду территориальной экспансии, владевшую императором Сюань-цзуном, Китай все-таки колебался относительно отправки экспедиционного корпуса в Согдиану или Бактрию, поскольку тогда пришлось бы вступить в открытую борьбу с омейядским халифатом. Мировой конфликт между двором халифа и чанъанским двором, о котором самаркандские, бухарские и кундузские тюрко-иранцы, разумеется, мечтали как о единственном средстве отразить мусульманское нашествие, не начался (по крайней мере до 751 г.). Поддержка императором Сюань-цзуном согдийцев и тохарцев сводилась к отправке им торжественных грамот и дипломов. Правда, один тюркий правитель, тюргешский царь Сулук (717–738), о котором мы уже говорили, чьи владения находились ближе к Средней Азии (он царствовал на Или), поддержал их борьбу против мусульманского владычества. Благодаря всем этим поддержкам и подбадриваниям в 728 г. вспыхнуло общее восстание против арабского владычества, и в течение года (728–729) население Бухары не покорялось, получая помощь от тюрок (в частности, от тюргешей). В 730–731 гг., также при помощи тюргешей, восстал самаркандский царь Гурек. Окончательно арабы отбили Самарканд у повстанцев и тюргешей только около 737–738 гг.

Китайцы на Памире

Император Сюань-цзун, в сущности, без противодействия позволил Бухаре и Самарканду подпасть под власть арабов, потому что рядом с ними, в Ганьсу и Тариме, китайцы столкнулись со своими более близкими соперниками: тибетцами или тао-фанями.