Инкуб, или Демон вожделения

Тим поднялся на ноги и, пробиваясь сквозь туман, пошел домой. По дороге он размышлял, стоит ли просить Джулиана Траска одолжить ему свой экземпляр. Траск, естественно, станет интересоваться зачем. Тогда придется ему соврать. Но что именно соврать? Постараться объяснить свой интерес природным любопытством? Слишком слабое объяснение. Что еще? Надо что-то правдоподобное. А Тиму ничего не приходило в голову. Но даже если он и придумает подходящее что-то, разве Траск доверит такую ценную книгу практически незнакомому человеку?

Когда он пришел домой, тетя уже не спала, но еще не поднялась с кровати.

– Тебе лучше? – поинтересовался он.

– Все так же.

– Позвать Дока Дженкинса?

– Нет, спасибо. У меня все в порядке. Просто я старая, Тимоти. А от этого лечит только один Доктор.

– Ну как знаешь. – Выходя из комнаты, он сказал:

– Я устал. Слишком рано поднялся. И кто придумал устраивать похороны в такую рань? Пойду прилягу ненадолго. Тебе что-нибудь принести?

– Нет, спасибо, Тимоти.

– Может быть, чашечку чая, журнал?

– Нет. Ты сегодня очень внимателен. Тим пожал плечами:

– Это моя лучшая половина действует.

Он вышел из ее комнаты, но направился не к себе. Вернулся вниз, к старому секретеру. Тетя хранила ключ в своей сумке, а сумка в комнате. Ему не хотелось дальнейших дискуссий по поводу фамильных ценностей. С помощью ножа для разрезания бумаг он открыл замок и добыл книгу и кинжал. Затем отнес их к себе в комнату.

Книгу надо было во что-то завернуть. Он пошел на кухню, откопал там какую-то коричневую оберточную бумагу от старого свертка и вернулся к себе.

Перед тем как упаковать книгу, перелистал страницы, обращая внимание на те места, где листы были варварски выдраны. На одной из уцелевших страниц на гравюре в грубой манере была изображена голая пышная женщина, совокупляющаяся с отвратительным демоном. Страшное существо покрыто чешуей, как ящерица. На руках и ногах – когти. Из головы торчат рога, а из основания спины острый хвост. Впереди изогнутый, как змея, сверхъестественной длины и разветвленный на три части орган. Один отросток вошел в женщину естественным путем. Другой терялся между ее ягодицами. А третий тянулся к лицу и заползал ей в рот.

Он вспомнил вдруг свой сон и вопрос инквизитора: «Твой любовник имел тебя через зад… или ты брала в рот его…»

Тим перевернул страницу, другую и хотел уже взяться за третью, когда заметил маленький розовый конверт, заложенный в книгу. В этот момент зазвонил телефон. Он вышел в холл, чтобы ответить.

Шериф Валден справился, почему он еще дома, а не в гостинице. Тим ответил, что собирается.

– Скоро уйду в гостиницу, – сообщил Тим тете, подумав, что это отлично совпадает с его намерением завладеть экземпляром Джулиана.

Вернувшись к себе в комнату, он решил рассмотреть как следует обнаруженный конверт. На нем была надпись: «Мэтью», выведенная фиолетовыми чернилами, аккуратным женским подчерком.

Тим вскрыл конверт. Быстро пробежал текст до самой подписи «Кейт». Это было письмо его матери к отцу. Письмо, которое тот так и не получил. Тим с волнением начал читать медленно, чтобы вникнуть в суть:

«Дорогой Мэтью!

Пожалуйста, прости меня. Мир полон женщин, прекрасных женщин. Выбери такую, что сможет стать хорошей матерью Тимми. Увези его и ее отсюда. Мой дорогой! Я не могу больше жить в этой атмосфере ненависти и подозрений. Ты говоришь, что твоя сестра меня „не ненавидит“. Но это не так. Я знаю. Я раньше считала, что это все оттого, что она находится под властью слухов и старых сплетен. Но больше я так не думаю. Дело в том, что она возненавидела бы любую женщину, ставшую твоей женой. Вот почему я прошу тебя увезти Тима из этого дома, от Агаты. Женись вновь и будь счастлив.

Я много раз просила тебя уехать, но ты всегда объяснял, что у тебя есть обязанности перед сестрой и ты не можешь оставить ее одну. О, Мэтью, у тебя были обязанности, дорогой, и передо мною и твоим сыном. Может быть, то, что я собираюсь теперь сделать, убедит тебя наконец. Ты не должен приводить свою новую жену в этот дом. Если ты сделаешь это, то все повторится снова. Агата будет ненавидеть и ее. Она возненавидит ее, потому что любит тебя. Но не так, как сестра должна любить брата. Я знаю, что выдвигаю опасное обвинение, знаю, как ты всегда защищаешь ее – все Галэны защищают друг друга. Но попытайся поверить мне. Твоя сестра хочет тебя, как женщина хочет мужчину. Я читаю это у нее на лице, когда она смотрит на тебя. Она внутренне умирает каждый вечер, когда ты идешь в постель со мной. Она сама хотела бы лежать на моем месте. Я в этом уверена. Женщины хорошо это чувствуют. Покинь ее, пока разрушающая страсть не уничтожила тебя и моего сына.

Никогда не говори Тимми о том, как я умерла. Он может подумать, что я слишком мало любила его, чтобы жить. Скажи ему, что я очень сильно заболела и ангелы забрали меня, как того щенка, что мы подарили ему на прошлое Рождество. Скажи ему, что я его люблю и всегда буду любить. Я буду ждать тебя и его в Раю.

И прости свою Кейт».

Слезы текли по щекам Тима, когда он закончил читать. Он поцеловал письмо, бережно уложил в конверт и сунул под рубашку. Про себя сказал: «Черт тебя возьми, папа, за то, что ты позволил этому произойти. И будь проклят за то, что у тебя не хватило порядочности прочитать ее последние слова». Его прожгла догадка: «Наверное, Агата перехватила это письмо, спрятала, решив уничтожить, а потом забыла о нем». Он вздохнул, теперь это не имело никакого значения.

Пора отправляться в гостиницу. Тим бросил кое-что из вещей в холщовую сумку и начал запаковывать книгу.

Когда на Галэн опустилась темная ночь, он прокрался в церковный двор. Растворившийся было утренний туман теперь вновь собирался с силами. Если бы кто-нибудь наблюдал за Тимом, то могло показаться, что он плывет сквозь белые слои какого-то вещества. Направляясь к могиле матери, он нес под мышкой книгу, похищенную на время у Джулиана.

Видимость практически нулевая. Даже луна была упакована в туман. Но Тиму не надо было искать нужную страницу. Заклинание было короткое, всего из двух слов, и Тим знал его наизусть. Он помнил содержание латинского предисловия перед фразой со ссылками на высказывания Иисуса, Лазаря, Короля Артура. Из всего этого он вроде бы понял, что данное заклинание использовал Иисус, когда хотел воскресить Лазаря. А в день Апокалипсиса эти же слова произнесет очнувшийся от векового сна Артур. Он попытается вывести свой народ из хаоса.

Тим остановился у могилы Кейт Довер Галэн. Он открыл книгу на странице с надписью по-латыни, которая в переводе означала «Поднять мертвых».

Собирая все свое мужество, чтобы совершить то, что вознамерился, Тим облизал пересохшие губы и прерывисто вздохнул. Если он правильно понял, в собственном переводе с латыни, то, что предписывалось сделать, было не сложно. Надо медленно и четко произнести на каком-то древнем языке слова, а затем повторять и повторять их до тех пор, пока не произойдет желаемое.

Тим поднял голову и выговорил:

– «Ореела боганна».

Туман, взбитый вдруг налетевшим с моря порывом ветра, причудливо преломил луну.

– «Ореела боганна», – повторил он.

Опавшие листья зашелестели на могиле матери, и страницы книги перевернулись.

Тим смочил языком пересохшие губы и еще раз произнес заклинание:

– «Ореела боганна».

Он услышал шум, слабый и далекий, как раскаты гремящего за горизонтом грома или приглушенный звук барабанов.

– «Ореела боганна».

Ветер усилился, пригибая на кладбище высокие кипарисы, и мрачный всплеск света, как горящая молния, на секунду осветил надгробие.

– «Ореела боганна».

Шум стал громче, глубже, ближе. Тима знобило, и только невероятным усилием воли он сдерживался, чтобы не застучать зубами.

– «Ореела боганна», – вымолвил он еще раз. – Помоги мне…

Что это было? Он и вправду услышал человеческий голос? В ужасном предчувствии Тим огляделся вокруг. Он был один и поэтому постарался уверить себя, что слышал только порыв ветра.

Он глубоко вздохнул и повторил заклинание.

– «Ореела боганна». – На этот раз голос сопровождался отрывками из его навязчивого сна: на одну крошечную секунду Тим увидел темницу, девушку, дыбу, троих мужчин. Это был лишь миг, но видел он все так явственно, как будто они были рядом с ним на кладбище. Он протер глаза. Вспомнил, что Джулиан предупреждал его о возможных галлюцинациях, хотя и надеялся, что то видение в спальне было первым и последним. Наполнив легкие сырым воздухом, он снова произнес:

– «Ореела боганна»… Ты будешь расчленена…

– «Ореела боганна».