Пепел и перо

– Хочешь, мы споем тебе колыбельную? – спросил Дарио.

– Богами клянусь, и своими и твоими, Дарио. Заткнись!

После этого снова воцарилась тишина. Некоторые, как заметил Джесс, и правда снова заснули. Но не сам Джесс. И не Томас. Джесс продолжил ощупывать кончиками пальцев все уголки их камеры, разглядывая все зорко, как орел. Отец научил его выискивать тайники и переключатели, которые такие тайники открывают, но те же принципы поиска были применимы к чему угодно, когда ищешь секреты. Нужны лишь терпение и концентрация.

Время от времени Джесс поглядывал на Томаса. Молодой человек по-прежнему не смыкал глаз. И выглядел… как мертвый. Однако Джесс не сомневался в том, что в черепушке у друга мысли неслись на бешеной скорости.

Наконец Джесс решил сделать перерыв в своих поисках. Он обыскал почти уже всю камеру, и спина горела, а кончики пальцев гудели, прочесав шероховатые каменные стены. Джесс уселся на пол, прильнув спиной к койке друга.

– Ты в порядке? – прошептал Джесс тихонько, чтобы, если Томас вдруг заснул, не разбудить.

Однако он вовсе не удивился, получив ответ.

– Сказать по правде, я рад, что ты здесь, Джесс. – Больше Томас ничего не добавил, но остальное Джесс понял и сам. Оказаться снова в ловушке за решеткой, пусть и в окружении друзей, для Томаса нелегко. Он и так пережил немало мучений в беспросветном аду под Римом, пережил невообразимые ужасы пыток, и, конечно, это сказывается. Джессу хотелось спросить и узнать подробности, но он понимал, что лучше этого не делать. Между тем, что говорить можно, и тем, что нужно, пролегает целая пропасть. И лучше все не усложнять. Томас сейчас был ранимым и слабым в душе, а ужасная правда заключалась в том, что друг им нужен был сейчас сильным, если они хотят выжить в Филадельфии.

Томас добавил:

– Можешь посидеть рядом, пока я немного посплю?

Джесс глянул через плечо и заметил, что взгляд Томаса наконец переместился с потолка на него. Никто из них глаз не отвел, и Джесс в конце концов ответил:

– Буду на страже.

Это, как казалось Джессу, было именно тем, что хотел услышать Томас, и с тяжелым вздохом крупный немец прикрыл глаза, позволив себе задремать.

Джесс тоже уснул, позабыв даже о твердых камнях, на которых сидел, и о холоде. Ему приснилось, что он стражник у ворот, которые полыхают, и Джесс прекрасно знает, что по ту сторону скрывается нечто ужасное и чудовищное и победить его невозможно. Но знал он и то, что ему все равно придется сражаться. Отчаяние его захлестывало.

Он вздрогнул и проснулся, когда услышал чьи-то голоса, но сон еще какое-то время стоял ярко перед глазами и стягивал напряженными узлами мышцы. Солнце уже взошло высоко, но небо за решеткой окна под полотком затянули сизые облака. Никто, как осознал Джесс, так и не прибыл, чтобы разбудить пленников, и завтракать было нечем. В животе урчало. А еще ему очень хотелось в туалет. Ведро. Что ж, приходилось довольствоваться и худшими вариантами, так что Джесс поднялся и справился с тем, что есть.

– Уотен, что, во имя Герона, ты творишь? – резкий, недовольный голос принадлежал профессору Вульфу. Джесс быстро застегнулся и развернулся, чтобы выглянуть в камеру, которую делили на двоих Глен с Халилой. Глен с какого-то перепуга решила поупражняться и стояла теперь на руках посреди своей темницы. Стояла твердо, точно скала, и баланс держала безупречно. – Готовишься стать придворным филадельфийским шутом?

Глен плавно опустила ноги, разогнувшись так грациозно, как Джессу ни за что бы не удалось, выпрямилась и потянулась.

– Тренировки расслабляют, – сказала она. – И кровь приливает к мозгу, это думать помогает.

– Увидела что-нибудь полезное снизу? – поинтересовался Дарио.

– А ты увидел, валяясь на своем «ох-каком-неудобном!» матрасе, лентяй?

Молодой человек пожал плечами, что уже можно назвать немалым достижением, ведь обычно он лишь упирался плечом в прутья тюремной решетки и скрещивал на груди руки.

– И что я должен тебе на это ответить? – спросил он. – Это тюрьма. Тут ничего нет.

– Дарио, ты безнадежен, – сказал Вульф. – Джесс. Скажи ему, насколько он не прав.

– Разбери сетку под матрасом. Скрути вместе, прикрепи к решетке на окне и поверни. Таким рычагом можно свернуть как минимум один прут решетки очень даже легко. Его можно использовать как инструмент или заточить в качестве оружия…

– Матрас легковоспламеняющийся, от него будет много дыма, – добавила Морган. – Нужно быть осторожными, если хотим использовать его для отвлечения внимания. Воздух тут не очень хорошо циркулирует. Просто будет надышаться, если дыма много.

Халила подняла свой платок и развернула в руках.

– Если по краям завязать по камню, – сказала она, – то из этого выйдет отличное оружие.

Дарио заворчал:

– Ладно, ладно. Все вы разбираетесь в грязных драках и тюрьмах куда лучше меня. Но как мудро заметил профессор, нам нужно просчитывать свои действия на три шага вперед. Давайте предположим, что отсюда мы выбрались, уберегли свои жизни от лап поджигателей и нашли способ убраться из города. А потом что? Полагаю, нам бы не помешало придумать способ связаться с союзниками, которые еще у нас остались. Не думаю, что решение этой проблемы у вас припасено в рукаве.

Ответил Джесс:

– Если сюда проносят провизию, то тут должны быть и катакомбы для контрабандистов.

– Поясни, – резко потребовал Вульф. – Потому что я не позволю вам вслепую бегать по неизведанной территории. Нам необходимо…

– Идут, – оборвал его капитан Санти.

Только тогда Джесс расслышал шаги, а потом и скрежет ключа у наружной двери. Он подскочил на ноги и подошел к решетке так быстро, что чуть голова не закружилась. Томас же, наоборот, даже не шевельнулся и так и остался сидеть на краю своей койки – хотя Джесс решил, что подобное спокойствие Томас выработал не без усилий.

Дверь распахнулась, и вошли трое мужчин, на этот раз других, но выглядели все сурово, что подсказывало, что они готовы к любым неприятностям. Халила в своей камере напротив неспешно повязала на голову платок, спрятав его кончики. Джесс понятия не имел, как ей удавалось оставаться чистой в таких условиях, но она по-прежнему выглядела так, будто только что вышла из библиотечного кабинета, несмотря на то, через что им пришлось пройти. При виде опрятности Халилы Джессу отчего-то стало чуточку легче.

Морган, с другой стороны, внешне куда больше походила на внутреннее состояние Джесса: вся бледная, утомленная, с волосами, спутавшимися и отчаянно нуждавшимися в расческе. Джессу очень хотелось запустить руку в ее шелковый беспорядок кудрей. Неужели пришли за ней? Джесс боялся, что Томас может оказаться прав – способности Морган представляли ценность, они являлись редким ресурсом на грани исчезновения, на который поджигатели могли нацепить ошейник так же непринужденно, как то сделали в Библиотеке.

Однако вошедшие люди не остановились у камеры Морган, что ненадолго принесло облегчение, которое исчезло, когда один из мужчин подошел к камере Джесса с Томасом и указал точно на Томаса.

– Вот ты, – сказал мужчина. – Пошли с нами. – Его отрывистый голос с акцентом звучал недружелюбно. У него была бледная кожа и соломенного цвета, коротко стриженные волосы, а еще он явно нередко попадал в драки, потому что нос его так и остался кривым после одного из ударов.

Джесса происходящее застало врасплох, и он не сразу сообразил, что все это может означать. Он повернулся к Томасу, и одного взгляда на каменное выражение лица приятеля оказалось достаточно.

– Он никуда один не пойдет, – сказал Джесс.

– Отойди, пацан.

– Не дождетесь. Хотите его, придется забирать нас двоих.

Мужчина рассмеялся.

– Имеешь в виду, что придется пройтись по тебе? – поинтересовался он. – Да без проблем.

Джесс испугался, что это может оказаться правдой. Конечно, он умел драться, ведь, в конце концов, его тренировали быть библиотечным солдатом – эффективным, быстрым, смертоносным, – и он был уверен, что кровь ему пролить точно удастся. Однако мужчин было трое, а на Томаса вряд ли стоило рассчитывать, ведь друга и без того бросало то в злость, то в парализующий страх без видимых причин. Томас, может, и станет сражаться ради спасения других, а вот ради себя – едва ли.

Джесс испугался, но со страхом он был знаком давно и тесно, особенно после пережитого в Великой библиотеке и всех тех ужасов, что он уже повидал. Страх стал для Джесса верным другом. Почто что силой, не слабостью.

– Если будешь вынуждать нас тебя приструнить, будет больно, – сказал поджигатель. Он ухмыльнулся, продемонстрировав ряд своих кривых зубов, не менее побитых, чем его нос. – Выбор за тобой.

– Джентльмены, – произнес Санти из соседней камеры, которую делил с Вульфом, и прильнул к прутьям решетки. Голос капитана звучал очаровательно, а это означало лишь то, что он готов творить жуткие вещи. – Если вам нужна информация, идите к тому, у кого есть звание.

– О, до тебя тоже доберемся, – ответил мужчина. Хлопнул тяжеленной деревянной дубинкой по своей ладони и подошел к Санти. – Расспросим тебя о-очень громко, если будешь так себе вести, книголюб.

– Забавно, что вы считаете подобное слово оскорблением. В то время как я бы предпочел акцентировать внимание на смещенных пропорциях вашего лица. Сколько, если не секрет, драк вы проиграли? Полагаю, число куда выше того, где вы побеждали. Вы уверены, что друзей с собой привели достаточно?