Кровавое наследие

Человек в балахоне внимательно изучил глаза Норрека и кивнул:

– Возможно, ты прав.

Благодарный Норрек повернулся ко второму своему спутнику:

– Сэдан! Забудь о здешних сокровищах! Мы покидаем гробницу! Немедленно…

Что-то в тенях у входа в покои привлекло его внимание, что-то движущееся – и это «что-то» не было Сэданом Тристом. Третий член их компании – вот он, тут, нашел себе занятие – пытается набить заплечный мешок всеми самоцветами, до которых только может дотянуться.

– Сэдан! – прикрикнул старший воин. – Брось мешок! Быстро!

Существо у входа скользнуло вперед.

– Ты свихнулся? – Сэдан даже не позаботился повернуть голову. – Это ведь все, о чем мы мечтали!

Стук и лязганье долетели до ушей Норрека, стук и лязганье сразу со всех сторон. Он с трудом сглотнул – первую фигуру теперь было лучше видно.

Пустые глазницы мумифицированного бойца, через которого они переступили у порога, встретили взгляд Норрека, здороваясь с пришельцами на свой манер.

– Сэдан! Оглянись!

Теперь ему, наконец, удалось переключить внимание товарища. Жилистый солдат немедленно уронил мешок и повернулся, выдергивая клинок из ножен. Однако, увидев то, что предстало перед Норреком и Фаузтином, Сэдан Трист стал белее мела… или кости.

Они поднимались один за одним, трупы и скелеты предшественников троих друзей, ступившие в эту усыпальницу раньше них. Теперь Норрек понимал, почему ни один человек не вышел отсюда живым и почему он и его товарищи вскоре могут присоединиться к этому внушающему ужас войску.

– Косорак!

Один из ближайших к магу скелетов исчез во вспышке оранжевого пламени. Фаузтин направил палец на другого, в полусгнивших тряпках упыря, частично сохранившего остатки былого лица. Визджерей повторил Слово Силы.

И ничего не произошло.

– Мое заклинание…

Обескураженный Фаузтин упустил из виду еще один скелет, занесший ржавый, но все еще вполне годный к применению меч, несомненно, намереваясь отделить голову мага от туловища.

– Не зевай!

Норрек отразил удар и сам сделал выпад. К сожалению, атака его оказалась бесплодной – клинок просто вошел в пустоту между ребрами скелета. В отчаянии он пнул жуткого неприятеля, и тот отлетел назад, врезавшись в следующего шаркающего мертвеца.

Нападающих было неисчислимо больше, чем защищающихся, к тому же таких врагов не уничтожишь обычными средствами. Норрек увидел, как Сэдан, отрезанный от двоих друзей, вспрыгнул на вершину горы монет и пытается отбиться от двоих воинов, выползших будто из кошмарного сна, – чудовищной иссохшей оболочки человека и неполного – однорукого – скелета. К ним на подмогу спешило еще несколько ходячих трупов.

– Фаузтин! Ты можешь что-нибудь сделать?

– Я пробую различные заклинания!

И вновь визджерей выкрикнул слово: на этот раз два дерущихся с Сэданом создания застыли на месте. Трист был не из тех, кто упускает такую возможность, – он со всей мочи рубанул по парочке.

Оба расхитителя гробниц развалились на куски и рухнули вниз, смешавшись с грудой других останков на каменном полу.

– Твои силы вернулись!

– Они и не покидали меня. Боюсь, у меня только по одному шансу на каждое заклинание – а большинство из оставшихся требует слишком много времени!

Норрек не успел ответить, поскольку его собственная ситуация ухудшилась еще больше. Он обменивался быстрыми ударами сперва с одним, потом разом с двумя из нежити. Реакция упырей, казалось, замедлилась, за что солдат вознес благодарность Небесам, но число и упорство нападавших, несомненно, давали преимущество охранникам гробницы полководца. Те, кто готовил последнюю ловушку, проявили исключительную смекалку – очередные грабители вливались в ряды мертвого войска, а после также атаковали всех последующих охотников за наживой. Норрек понимал, откуда взялась первая нежить. Он уже указывал на это своим друзьям – ведь они втроем обошли жалкие ловушки, натыкались на трупы животных, но не обнаружили ни одного тела, кроме пригвожденного копьем черепа. Первая компания, открывшая захоронение Бартука, несомненно, потеряла по пути кого-то из своих членов, так никогда и не узнавшего, что его погибшие товарищи станут страшнейшим кошмаром уцелевших. И вот с каждой новой группой расхитителей число стражей гробницы росло, а теперь в их ряды должны влиться Норрек, Сэдан и Фаузтин.

Одна из мумий рубанула мечом по левой руке Норрека. Факел, зажатый в другой руке бывалого воина, метнулся, поджигая сухую плоть, превратив зомби в ходячую огненную головешку. Рискуя ногой, Норрек лягнул пылающую тварь, посылая ее в гущу мертвецов.

Однако, несмотря на успех маневра, орда нежити продолжала теснить троих спутников.

– Норрек! – откуда-то закричал Сэдан. – Фаузтин! Они лезут на меня отовсюду!

Однако ему никто не мог помочь – оба товарища были слишком заняты. Маг, размахивая посохом, поверг один скелет, но на его место быстро встали еще два. Твари стали двигаться более плавно и куда проворнее. Вскоре у Норрека и его друзей не останется никаких преимуществ.

Отрезав Норрека Вижарана от Фаузтина, трое воинов-скелетов прижали его к лестнице, загнав в итоге на постамент. Кости Кровавого полководца трещали в ржавых доспехах, но, к великому облегчению старого солдата, Бартук не поднялся возглавить свою адскую армию.

Вспышка и клубы дыма уведомили бойца о том, что друг-чародей расправился еще с одной нежитью, но Норрек знал, что Фаузтину не одолеть всех. Дерущиеся попали в безвыходное положение. Без плоти врагов, которую могли бы пронзить клинки, без жизненно важных органов, которые можно проткнуть, ножи и мечи обороняющихся не значили ничего.

При мысли о том, что однажды и он сам встанет, подобно вот этим, и примется резать следующих злополучных гостей, мурашки побежали по спине Норрека. Он обогнул постамент, осторожно двигаясь вдоль края, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь путь к бегству. К своему стыду, Норрек понимал, что бросит товарищей, если внезапно у него появится возможность выбраться из гробницы.

Он терял силы. Чей-то клинок вонзился ему в бедро. Норрек не только закричал от боли, но и разжал пальцы, выпуская меч. Оружие, клацая, пересчитало ступеньки и исчезло под ногами обступивших возвышение упырей.

Нога почти не сгибалась. Норрек отмахивался факелом от нападающих, сжимая его одной рукой, другой же пытаясь удержаться за постамент. Но вместо камня его скрюченные пальцы вцепились в какой-то холодный металл, от которого поддержки ждать не стоило.

Раненая нога, наконец, сдалась. Норрек упал на одно колено, подтянув к себе случайно схваченную железяку.

Факел улетел прочь. Перед глазами тщетно пытающегося подняться Норрека бурлило море мертвых обезображенных лиц. Отчаявшийся охотник за сокровищами вскинул руку, словно безмолвно умоляя нежить о милосердии и пытаясь предотвратить неизбежное.

Только сейчас он заметил, что поднятая рука его отчего-то оказалась словно окована железом. Ее охватывала латная перчатка.

Та же перчатка, которую он видел на скелете Бартука.

Это ошеломляющее открытие еще не до конца угнездилось в мозгу Норрека, а с его губ уже сорвалось слово, которого он не понял, и мощное эхо его загремело в покоях. Драгоценные узоры на стенах вспыхнули ярче, еще ярче, и мистические враги троих друзей оцепенели.

Еще одно слово, такое же невразумительное, вылетело изо рта обескураженного ветерана. Узоры стали ослепительными… и взорвались.

Страшная волна чистой энергии прокатилась по покоям, накрывая восставших мертвецов. Черепки сыпались градом, и Норреку пришлось свернуться клубком – он старался стать как можно меньше. Солдат молился, чтобы конец был относительно быстрым и безболезненным.

Магия уничтожала нежить на месте. Кости и иссохшая плоть вспыхивали с готовностью промасленной растопки. Оружие таяло, громоздя горы окалины и пепла.

Но пламя не тронуло никого из троицы живых.

– Что происходит? Что происходит? – слышался безостановочный крик Сэдана.

Пылающий ад двигался с точностью и аккуратностью, поглощая лишь стражей гробницы, и ничего больше. Число нежити сокращалось, и с ним угасала и мощь колдовства, пока, наконец, дело не завершилось. Зал гробницы погрузился во тьму, теперь его освещали лишь два факела да блики на множестве драгоценных камней.

Норрек, видя столь опустошительный результат, аж задохнулся, удивляясь, что же он только что наделал и не накликал ли беды еще похуже. А потом он перевел глаза на перчатку, боясь снять ее, в равной степени страшась и того, что может случиться, если он сбросит железное облачение.

– Они… они все уничтожены, – выдавил Фаузтин, с трудом поднимаясь на ноги.