Кровавое наследие

Отчаяние Норрека росло. Он был обычным человеком, верящим, что солнце восходит по утрам, а луна светит в ночи. Птицы летают, рыбы плавают. Люди носят одежду – но одежда никогда не носит людей!

Он взглянул на окровавленные ладони.

– Чего ты хочешь от меня? Чего ты хочешь?

Ответа, говорящего о его мрачной участи, не последовало. И латные перчатки не стали вдруг рисовать слова и символы на земле. Доспехи просто не отпускали своего нового носителя.

Разрозненные образы жуткого конца его товарищей вновь закружились в сознании Норрека, не давая сосредоточиться на чем-то конкретном. Солдат молился: умолял их покинуть его, но чувствовал, что страшные картины теперь будут сопровождать его вечно.

Ладно, пусть ему не избавиться от ночных кошмаров, но ведь, возможно, он еще способен что-то сделать с проклятой железной одежкой. Фаузтин был магом, пользующимся известной славой, но даже визджерей признавал, что есть множество профессионалов, куда более умелых и знающих, чем он.

Норреку надо всего лишь отыскать кого-нибудь из них.

Он посмотрел на восток, затем на запад. На востоке не ждало его ничего, кроме высоких зловещих гор, в то время как запад, казалось, давал немного больше простору. Конечно, Норрек понимал, что его предположения, возможно, и неверны, но он решил, что это лучшая из имеющихся возможностей и стоит направиться именно на запад.

От сырости и леденящего ветра он уже продрог до костей, так что предпочел поскорее начать свое путешествие. Весьма вероятно, что он умрет от истощения, еще даже не добравшись до тор, но что-то внутри него говорило, что этого не случится. Доспехи Бартука завладели им не для того, чтобы вот так вот дать загнуться посреди этой глуши. Нет, у них на уме что-то другое, что-то, что со временем даст о себе знать.

Норрек не слишком ждал этого откровения.

* * *

Солнце скрылось за облаками, затянувшими все небо, и стало еще холоднее. В воздухе висела влага. Тяжело дыша, Норрек упрямо толкал себя вперед. До сих пор ничто не указывало на то, что он движется в нужном направлении. Измотанный ветеран думал, что он наверняка шагает в прямо противоположную сторону от той, куда следовало бы идти. Ведь какое-нибудь горное королевство могло раскинуться за ближайшей грядой на востоке.

Однако эти мысли, пусть и невеселые, помогали Норреку не свихнуться окончательно. Каждый раз, когда он отвлекался, его сознание неизменно возвращалось к гробнице и тому ужасу, частью которого он был. Лица Фаузтина и Сэдана преследовали его даже сейчас, в воображении Норрека они осуждающе смотрели на него из полумрака.

Но они мертвы, и, в отличие от Кровавого полководца, таковыми и останутся. Лишь чувство вины Норрека продолжало терзать его.

Около полудня он начал спотыкаться. До солдата, наконец, дошло, что с тех пор, как он пришел в себя, во рту не было ни крошки, да и накануне ужинали они рано. Если он не планирует вскорости упасть и умереть, то надо поскорее отыскать чего-нибудь съестного.

Но как? У него нет ни оружия, ни капканов. Воду можно добыть, просто собрав снег с верхушек ближайших валунов, но с настоящей едой дело обстоит куда сложнее.

Решив, по крайней мере, утолить жажду, Норрек подошел к невысокому нагромождению камней, где прохлада теней не позволила растаять снегу и льду. Он сгреб, сколько смог, грязноватых кристаллов и принялся жадно сосать их, не заботясь о грязи и травинках, попадающих в рот вместе с желанной влагой.

Вскоре в голове немного прояснилось. Сплюнув кусочки земли, Норрек задумался, что же делать дальше. Дикие животные ему не встречались – разве что птицы. Без лука или рогатки у него нет шансов сбить какую-либо пернатую тварь. Но пища все же необходима…

Внезапно его левая рука пришла в движение, совершенно непроизвольно. Пальцы разошлись веером и согнулись, словно Норрек сжал невидимый шар. Затем рука в перчатке стала поворачиваться, пока ладонь не обратилась к ландшафту прямо перед обескураженным бойцом.

С его губ сорвалось одно лишь слово:

– Джезрат!

Почва в нескольких шагах от Норрека прогнулась. Сперва он подумал о землетрясении, но нет, образовалась лишь небольшая трещина где-то шесть футов на три. Остальное пространство вокруг даже не дрогнуло.

Его нос сморщился, когда из маленькой, но, несомненно, глубокой щели поднялся зловонный дым. Воздух, которого касались ядовито-желтые клубы, словно сгорал.

– Искари! Войют! – Новые слова вылетали изо рта с неимоверной яростью.

Из трещины раздался неприятный скрежет. Норрек хотел попятиться, но ноги не послушались его. Скрежет нарастал, перемежаясь пронзительными животными звуками.

Когда на свет дня, словно нехотя, появилась, протиснувшись сквозь землю, чудовищная морда, у Норрека перехватило дыхание. Из чешуйчатой головы выступали два зазубренных, изогнутых рога. Желтые кругляки глаз с полыхающими красными зрачками, избегающие глядеть на небо, с явственной ненавистью сфокусировались на человеке. Короткий приплюснутый нос создания подергивался, чуя что-то отвратительное. Норрек понял, что этим отвратительным был он сам.

По краям разлома возникла пара трехпалых когтистых лап, и жуткая тварь выбралась на поверхность. Лапы были гигантские, с загнутыми когтями. Норрек не мигая смотрел на создание, явившееся из подземного мира, – подобие гуманоида, горбатого обитателя глубин, едва достающего макушкой до талии человека, но демонстрирующего под чешуйчатой и одновременно покрытой шерстью кожей удивительную мускулатуру.

А затем к первой бестии присоединилась вторая… а там и третья, и четвертая, и пятая…

После шестой внушающая страх стая перестала прибывать, но их и так было на полдюжины больше, чем стремился видеть Норрек. Твари бормотали что-то на своем непонятном наречии, очевидно, недовольные тем, что оказались здесь, и тем, кто стоял сейчас перед ними. Несколько открытых зубастых пастей шипело на Норрека, меж тем как остальные просто скалились.

– Гестер! Искари!

Странные слова снова обескуражили солдата, но их влияние на стаю монстров оказалось еще более поразительным. Вызывающее, пренебрежительное поведение мигом прекратилось, и демоны-бесы пали ниц перед человеком – некоторые даже зарылись в землю, чтобы показать свою низость.

– Довру Сести! Довру Сести!

Что бы ни означала эта фраза, она обратила рогатых чудовищ в паническое бегство. Скрежеща и издавая квакающие звуки, они помчались во все стороны так, будто сама их жизнь зависела от скорости.

Норрек устал. Каждый раз, когда незнакомые слова слетали с его губ, он чувствовал, как замирает сердце. Язык напоминал тот, которым пользовались Фаузтин и другие визджереи, встречавшиеся ветерану за долгие годы службы, но звучал он грубее, мрачнее, чем все, что когда-либо выкрикивал ныне убитый друг Норрека.

Но времени подумать на эту тему у бойца не оказалось – вдалеке вдруг вновь раздалось «милое» щебетание бесов. Норрек уставился на юг и разглядел двоих возвращающихся вприпрыжку монстров: они волочили разорванные, окровавленные останки козы.

Он был голоден – и вот получил пищу, средство к существованию.

При виде туши Норрек побледнел. Он, конечно же, часто закалывал животных и ел их, но демоны явно получали удовольствие от захвата и умерщвления невезучей жертвы. Голова козы болталась, почти оторванная от тела, ноги висели переломанные. Из бока несчастного животного вырвали здоровенный кус мяса, и кровь, хлещущая из этой обширной раны, оставляла позади темно-красный ручей.

Гротескные создания уронили добычу перед Норреком и заскакали прочь, едва не столкнувшись с третьим членом стаи, тащившим маленькую растерзанную тушку, когда-то, видимо, бывшую кроликом.

Ветеран с подозрением осмотрел омерзительные подношения, размышляя, можно ли тут разыскать для себя съедобный кусок. Может, клыкастые бестии и необыкновенные охотники, но их подход к делу вызывал беспокойство.

Три оставшихся демона явились через пару секунд, каждый волоча собственную добычу. Разорванную в клочья ящерицу Норрек немедленно отмел, отдав предпочтение притащенной только что паре кроликов и отказавшись от того, который был принесен раньше.

Но когда он потянулся к ним, левая рука опять взбунтовалась. Латная перчатка застыла над кроликами, и немыслимый жар опалил пальцы Норрека.

– Проклятие! – Он ухитрился отшатнуться назад. Жар тут же угас, но едва не сожженную руку все еще дергало. Собравшиеся в кучку бесы скрежетали о чем-то, на этот раз, кажется, то ли недоумевая, то ли насмехаясь над недомоганием «хозяина». Однако быстрый яростный взгляд заткнул им пасти.

Когда рука, наконец, пришла в норму, внимание Норрека вновь переключилось на кроликов – и он обнаружил, что они полностью готовы к употреблению. Соблазнительный аромат, поднимающийся от зажаренных тушек, даже отдавал какими-то пряностями.

– Так… только не думай, что я собираюсь благодарить тебя за это, – пробормотал человек, ни к кому конкретно не обращаясь.

Голод взял верх над здравым смыслом, и седеющий воин оторвал кусок на удивление удачно приготовленного мяса. Он с легкостью расправился не с одним, а с обоими кроликами. Большие порции мгновенно утихомирили крики желудка, оставив человеку возможность решить, что делать с остальным. Норрек ждал, полагая, что латы сами решат за него, но ничего не происходило.

Стая все еще наблюдала за ним, но их взгляды, частенько переползающие к мясу, наконец дали Норреку ответ. Он поднял руку, показал на тушки заваленных зверьков и махнул бесам.

Дальнейшего приглашения не потребовалось. С маниакальным ликованием, заставившим заслуженного ветерана отпрянуть, крошечная орда навалилась на пищу. Они вгрызались в плоть, рвали мясо, во все стороны летели клочки шерсти, потрохов и капли крови. Еда Норрека перевернулась в желудке – странно, что его не стошнило, когда он наблюдал за тем, как демоны сдирают с костей все, что только можно проглотить. Он представил, как эти самые зубы и когти впиваются в него…

– Вераш!

Столь взволнованный творящимся перед ним, Норрек едва отреагировал на хриплое слово, вырвавшееся из его рта.

Бесы отскочили как от удара. Напуганные, они подхватили то, что осталось от туши козы, и потянули к трещине. С некоторым усилием гротескные создания впихнули мясо в расселину и один за другим втиснулись туда сами.