Я – легенда (сборник)

Тело, подпрыгнув, покатилось по крутому склону и врезалось в кучу дымящегося пепла на дне.

Учащенно дыша, Роберт Невилл бегом вернулся к фургону. Здесь ему всегда, даже в противогазе, чудилось, что не хватает воздуха.

Со вторым трупом он поступил точно так же, как и с первым. Швырнул вслед мешок с камнями, вскочил в фургон и рванул с места.

Отъехав на полмили, он содрал с себя противогаз и перчатки, кинул в кузов, жадно хватая ртом свежий воздух. Достал из ящичка фляжку, сделал долгий глоток. Виски обжег горло; потом Невилл закурил, глубоко затянувшись. Иногда выдавались недели, когда приходилось ездить к огненному котловану каждое утро, – и каждый раз ему от этого становилось дурно.

Где-то там лежит Кэти.

По дороге в Инглвуд Невилл остановился у супермаркета, чтобы запастись дистиллированной водой в бутылках.

Когда он вошел в безмолвный магазин, ему в ноздри шибанул запах гниющих продуктов. Он торопливо пробежал с тележкой между рядами пыльных полок. Сильный запах разложения действовал на нервы, приходилось дышать через рот.

Воду в бутылках он нашел в дальней части торгового зала. Там же обнаружилась дверь, ведущая на лестницу. Перетащив все бутылки в фургон, Невилл поднялся по лестнице. Возможно, наверху живет хозяин магазина. Почему бы не начать с него?

Их было двое. В гостиной на кушетке лежала женщина лет тридцати, в красном халате. Ее грудь медленно вздымалась и опускалась, глаза были закрыты, руки сложены на животе.

Пальцы Роберта Невилла стиснули кол и деревянный молоток. Когда они оказывались живыми, ему всегда было тяжело решиться. Особенно если это были женщины. Он чувствовал, как просыпается в нем бессмысленное вожделение, как напрягаются мышцы. Но поборол себя. Это только блажь, не имеющая никаких разумных оправданий.

Она не проронила ни звука, только хрипло глотнула воздух. Направившись в спальню, он услышал позади нечто похожее на журчание воды.

«Ну а что еще мне остается делать?» – спросил он себя. Он все еще не свыкся со своей ролью, все еще приходилось каждый раз убеждать себя, что он поступает правильно.

Невилл застыл на пороге спальни, уставившись на кроватку у окна; его кадык задергался, дыхание перехватило. Потом, овладев собой, подошел к кроватке и взглянул на девочку.

«Почему мне всегда чудится, что все они похожи на Кэти?» – подумал он, дрожащей рукой занося второй кол.

Роберт Невилл медленно ехал в сторону магазина сети «Сирс». Чтобы забыться, он принялся размышлять, почему годятся только деревянные колья. И тут же вновь помрачнел. Просто курам на смех – пять месяцев провозиться с кольями и только сейчас задуматься над этой деталью.

Один вопрос тянул за собой другой. Интересно, как ему каждый раз удается безошибочно попадать в сердце? Их нужно поражать именно в сердце – так пишет доктор Буш. Но ведь он, Невилл, в анатомии ни бум-бум, а вот, поди ты, получается…

Он наморщил лоб. Его бесило, что он так долго проделывал эти отвратительные операции, даже не задумываясь над механизмом их воздействия.

Тряхнул головой. Нет, нужно все неторопливо обдумать, сначала сформулировать все вопросы, а потом уже искать ответы. Все надо делать как следует, по-научному.

«Во-во, во-во, – подумал он, – это во мне проснулся старик Фриц». Так звали его отца. Невилл недолюбливал папашу и всю жизнь подавлял в себе унаследованную от него склонность к логическому, механистическому мышлению. Его отец до последнего вздоха исступленно отрицал существование вампиров.

В магазине Невилл выбрал токарный станок, погрузил его в «виллис», потом прочесал магазинные помещения.

Их оказалось пятеро. Они прятались в разных затененных уголках цокольного этажа. Одного Невилл обнаружил внутри выставленного на витрину холодильника. При виде высокого мужчины, лежащего в этом эмалевом гробу, Невилл не мог сдержать смех – таким забавным показалось ему это укрытие.

А потом понял, что в этом мире совсем не осталось места юмору, раз его стали веселить такие вещи.

Часа в два пополудни сделал остановку, пообедал. Казалось, у всех продуктов чесночный привкус.

И это заставило задуматься, почему на них действует чеснок. Видимо, их отпугивает запах, но почему?

Странные они существа: днем не выходят на свет, от чеснока бегут как ошпаренные, умирают, если их тело пронзить колом. Считается также, что они боятся крестов и сторонятся зеркал.

Возьмем, например, зеркала. Легенды гласят, что в зеркалах они не отражаются, но Невилл знал, что это неправда. Такая же неправда, как и поверье, что они оборачиваются летучими мышами. Простая логика и опытные наблюдения камня на камне не оставили от этого предрассудка. Глупо верить и в то, что они способны превращаться в волков. Собаки-вампиры, безусловно, существуют; он сам их видел и слышал по ночам у своего дома. Но то всего лишь собаки.

Роберт Невилл закусил губу.

«Забудь об этом, – сказал он себе, – ты еще не готов».

Придет время, и он приступит к этому делу, докопается до всех тонкостей, но пока рано. Пока хватает других забот.

Подкрепившись, он стал обследовать дом за домом, пока не истратил все свои колья. А кольев было сорок семь.

3

«Сила вампира в том, что никто не хочет верить в его существование».

«Ну спасибо, доктор Ван Хельсинг», – подумал Невилл, отложив «Дракулу». И уныло уставился на книжный шкаф, слушая одним ухом Второй фортепьянный концерт Брамса – со стаканом коктейля в правой руке и сигаретой в зубах.

Ван Хельсинг прав. Книжка – сумбурное месиво из суеверий и мелодраматических штампов, но эта фраза – сама истина; в вампиров никто не верил, а как можно бороться с тем, во что даже не веришь?

Эти черные полуночники выползли из мрака Средневековья. Не существующие по определению, с потрохами отданные на откуп художественной литературе. Вампиры давно вышли из моды, время от времени выныривая разве что в идиллиях Саммерса, либо в мелодрамах Стокера, либо в краткой статье Британской энциклопедии. Порой они попадали под жернова всеядной мельницы желтой прессы или служили сырьем для фабрик второразрядных фильмов. От века к веку легенда становилась все более рыхлой и противоречивой.

А оказалась совершенно достоверной.

Роберт Невилл отхлебнул из стакана и, зажмурившись, ощутил, как холодная жидкость скользнула по пищеводу, согрела желудок.

«Да, невероятное оказалось правдой, – подумал он, – хотя никому так никогда и не удалось точно удостовериться в этом».

О, все знали, что за происходящим что-то кроется, но не может быть, чтобы… – нет, только не это. Сплошная игра воображения, чистое суеверие, этого нет и быть не может.

Но вскоре после того, как наука покончила с легендой, легенда сожрала и науку, и все на свете.

Сегодня он не нашел ни одной палки-заготовки для кольев. Не осмотрел генератор. Не убрал осколки зеркала. Не ужинал – аппетит пропал. Ну, это-то не страшно – он частенько терял всякий вкус к еде. Трудно как ни в чем не бывало сесть за обильный ужин после того, чем он занимался сегодня день-деньской. Даже если проделываешь эти операции уже пять месяцев.

Он подумал об одиннадцати – нет, двенадцати – детях, которых сегодня… и в два глотка допил стакан.

Веки дрогнули, комната слегка поплыла перед глазами.

«Вот ты и нализался, старина, – сказал он себе и сам же ответил: – Ну и что? Кто-то, а я на это право имею».

Невилл отшвырнул книгу в другой угол комнаты. Чтоб я вас больше не видел, Ван Хельсинг, Мина, Джонатан и ты, граф с кровавыми зенками! Прочь, все выдумки, все бредовые спекуляции на мучительной теме!

Из его горла вырвался кашляющий смешок. На улице Бен Кортман громогласно приглашал его выйти.

«Я сейчас, Бенни, – подумал он. – Дай только смокинг надену».

Поежившись, он скрипнул зубами. «Я сейчас, Бенни». А почему бы и нет? Почему бы, собственно, не выйти на улицу? Это верный способ отделаться от их приставаний.

Стать одним из них.

Он неудержимо расхохотался, сообразив, насколько это просто, потом заставил себя встать и доковылять до бара. Почему бы и нет? Эта идея не выходила у него из головы. Зачем утруждать себя всеми этими проблемами, когда можно просто распахнуть дверь, сделать несколько шагов – и порядок!