Дураков нет

– Может, завтра будет лучше.

– Завтра будет хуже, – честно ответил он. – Я даже не сомневаюсь. А вот послезавтра может быть лучше. Я не могу работать с прежней скоростью, это я уже выяснил. Может, я вообще не справлюсь.

– Хочешь совет?

– Не особо.

– Возвращайся в колледж.

Салли ответил не сразу, надеясь, что по его молчанию она решит, будто он действительно обдумывает ее мудрый совет.

– Там денег не заработаешь, – наконец произнес он.

– Тебе нужны деньги?

Он покачал головой:

– Не прямо сейчас. Но когда-нибудь понадобятся. И мне совершенно точно понадобится новый пикап – может, уже в начале следующего года. Мой еле живой из-за поездок туда-сюда на учебу. Я, в общем-то, и так планировал, но мало ли какие неожиданности…

– Ты прекрасно умеешь держать удар, – напомнила ему Рут. – В этом мы оба с тобой мастера.

Салли кивнул, поскольку знал, что это правда, и еще потому что его тронуло, что Рут это сказала. Сидя напротив нее за столом, он вдруг почувствовал, как скучал по ней. Порой он думал: может, действительно стоит продолжать в том же духе, довольствоваться приятельскими отношениями и лелеять память о близости – гарантии долгой дружбы. Но ему хватило ума не предложить это Рут. Она была двенадцатью годами моложе, и секс, пусть нечастый, для нее значил больше, чем для него.

– Не знаю, как ты, а я пропустил бы удар-другой в этом раунде.

Салли силился сообразить, как завести разговор о визите Джейни, – неизвестно, знает Рут или нет, – как вдруг с улицы послышался хриплый рев. Рут вскочила, выглянула в окно.

– Я рада, что ты не настроен драться, потому что приехал Угадай Кто. Хорошо еще, что он жмот и никак не починит глушитель.

– Иди. Я разберусь с Заком, – без особой уверенности ответил Салли, но Рут уже скрылась в кухне.

Мгновение спустя, когда распахнулась дверь пиццерии, Салли даже не обернулся.

Зак, муж Рут, не сразу сообразил, кто сидит в закрытой части заведения, и еще дольше решал, как быть. Вообще-то он заехал взять у Рут денег, потому что по средам Винс ей платил. Публичная разборка с Салли поставит этот скромный план под угрозу; Зак всерьез подумывал развернуться, шмыгнуть за дверь и дождаться Рут снаружи, ведь рано или поздно она непременно выйдет. Может, он так и сделал бы, если бы точно знал, что его никто не заметит. Зака часто обвиняли в трусости. Знакомые постоянно твердили ему, что не понимают, как он до сих пор не пристрелил Салли или хотя бы не дал ему хорошенько бейсбольной битой. Заку не нравилось, что его называют трусом; он глубоко вздохнул, пытаясь ощутить негодование, которое на самом деле Салли в нем не вызывал.

– Ну надо же! – сказал Зак, подойдя к кабинке Салли. Тот по-прежнему сидел спиной к Заку. – Вы только посмотрите, кто у нас тут. Салли собственной персоной.

– Закари, – произнес Салли и махнул на пустующий диванчик напротив.

Зак задумался над этим доброжелательным приглашением. Он ничего не имел против Салли, если не брать в расчет упорные сплетни о нем и Рут. Веских доказательств, что Салли и Рут любовники, у него не было (сам Зак не любил Рут, и ему в голову не пришло бы, что ее может любить кто-то другой), и отсутствие улик мешало ему как следует проникнуться праведным гневом. Сколько он ни пытался (обычно по чужому наущению), всегда оказывался в дураках. Салли ухитрялся победить его в предварительном словесном поединке, и когда Салли наносил ему мощный удар, Зак неизменно считал до восьми[12 - Рефери в боксе считает до восьми, если один из бойцов касается ринга коленом или рукой; если на счет “восемь” боец не встал, тогда до десяти, после чего объявляет нокаут.], силясь придумать ответ. Иногда, так ничего и не придумав, бросал на ринг полотенце.

Тяжелее всего Заку далась последняя стычка, состоявшаяся этим летом, она еще была свежа в его памяти. Зак с кузеном Поли поехали искать Салли в “Лошади”. Кто-то позвонил и сказал, что видел его там с Рут, но когда они вошли, Салли сидел за барной стойкой один. По настоянию Поли они уселись на свободные табуреты рядом с ним.

– Видишь этого чувака? – громким шепотом спросил Зак кузена. – Он считает себя настоящим любимцем дам.

Салли повернулся на табурете и посмотрел на Зака так спокойно и равнодушно, что уверенность Зака сперва дала трещину, а потом и вовсе рассыпалась в прах.

– Так и есть, особенно по сравнению с некоторыми, – наконец произнес Салли; он не подтвердил и не опроверг слова Зака, и тот не знал, как себя вести.

– Настоящий любимец дам, – вяло повторил Зак и решил пустить в ход завуалированное обвинение. – Некоторые говорят, что Салли нравится моя жена, но он сам это отрицает.

Салли вновь повернулся к нему и задумчиво почесал щетинистый подбородок.

– Я не говорил, что мне не нравится твоя жена, Зак, – ответил он. – По-моему, она замечательная. Возможно, мне она нравится больше, чем тебе.

Салли примолк, явно уверенный, что Зак не сразу осмыслит его слова, проанализирует и примет решение. Зак и сам знал, что он тугодум, а потому иногда наедине с собой устраивал словесные поединки с Салли, пытался предугадать, куда повернет разговор, готовил язвительные ответы. Но разговор неизменно поворачивал не туда, куда он думал, так было и в этот раз. Зак уже проникался отчаянием. Он собирался повторить в третий раз фразу “ишь какой любимец дам”, но Салли нанес ему сокрушительный удар.

– Я не говорил, что мне не нравится твоя жена, Зак. Я говорил, что не сплю с твоей женой.

– В этом вы с ним похожи, – вставил кто-то с другого конца стойки, и зал поплыл у Зака перед глазами.

Пришлось кузену Поли вывести его на улицу, и там, при ярком свете дня, он сказал Заку: хватит уже бормотать “ишь какой любимец дам”. Когда в голове наконец прояснилось, Зак принял решение. Достаточно разговоров. В следующий раз он или вообще не полезет к Салли, или сразу ему врежет, чтобы прогнать мандраж.

К несчастью, теперешние обстоятельства были против него. Врезать Салли как следует у жены на работе Зак не мог. Да и побаивался, чего уж там. Пусть Салли и старый пердун, но в молодости был крепкий орешек, и Зак, никогда не бывавший крепким орешком, опасался, что и сейчас, в шестьдесят, у Салли остались козыри в рукаве, а Заку вовсе не улыбалось, чтобы ему навалял пожилой калека. С другой стороны, и не обращать внимания на присутствие Салли в пиццерии тоже вроде как нельзя, тем более что сидит он в неосвещенной части (это почему-то казалось Заку важным). Словом, Зак, как обычно, оказался между двух огней. Пришлось ему заговорить с Салли.

– И что ты здесь делаешь? Хотя и так ясно.

Тарелки уже унесли, и единственным доказательством ужина Салли служила лишь чашка кофе да крошечный кубик лука на столешнице из формайки. И венерка, створки ее были сжаты все так же крепко. Салли надеялся, что муж Рут заметит все это и сделает правильный вывод, но особо на это не рассчитывал. За последнюю минуту или около того Зак уже сделал один вывод и до второго созреет не скоро.

– Да вот сижу думаю, может ли стать еще хуже, – сообщил ему Салли.

– А, – сказал Зак, чувствуя, что опять пропустил удар. Как обычно, он этого не предвидел.

– Я, наверное, громко думал, – продолжал Салли, – потому что вот он ты.

Его не особо пугало, что когда человек, загородивший проход, наконец наберется решимости и ударит его, то Салли не сумеет увернуться в тесной кабинке. Пока Салли поднимется на ноги, Зак успеет раз пять как следует ему врезать. А если Зак даст ему по больному колену, Салли останется только сесть и рыдать. Салли понимал, что если бы Зак собирался затеять драку, он уже это сделал бы. Однако, судя по выражению лица Зака, тот решил замять дело.

– Садись, в ногах правды нет, – вновь предложил Салли. – Твоя жена скоро выйдет. Отвезешь ее домой. Она совсем умоталась.

Зак не спешил садиться.

– Не очень-то мне приятно прийти и застать тебя здесь, – посетовал он.

Салли пожал плечами:

– Даже не знаю, что тебе сказать. В городе всего три заведения. – Он щелчком отправил луковый кубик в горшок с фикусом.

– Почему ты сидишь здесь в темноте?

– Сам не знаю, Закари. – Салли вздохнул. – Разве нужен повод? Разве я хожу за тобой по пятам и спрашиваю, почему ты сидишь тут, а не там?

Зак не нашел что ответить.

– Странное дело, сидишь здесь один в темноте, – наконец сообразил Зак, хотя явно утратил задор. Он невольно подумал, что надо бы так или иначе загнать соперника в угол, Салли, черт бы его побрал, должен многое объяснить. Вместо этого они мило беседуют о том, имеет ли Салли право сидеть здесь один в темноте, если ему этого хочется. И Зак вынужден был признать, что имеет.

Рут вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. Впилась взглядом в Зака, тот виновато поежился.

– В чем дело? – спросила она. – Не можешь начать драку?