Грабители

– Сомневаюсь, – ответил Ренард. У него в руке осталась только третья часть письма.

– Вы видели наши сберкнижки, – продолжал Паркер, не обращая внимания на слова Ре-нарда. – Гриффит заплатил бы нам сто пятьдесят тысяч за все картины. Мы заключим с вами такое же соглашение.

– Решительно отказываюсь, – затряс головой Ренард.

– Они стоят вдвое больше, – напомнил Паркер.

– Но мне они не нужны. Я хочу получить только шесть.

Паркер замолчал, обдумывая, как протолкнуть эту сделку. Что-то в манере Ренарда подсказывало ему, что тот не отступит ни на йоту от своих слов. Ренарду в самом деле не нужны были остальные пятнадцать картин, даже задаром. Но шесть картин ему нужны.

– Ладно, – прервал молчание Паркер. – Мы продадим вам шесть. Дайте названия.

– Бумага и карандаш есть? – спросил Ренард.

– Да, – ответил Паркер, доставая записную книжку и ручку. Ренард продиктовал ему шесть названий, и Паркер аккуратно записал их. Потом, положив в карман записную книжку и ручку, он сказал: – Шестьдесят тысяч. Эта сумма меньше той, что вы хотели заплатить Гриф-фиту.

– Вы так думаете? – спросил Ренард, слегка улыбнувшись. – Я по натуре слишком щедрый человек, – пожал он плечами, – это мой главный недостаток. Ладно. В память бедного Леона пусть будет шестьдесят тысяч.

Глава 5

Лу Стернберг встретился с Паркером у «О'Хар интернешнл». Вид у Стернберга был недовольный, но приветствовал он Паркера обычным вопросом:

– Хорошо долетели?

– Да, спасибо, – машинально ответил Паркер, чтобы побыстрее закончить ритуал встречи.

Они шли по каким-то обшарпанным коридорам, двигаясь, как в дурном сне, и наконец вышли на темную улицу, под дождь; редкие огоньки отражались на мокром асфальте.

– Я оставил свою машину там, – показал Стернберг, открыв черный зонтик.

Машина стояла довольно далеко. Кроме зонтика, привычного плаща и кепки, Стернберг на этот раз надел галоши, а шею обмотал серым шарфом. Невозможно было понять, недоволен ли он провалом операции или дождем.

Стернберг отпер дверцу взятого напрокат «шевроле», и Паркер забрался в машину. Стернберг, закрыв зонтик, аккуратно, чтобы не задеть Паркера, положил его на заднее сиденье.

Оба молчали, пока Стернберг осторожно вел машину к выезду с территории аэропорта.

– Знаете, что Томми улизнул? – спросил Стернберг.

– Когда? – Паркер с удивлением посмотрел на него.

– Слышал в последней сводке новостей по радио. – Стернберг, усмехнувшись, покачал головой. – Ему повезло, что он – хиппи, – объяснил он. – Столько организаций выступили в поддержку Томми, такая шумиха поднялась из-за необоснованных репрессий со стороны полиции, что им пришлось отпустить его. Если бы его арестовали за то, что он проехал на красный светофор, то его держали бы в тюрьме месяц. А преступление наделало слишком много шума.

– Но ведь его опознали полицейские? – нахмурившись, спросил Паркер.

– Да кто же станет верить двум копам против показаний длинноволосого подростка? Вы только взгляните на Томми, вы поверили бы, что он – грабитель?

– Девушку тоже отпустили?

– Обоих, – кивнул Стернберг. – Свободны как птицы. – Такси, ехавшее впереди, замедлило уйти вправо, Стернбергу пришлось резко затормозить, и задние колеса заскользили по мокрому асфальту. Но Стернберг справился с машиной и уверенно вырулил на свою полосу.

– Сажают за руль черт знает кого, – недовольно пробормотал он.

– Наши дела плохи, – сказал Паркер, дождавшись, когда они наконец выехали на основную магистраль.

– Я почувствовал это по вашему звонку. Неприятности с Гриффитом?

– Он мертв. Покончил с собой, когда прочитал в газете, что нас поймали, – объяснил Паркер.

– Черт возьми! – Стернберг хмуро уставился на дорогу сквозь безостановочно двигавшиеся очистители лобового стекла, будто ответ на мучивший его вопрос был написан на борту обгонявшего их грузовика.

– Мы нашли одного человека, с которым Гриффит вел дела, он в Нью-Йорке. Но его интересуют только шесть картин.

– И сколько он заплатит?

– Шестьдесят тысяч.

– По двенадцать тысяч на каждого. – Стернберг недовольно покачал головой, настроение у него заметно ухудшилось. – Не стоило из-за этого приезжать, – сказал он. – Это точно.

– Никого из нас не устраивает эта сумма, – согласился Паркер.

– Я приехал издалека, – напомнил Стернберг.

Паркер пожал плечами.

– Так что же делать с остальными картинами? – повернувшись к Паркеру, спросил ворчливо Стернберг. – Пятнадцать штук, черт возьми!

– Мы обсудили эту проблему, – ответил Паркер. – Мы с Мак-Кеем и Деверс. Придется от них отказаться.

– Отказаться от них? – недовольно, с удивлением переспросил Стернберг. – Ведь мы рассчитывали получить за них девяносто тысяч.

– У нас нет покупателя.

– А как насчет страховой компании?

– Если вы задержитесь здесь и станете вести с ними переговоры, тогда пожалуйста, – ответил Паркер.

– Проклятье! – Стернберг замолчал и сосредоточил внимание на дороге.

– У нас тоже нет желания заниматься этим делом, – подвел итог Паркер.

– Ненавижу страховые компании, – объяснил Стернберг. – Воры проклятые.

– Согласен с вами, – кивнул Паркер.

– Нам повезет, если получим с них по двадцать центов с доллара.

– Скорее всего, ничего не получим, а попадем в ловушку, – скептически заметил Паркер. – Между прочим, а что будем делать с картинами, пока торгуемся?