Игры с волками

Из размышлений меня вывела звонкая трель – СМС с незнакомого номера с текстом: «Если поверишь мне, просто позвони.»

Глубокий стон, полный чувственного удовольствия – тела переплелись на черном атласе блестящих покрывал. Мужчина и женщина в лунном свете, льющемся из огромного, распахнутого настежь окна, движутся в ритмичном танце страсти. Ее волосы разметались по подушке, она кусает пухлые губы и запускает тонкие пальцы в его густые пряди, другой рукой с наслаждением проводит по его плечу, ощущая, как под ней перекатываются мощные мышцы.

Движения его так настойчивы, так сладки, что она замирает под ним, хватая ртом воздух. Она смеется, ей мало! Острые коготки девушки впиваются в плоть, требуя еще, требуя больше этих сумасшедших эмоций – и мужчина поддается порыву, отпуская внутреннего зверя…

Боль и секс – ярость неистового желания. В свете полной луны его черты заостряются, покатые мышцы спины темнеют, покрываясь короткой гладкой шерстью, такой же блестящей, как и черный атлас покрывал под их разгоряченными телами. Хищная улыбка мужчины становится звериным оскалом – клыки удлиняются, вырастают новые, опасные, словно целый ряд острозаточенных кинжалов. А девушка все смеется, с вожделением ловя взгляд зверя, пока тот входит в нее, вбивает себя в ее тело снова и снова. Яростно, сильно…

– Я хочу быть твоей, только твоей… – шепчет она хрипло, задыхаясь от подступающего оргазма, – и чтобы ты был только моим! – Кричит она, запрокидывает голову и вдруг давится собственным криком, захлебываясь густой антрацитовой, темной кровью.

Острые черные когти зверя в ее спине, насквозь прошили тело, точно длинными клинками. Мужчина-волк запрокидывает голову и выдыхает нечеловеческий рокот, широко раскрыв пронзительно-серые глаза с карими крапинками в радужках, которые теперь будто раскаленные капли магмы, загораются красным.

Это я раскрываю эти глаза… Я рычу, чувствуя, как сладкой судорогой сводит мое тело, как семя изливается в лоно еле живой девушки в моих лапах и испытываю предвкушение… еще одно сладкое желание, которое она позволит мне утолить, прежде чем испустит дух! Я порывисто опускаю звериную морду к горлу своей жертвы, чтобы впиться в него и вырвать кусок из еще бьющегося в агонии тела…

Я закричала! Мамочки, я никогда в жизни не видела ничего более страшного и гадкого! Этот стальной, солоноватый вкус все еще будто был на моих губах. Я живо ощущала запахи секса, крови, разгоряченных тел на атласных покрывалах, словно все еще была в той комнате вместе с ними. Будто все еще была тем жутким существом!

Я перегнулась через край дивана – меня едва не стошнило прямо на пол. В ванную пришлось ползти почти на четвереньках. Тело сотрясал озноб, но я чувствовала, что горю, будто у меня температура не меньше сорока.

В ванной я забралась в холодный душ и долго чистила зубы, пытаясь избавиться от этого ужасного вкуса. Я до красноты растирала мочалкой кожу, потому что мне казалось, что я все еще чувствую на пальцах липкую бурую кровь. Это было ужасно! Ужасно! Самый страшный сон из всех, что мне когда-либо снились!

Глава 4

Холодные струи воды немного отрезвили меня, заставили перевозбужденное сознание оставить в прошлом отголоски сна – принять, что все это было только плодом моего буйного воображения, а не реальностью. Ведь, если подумать, все предельно логично! Могли ли все обстоятельства минувшего дня подарить мне иное ночное видение? Нет, однозначно не стоит на сон грядущий слушать бывших следователей – вот тебе Алена и весь рецепт от диких, кровавых кошмаров.

И все же сны – это дети нашего подсознания. Но как тогда мне расшифровать этот ребус, в котором я была зверем, который живет в теле Зловского?

Я заварила себе крепкий чай и села на кухне, обхватив горячую кружку заледеневшими после душа руками.

Нужно просто разобраться в себе, вот что! Разложить мысли по полочкам и принять освободительное решение. Почему освободительное? Потому что оно избавит меня от груза сомнений, ведь нет ничего хуже, чем делать выбор, не будучи уверенной в нем до конца.

Зловский хочет отношений со мной? Уф… Еще вчера я готова была бросить все, чтобы не дать ему и шанса вновь увидеть меня, но тот поцелуй, он все изменил… тело ведь не может врать, правда?

По крайней мере одно я знала точно – если сейчас сбегу, то ни за что себе этого не прощу. «Это начало» – сказал он, и я действительно невыносимо хочу знать, каково продолжение. А что? Я свободная женщина, он холостой мужчина. Кроме того, красив, богат и не глуп. Да, я бегала от него, как мышка от голодного кота, но в сущности, даже если это и приключение на один уик-энд, то какое! Ммм… этот поцелуй просто сорвал паруса с моего корабля и теперь он лежит на мели, не имея сил сдвинуться хоть в каком-нибудь направлении.

Ах, Егор… настоящий злодей. И фамилия-то у этого подонка говорящая!

Но с другой стороны, какова цена его поцелуев? Что, если Илья Охотников прав и она слишком высока?

Мне вспомнились яркие серые глаза моего ночного кошмара и то, как алым вспыхнули в них карие крапинки, рассыпанные по радужке.

Может, я слишком глубоко копаю и подсознание пытается сказать мне именно это? Егор Зловский – настоящее животное. Кровожадный хищник, который запустит когти мне в брюхо, как только насытится играми в обольстителя и невинную деву.

Я отхлебнула горький чай, напрочь сжигая небо. Забыла, что он все еще горячий! Расстроилась больше прежнего и выплеснула остатки в раковину, попутно залив свой банный халат.

Эта неопределенность точно не идет мне на пользу. Уж скорее она убьет меня, чем Зловский. Нельзя, нельзя держать в голове столько вопросов… слишком много вопросов! Нужно было начинать искать на них ответы, и по крайней мере один я точно знала где достать.

Небрежно ополоснув кружку, я наспех натянула на себя то, что вывалилось из шкафа и, схватив сумочку с документами и ключи с трюмо, поспешила на другой край города.

Надеюсь, у Сашки найдется что-то покрепче горячего чая, ведь такую историю без пары бокалов подруге не расскажешь.

Я стояла под подъездной дверью Сашиного дома и звонила в домофон минут пять, пока мне навстречу не вышла девушка с фигурно постриженным черным пуделем. Так, в наглую воспользовавшись моментом, я и проскользнула мимо нее, а также злобной вахтерши, которая без ключа не пустила бы меня дальше коридора с лифтами.

По правде говоря, я не совсем понимала, что изменится, если постучу прямо в дверь, а не буду стоять и трезвонить в домофон. По сути, все это было ничуть не эффективнее прослушивания монотонных гудков в трубке, до раздражающей реплики робота, о том, что абонент не абонент.

Со вчерашнего вечера Сашин телефон был отключен, так что и эти звонки стали бессмысленными. Наверно, в тайне даже от самой себя, я рассчитывала увидеть сцену кровавого преступления, как это бывает в фильмах. Ну, когда кто-то навещает кого-то давно не выходившего на связь, толкает незапертую квартирную дверь, а там… ух!

Я была почти рада, когда убедилась, что так просто мне тайну исчезновения подруги не раскрыть.

Потопталась возле запертой двери, позвонила и даже постучала на всякий случай, но эффект был прежним. Вот такая несправедливость, даже на этот вопрос я не смогла найти ответ.

В результате настроение испортилось окончательно. Я почувствовала, будто тот лютый зверь из моего ночного кошмара встрепенулся где-то внутри, наполнив меня злобой и яростью. Хотелось по-девичьи заплакать и одновременно разбить что-то вдребезги, разметать, разорвать на части! Уж не иначе ранние признаки ПМС… а, впрочем, совсем не смешно.

В отличии от меня, у Сашки были живы родители. Правда жили они отдельно и в противоположных частях страны, но, уж если с их дочерью что и случилось, им точно об этом должны были сообщить. Этот план, в самом деле был куда лучше прежнего – припереться к ней домой и скрестись в дверь, не особо надеясь на результат. Осталось только придумать как разыскать номер Сашиной матери или отца.

– Девушка, вы откуда? – проскрипела мне вслед знакомая дама в цветастом халатике и домашних тапочках на носки.

Я все никак не могла запомнить, как зовут эту генеральшу Сашкиного подъезда, а потому просто широко улыбнулась и, невинно распахнув глаза, поздоровалась:

– Здравствуйте. А я Саши Бабкиной подруга. В девяносто первой квартире тут живет. Вы меня не помните?

Женщине этой в равной степени могло быть как сорок пять, так и шестьдесят пять. По лицу было видно, что дама не брезговала крепкими напитками, хотя и блюла фигуру, да к тому же, к ее чести сказать, на работе все же не употребляла. Склочная, вредная, озлобленная – об этих чертах характера любой, даже не знающий ее наблюдатель, мог сказать просто по внешности вахтерши. Длинный нос, будто учуявший над тонкой губой аромат свежего навоза, маленькие злобные глазки…

– Очень надо мне всех вас помнить. Ты от разговора-то не увиливай! Знаю я вас, подруг. Приходите такие, пока ваших товарищих дома нет и ныкаете себе по трусам, да лифчиам, что плохо лежит. Или по мужьям их прыгаете, сучки течные. Что, раскусила я тебя?

Я аж опешила от такого наезда, буквально дар речи потеряла, хотя обычно за словом в карман не лезу.

– Ну, давай, рассказывай, что там делала? Ведь специально же мимо меня прошмыгнула? У меня, чтоб ты знала, и на затылке глаза, иначе бы сюда не посадили сторожить. Какая же из тебя подруга, если не знаешь, что Сашенька на моря с кавалером уехала?

– На моря… – прошептала я, роняя челюсть. – В смысле? С мужчиной?

Женщина подбоченилась и надменно хмыкнула.

– Вот оно и видно, какие вы подруги.

– А когда? Когда она уехала?

– Допустим, позавчера. Тебе-то что с того?

– А как он выглядел? Мужчина, с которым вы видели Сашу?

Вахтерша прищурилась и хитро улыбнулась.

– Что, думаешь хахаля твоего увела? Вот я и говорю, женской дружбы не бывает. Да только я на чужих мужиков не пялюсь, вот что! В отличии от вас, шлюшек, знаю себе цену. – Добавила она весомо, но тут же сделала шажок ко мне, и понизив тон добавила. – Высокий такой был, видный, по всему понятно, что бизнесмен – в самый раз нашей кукле ухажёр! И чемоданчик-то за нее понес, и в щечку-то поцеловал. – Женщина мерзко рассмеялась и не сводя с меня ехидного взгляда отступила в сторону, пропуская вперед. – Давай, иди. Ищи-свищи теперь подруженьку свою с хахалем, на каких-нибудь этих ваших БоХАмах!

Глава 5

Я вылетела из подъезда, не зная, что и думать. Разговор с этой коридорной генеральшей был для меня, словно ушат помоев, вылитый на голову. Как по содержанию, так и по своей сути.

Что же получается, Саша просто уехала, ничего мне не сказав? И этот мужчина… по такому скудному описанию сложно было представить, кто это мог быть. Но слова «высокий» оказалось моему воображению достаточно, чтобы дорисовать таинственному незнакомцу модную укладку, спортивную фигуру, сексуальную улыбку знающего себе цену хищника и яркие серые глаза.