Башня Нерона

Я снова задумался о том, кто такая эта Лугусельва и что она значит для Мэг. За месяцы наших странствий Мэг ни разу о ней не упомянула. Это меня беспокоило. Я подозревал, что это вовсе не значит, что Лу безразлична Мэг, скорей наоборот: она для Мэг очень-очень важна.

Но почему галлийка? При Нероне в Риме редко можно было встретить галла. К тому моменту, когда он стал императором, они по большей части были уже покоренным и насильно «окультуренным» народом. Тех, кто не желал оставлять в прошлом татуировки и гривны и жил по старым обычаям, вытеснили на окраины Бретани или на Британские острова. Имя Лугусельва… Я никогда хорошо не говорил по-галльски, но вроде бы оно означает «любимая богом Лугусом». Я вздрогнул. Эти кельтские божества были странным свирепым народом.

У меня путались мысли, и решить загадку Лу в тот момент я не мог. Из головы не выходила несчастная убитая амфисбена – безобидный монстр, который уже никогда не вернется домой к жене – а все из-за того, что пророчество выбрало его своей марионеткой.

От его слов меня пробрала дрожь: это была терцина, совсем как та, которую мы получили в Лагере Юпитера:

Зевесов сын, последний бой грядет.
Нерона башня примет лишь двоих,
И зверь, что занял твой чертог, падет.

Да, я выучил эти проклятые строки.

Теперь нам выдали очередной набор инструкций, очевидно, связанный с предыдущим, потому что первая и третья строки в нем рифмовались с предыдущей строфой. Дурацкий Данте, придумавший эту дурацкую бесконечную стихотворную форму.

Аида сын, друзей твоих лихих
В пещерах бег укажет к трону путь.
Но ваша жизнь – в руках Нерона ледяных.

Я знал одного сына Аида – Нико ди Анджело. Наверное, он все еще в Лагере полукровок на Лонг-Айленде. Может, он и знает тайный путь к трону Нерона, но у него не будет возможности показать его нам, если мы не сбежим из этого поезда. Кто такие друзья Нико, бегающие в пещерах, я понятия не имел.

Последняя строчка новой строфы была форменным издевательством. Нас тут окружили люди Нерона – конечно, мы у него в руках. Хотелось верить, что у этого стиха есть какое-нибудь оптимистичное продолжение… может быть, связанное с тем, что Лу приказала нам идти в туалет, когда мы окажемся в туннеле на подъезде к Нью-Йорку. Но, глядя на свирепое лицо Лу и ее семерых накачанных кофеином и сахаром друзей-германцев, особого оптимизма я не ощущал.

Я поежился в кресле. Ну зачем я вспомнил про туалет?! Теперь захотелось еще больше.

Снаружи мелькали подсвеченные билборды Нью-Джерси: рекламы салонов, где можно купить непрактичный гоночный автомобиль; юристов, которых можно нанять, чтобы засудить других водителей, если въедешь куда-то на этой машине; казино, где можно промотать все деньги, выигранные в судах по этим искам. Великий круг жизни.

Мы проехали станцию аэропорта Ньюарка. Да хранят меня боги, я настолько отчаялся, что у меня мелькнула мысль, не попробовать ли сбежать. В Ньюарк.

Но Мэг сидела на месте, и я не стал дергаться.

Скоро должен показаться туннель, ведущий к Нью-Йорку. Может быть, вместо того чтобы отпрашиваться в туалет, мы атакуем наших захватчиков…

Лу словно прочла мои мысли:

– Хорошо, что вы сдались. Только в этот поезд Нерон отправил еще три таких же отряда. Все маршруты – поезда, автобусы, авиарейсы до Манхэттена – перекрыты. Не забывайте, что у Нерона есть Дельфийский оракул. Он знал, что вы приедете сегодня. Вас все равно схватили бы на подходе к городу.

Умеешь ты растоптать надежду, Лугусельва. Напомнить, что пособник Нерона Пифон вещает ему о будущем, используя мой священный оракул против меня… Это жестоко.

Но Мэг вдруг оживилась, как будто что-то в словах Лу вселило в нее надежду:

– А как вышло, что именно ты нашла нас, Лу? Просто удача?

Лу поиграла мускулами, отчего татуировки на ее руках пришли в движение: из-за вертящихся перед глазами кельтских кругов меня даже начало укачивать.

– Я хорошо тебя знаю, Росточек, – сказала она. – Знаю, как тебя выследить. Нет никакой удачи.

Я мог бы вспомнить нескольких богов удачи, которые не согласились бы с этим заявлением, но спорить не стал. После того как нас взяли в плен, желание вести светские беседы у меня как-то поугасло.

Лу повернулась к своим спутникам:

– Как только доедем до Пенн-стейшн, передадим пленников конвоирам. И чтобы никаких ошибок. Никто не убивает девчонку или бога, пока в этом нет крайней необходимости.

– А сейчас нет крайней необходимости? – спросил Гунтер.

– Нет, – ответила Лу. – У принцепса на них свои планы. Они нужны ему живыми.

Принцепс. Во рту у меня стало горше, чем от самого горького амтраковского кофе. Чтобы меня притащили к Нерону под конвоем – да, не так я планировал с ним встретиться.

Мы проехали мимо пустырей, застроенных складами, и верфей Нью-Джерси, а через миг нырнули в черноту туннеля под Гудзоном. Неразборчивый голос из динамика сообщил, что следующая остановка Пенн-стейшн.

– Я хочу писать, – заявила Мэг.

Я изумленно уставился на нее. Неужто она и впрямь собралась выполнять странный приказ Лу? Галлийка взяла нас в плен и убила ни в чем не повинного двухголового змея. С чего бы Мэг доверять ей?

Мэг с силой надавила пяткой мне на ногу.

– Да, – пискнул я. – Мне тоже надо.

По крайней мере, в моем случае это было правдой.

– Потерпишь, – пробурчал Гунтер.

– Я очень хочу. – Мэг попрыгала на месте.

Лу тяжело вздохнула. Ее раздражение не казалось наигранным.

– Ладно. – Она повернулась к своему отряду. – Я их свожу. Вы оставайтесь здесь и готовьтесь к высадке.

Никто из германцев не стал возражать. Наверное, Гунтер успел нажаловаться, как его отправили проверять туалет. Они стали запихивать последние булки в рот и собираться, а мы с Мэг поднялись из-за стола.

– Вещи, – напомнила мне Лу.

Я поморгал. Ну конечно. Кто же ходит в туалет без лука и стрел? Это было бы глупо. Я взял свой багаж.

Лу повела нас обратно в переход. Как только двери за ней закрылись, она тихо скомандовала:

– Сейчас.

Мэг рванула в тихий вагон.

– Эй! – Лу отпихнула меня с дороги, успев прошептать: – Заблокируй дверь. Отцепи вагон. – И помчалась за Мэг.

Что-что сделать?!

В руках у Лу вспыхнули два скимитара.

Постойте-ка, у нее были мечи Мэг?! Нет. Добежав до конца перехода, Мэг развернулась к ней, у нее в руках возникли два меча, и они сцепились в демонической схватке. Получается, они обе димахеры – самый редкий тип гладиаторов? Это значило… у меня не было времени думать о том, что это значило.