Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 3. Корабль мертвецов

Я вскарабкался на верхнюю ступеньку. Там была настоящая парилка, как в теплице. Волк с той стороны сопел, пытался грызть и царапать плексиглас, оставляя на люке слюну и отметины от когтей. Должно быть, эти защитные руны – просто объедение. От такой близости волка волосы у меня на затылке завились штопором.

Вот я открою люк – и что? Руны прикончат только волка? Или заодно и меня? А вдруг они вообще деактивируются, если я впущу его внутрь по доброй воле? Тогда это будет номер один в рейтинге моих глупейших поступков.

Волк настойчиво слюнявил плексиглас.

– Эй, дружище! – позвал я.

Джек задрожал у меня в ладони:

– Ну чего?

– Да не ты, Джек. Это я с волком говорю. – Я тепло улыбнулся волчаре и тут же вспомнил, что у псовых показывать зубы означает вызов. Я быстренько перестал улыбаться и надул губы. – Я тебя сейчас впущу. Правда, очень мило с моей стороны? А ты можешь идти, куда пожелаешь, только не ешь меня, ладно?

Волк прорычал что-то не сильно обнадеживающее.

Я со всей мощью эйнхерия навалился на люк, оттолкнул волка, а сам вылетел на плоскую крышу. И успел краем глаза заметить мангал, цветущие гибискусы и два садовых кресла, из которых открывался потрясающий вид на реку Чарльз. Нет, каков дядюшка-то, а? Скрывать такое шикарное местечко для пикников!

Волк выступил из-за распахнутого люка. Шерсть у него на загривке вздыбилась и стала как лохматый спинной плавник. Волчара смотрел одним глазом; второй, распухший, был прикрыт – веко опалило Рэндольфовой защитной руной.

– Пора? – спросил Джек без особого, впрочем, рвения в голосе.

– Еще нет.

Я согнул колени и приготовился к прыжку. Сейчас увидишь, образина, что с Магнусом Чейзом шутки плохи… Или нет, скорее увидишь, как Магнус Чейз здорово умеет сверкать пятками. Ну, в общем, сейчас разберемся, что ты там увидишь.

Волк оглядел меня здоровым глазом. Потом пренебрежительно фыркнул и устремился вниз по лестнице в библиотеку.

Я даже не знал: радоваться ли по этому поводу или считать себя оскорбленным в лучших чувствах.

Не теряя времени, я кинулся следом. Спустившись по лестнице, я застал в библиотеке рычащих Алекса и волка. Оба щерились друг на друга, выжидая, пока кто-то из них не даст слабину. Синий волк был значительно больше. Неоновое свечение в его шерсти, бесспорно, добавляло ему эффектности. Но зато он видел только одним глазом и кривился от боли. Алекс – ну, это же Алекс – ничем не выдавал своего страха. Он твердо стоял на месте, пока противник нарезал вокруг него круги.

Уверившись, что Алекс не собирается нападать первым, наш светящийся синий приятель задрал морду и принюхался. Я-то думал, он сейчас рванет к книжным полкам и выдернет какой-нибудь сборник тайных морских карт или книжку под названием «Остановить корабль Локи: три простых шага». Но вместо этого волчара сиганул к камину, подпрыгнул и сцапал зубами рог для питья.

Где-то в глубине моего сознания обозначилась весьма вялая мысль, что надо бы ему как-то помешать.

Алекс меня опередил. Одним молниеносным движением он снова обернулся человеком, выступил вперед и метнул в волка свою гарроту, словно та была шаром в боулинге. (Я, вообще-то, видел, как Алекс кидает шары. Сказать по правде, с гарротой у него выходит половчее.) Золотая струна захлестнула волчью шею. Один резкий рывок назад – и волчара навеки избавлен от головной боли.

Обезглавленная туша рухнула на ковер. Раздалось шипение, и мертвый волк в считаные секунды растаял. На ковре остался только рог да несколько клочков шерсти.

Джек потяжелел в моей руке.

– Ну что ж, – скорбно произнес он, – похоже, я тебе не нужен. Я могу удалиться, дабы сочинить любовные стихи и от души порыдать. – С этими словами он превратился обратно в рунный кулон.

Алекс присел рядом с рогом:

– Как считаешь, зачем волку декоративный сосуд для питья?

Я опустился на колени, взял в руки рог и заглянул внутрь. Там я обнаружил свернутую книжицу в кожаном переплете, вроде дневника, – ее кое-как запихнули в рог. Я пролистал страницы: Рэндольфовы неразборчивые каракули перемежались с изображениями рун.

– Я считаю, – медленно проговорил я, – что мы наконец нашли подходящее произведение мертвого белого мужчины.

Мы сидели на крыше, развалившись в садовых креслах.

Я листал дядину записную книжку, пытаясь разобраться в его безумных закорючках и странных картинках. Алекс отдыхал, потягивая из рога обнаруженный в холодильнике гуавовый сок.

Не спрашивайте, откуда в мини-холодильнике у дяди Рэндольфа гуавовый сок. Я вам точно не скажу.

Периодически Алекс причмокивал с преувеличенным аппетитом и вздыхал:

– А-а-ах!

Это он так дразнился.

– А вдруг из этого рога вообще пить нельзя? – поддел я его. – Может, на нем заклятие или еще чего…

Алекс схватился за горло и притворно захрипел:

– О нет! Я превращаюсь в жабу!

– Ой, да хватит.

Алекс ткнул пальцем в дневник:

– Ну как, вычитал что-нибудь?

Я смотрел на раскрытую книжицу. Перед глазами у меня плыли руны. Заметки были сделаны на нескольких языках: на древнескандинавском, на шведском и еще на каком-то тарабарском. Даже отрывки на английском выглядели полной абракадаброй. Казалось, что я читаю вузовский учебник по квантовой физике в зеркале.

– Если честно, я не очень-то врубаюсь, – признался я. – Первые страницы как будто про то, как Рэндольф искал Меч Лета. Тут хоть попадается что-то знакомое. А вот в конце…

Последние страницы заполнялись совсем уж торопливо. Почерк у Рэндольфа сделался неверным и каким-то бешеным. На бумаге в разных местах засохли кровавые пятна. В захоронении викингов-зомби, в Провинстауне, я оттяпал Рэндольфу несколько пальцев. Наверное, эти строчки он писал нерабочей рукой. Бледные каракули напоминали мне мой собственный почерк в начальной школе – когда учительница заставляла меня писать правой вместо левой.

На последней странице Рэндольф нацарапал мое имя: «Магнус».

А под именем был рисунок: две змеи переплелись в форме восьмерки. Рисовальщик из Рэндольфа никудышный, но символ я сразу узнал. У Алекса была такая же татуировка сзади на шее: знак Локи.

А ниже шло какое-то слово, видимо, на древнескандинавском: mj??. А потом еще несколько фраз по-английски: «Победить Л. Точило Бёльверка > стражи. Где?»

Последнее слово загибалось книзу, знак вопроса еле-еле читался.

– Что скажешь? – спросил я, протягивая книжицу Алексу.

Тот нахмурился:

– Это точно мамин символ.

(Нет-нет, это не оговорка. Локи обычно принимает обличье мужчины, но так уж случилось, что Алексу он приходится матерью. Долгая история.)

– А остальное? – не отставал я.