Дом с синей комнатой

– Ну конечно! – с обидой ответила девочка. Ее никогда не брали с собой в дом с круглыми окнами! Брат всегда ходил туда, где весело, в одиночку, оставляя сестру дома, как бы она ни просилась пойти с ним.

Вдруг выражение лица Хисайо изменилось.

Девочка почувствовала, как по ее коже побежали мурашки.

Словно температура воздуха резко понизилась, стоило ей заметить, что Хисайо стала серьезной и строгой.

– Маки-тян, тебе не стоит приходить сегодня к нам.

– Что? – Девочка заглянула в лицо Хисайо. Та, стоя в гэнкане, повернулась к двери, незрячие глаза смотрели на улицу. В профиль она была похожа на мраморную статую.

– Но почему? – спросила девочка. Хисайо никогда прежде не была так строга с ней.

– Просто предчувствие, – коротко ответила Хисайо с той же интонацией, с которой говорила о запахе дождя. – Передай Дзюну и остальным. Сегодня в доме полно взрослых, приехавших отовсюду, они будут не рады детям. Приходите в гости как-нибудь в другой раз. Я даже торт-полено специально куплю.

Дети любили шоколадное полено из европейской кондитерской неподалеку – оно было очень вкусным и удобно делилось на всех.

– Угу, – ответила девочка, неуверенно кивая.

– Сегодня не приближайтесь к нашему дому. Пообещай мне. – Взяв трость, Хисайо уверенно встала.

– Но почему? – не унималась девочка.

Хисайо замерла с задумчивым выражением лица.

– Просто. Кажется, я чувствую летучих мышей, – загадочно произнесла она.

А когда ее таинственный ответ потонул в тишине, вышла из гэнкана.

Напоследок Хисайо повернулась в сторону индийской сирени с крупными красными цветами, что росла во дворе. Похоже, она поняла, что дерево цветет. Без белой трости при ней мало кто мог бы догадаться, что она слепая – настолько острыми были остальные ее чувства.

«Я чувствую летучих мышей».

Хисайо довольно часто так говорила. У нее было несколько загадочных выражений; летучие мыши, как правило, были связаны с беспокойными предчувствиями чего-то плохого.

Она никогда не пыталась объяснить окружающим смысл этих выражений – наверное, потому что те все равно вряд ли поняли бы. Впервые услышав нечто подобное, люди приходили в замешательство, но со временем привыкали, по мере своих возможностей пытаясь представить, что же на самом деле имела в виду Хисайо. Хотя и это, должно быть, мало походило на истинный смысл ее слов. Несомненно, загадочность, с которой она выражала мысли, только усиливала ее притягательность.

Видела ли хоть раз летучих мышей Хисайо, потерявшая зрение в столь юном возрасте?

Девочка представила их крылья, похожие на большие черные зонтики…

Их часто видели по соседству, рассекающих воздух в закатных лучах солнца. Глядя на их полет, девочка почему-то вспоминала о картинках с созвездиями, виденных в книгах. Возможно, траектория их полета напоминала ей линии, соединявшие звезды в созвездия на этих картинках.

Девочка так и сидела в гэнкане, обдумывая сказанные Хисайо слова и вспоминая ее краткий визит и удаляющуюся фигуру.

Прохладный ветерок коснулся ее щек, принеся с собой сладкий аромат.

– Ох, Маки-тян, опять читаешь в такой темноте… Испортишь глаза!

Мама вернулась домой, держа в руках маленькую коробку. Заметив дорогую оберточную бумагу, девочка поняла, что мама, должно быть, ходила на праздник к Аисава. Она оделась наряднее обычного – ей очень шла белая блузка и синяя юбка-карандаш.

Стоило маме вернуться домой, как тот наполнился ее аурой.

Девочка захлопнула книгу и зашла в дом.

Наблюдая за тем, как мама кипятит воду для чая, она аккуратно открыла маленькую коробку, оставленную на столе. В ней аккуратно лежали два маленьких печенья мандзю[41 - Мандзю – вид вагаси, традиционных японских сладостей; обычно – пирожок из пшеничной, гречишной или рисовой муки с начинкой из бобов анко с сахаром. Запекается в форме. Имеется несколько вариаций с разными видами теста и начинки.] белого и красного цвета.

– Маки, не ешь! Они из дома Аисава, сначала хочу показать папе. Иногда я жалею, что у нас нет семейного алтаря для таких изысканных угощений! – строго сказала мама, заметив девочку, открывающую коробку.

– Я и не ела. – Девочка закрыла крышку. Она всего лишь хотела заглянуть внутрь.

В этот момент в дом с топотом забежал Дзюндзи.

– Ого, здорово, там столько сладостей! – Он взволнованно смотрел на сестру, в его глазах плясали искорки.

Она сразу поняла, что он говорит о том доме.

– Они сказали, чтобы мы обязательно пришли позже. Там приготовили сладости и чай, сказали позвать всех!

– Дзюн-тян, не мешайся там. Сегодня и так все заняты.

– Не переживай! Все взрослые – в доме, соседские дети собрались на заднем дворе. Тасуку меня тоже приглашал. С одними взрослыми скучно! – сбивчиво тараторил Дзюндзи.

Ее брат очень любил праздники, а шумные сборища – еще больше. Тасуку был младшим сыном в семье Аисава.

Девочка неожиданно ощутила горечь.

«Не приближайтесь к нашему дому. Пообещай мне».

Слова Хисайо довлели над ней.

Девочка не знала, стоит ли ей действительно передавать эти слова Дзюндзи. С одной стороны, ей жутко хотелось похвастаться тем, о чем они говорили с Хисайо; она чувствовала, что обещание, данное подруге, нужно непременно выполнить. С другой, ей очень хотелось заглянуть в тот дом на праздник.

Пока ее брат продолжал увлеченно тараторить, девочка задумчиво вышла в гэнкан, надела обувь и направилась на улицу.

«Пообещай мне…»

Голос Хисайо на повторе звучал в голове, а ноги сами несли ее в тот дом.

Кожу холодило от проступившего пота.

Она только посмотрит издалека, внутрь не пойдет. Она не нарушит данное обещание.

По крайней мере, так девочка успокаивала себя.

По пути она встретила людей с такими же маленькими коробочками в руках. Все ходили в тот дом. Казалось, абсолютно все, кроме нее, уже побывали там сегодня.

Ветер усилился. Ветки растущих вдоль дороги деревьев раскачивались, на землю падали редкие капли дождя.