Чужая жизнь

– Нет. Это весьма рискованно, особенно учитывая обстоятельства его пленения. Эта особь наиболее развита и сильнее своих предшественников.

– Хорошо, какие действия вы планировали предпринять?

– Думали ослабить её, выждав пару дней. И затем попробовать освободить Максима.

– Не боитесь ли Вы, что через пару дней, почувствовав слабость, она найдёт более лёгкий способ утоления голода? И будет несколько поздно для спасения?

– У нас нет другой возможности, кроме как рисковать. Тем более что, жизнь Максима Альбертовича в данном случае, не является приоритетом.

– Хорошо. Ситуация мне ясна. Как можно связаться с заключёнными?

Святой отец указал на трубку. – К сожалению, громкая связь была выведена из строя. Поэтому это единственная возможность. Надеюсь, она позволит вам поговорить.

– Что это значит?

– Особь, ведёт себя наподобие приматов. Легко раздражается от громких звуков. В результате чего и была выведена система оповещения.

– Ну что ж. Постараемся не докучать этой малышке. – С этими словами Сергей Геннадьевич поднёс трубку к уху. В камере раздался звонок.

Я смотрела на Максима, а он смотрел на меня. Мы ждали. Я, его реакции, а он моей. В итоге, не решительно, он поднялся и подошёл к трубке.

– Слушаю. – Произнёс он, не отрывая взгляда от меня.

– Ну как ты там, держишься?

– Конечно. Только проголодался немного. Моя напарница вероятно, тоже. Как думаешь, есть шанс нам получить сегодня горячий обед?

– Что ни будь, попробую придумать. Есть предположения, благодаря чему, она решила сохранить тебе жизнь?

– Может, не хочет остаться в одиночестве. Может, хранит меня на «чёрный» день. Ну а может, она разумная личность и старается избегать насилия. Как знать.

– Ну, а в общем, по-прежнему, молчит?

– Да. И кроме испуга яркого света, ведёт себя как человек. Точнее говоря, как девушка, в некоторые моменты её даже жаль.

– Ты тут главное не заразись синдромом заложника. Помни, ты находишься в постоянной угрозе. И чего ожидать не знаешь. Будь серьёзен.

– В этом можешь не сомневаться. В любом случае, меня необходимо как можно быстрее освободить. Как знать, насколько сильно у неё развита способность, сдерживать чувство голода.

– Итак, пока есть возможность. Поделись, пожалуйста, своими наблюдениями.

– Хорошо. Думаю, это разумно. Ну, во-первых, температура, не могу утверждать точно, но она несколько выше человеческой. Возможно тридцать семь или восемь градусов. Может выше. Как знать. Сердцебиение тоже более ускоренное, даже когда она находится и инертном состоянии. Судя по всему, для неё это нормально. И как знать, возможно, эта её особенность и отвечает за более активную работу мозга. Я имею в виду телекинез. Вот только не понятно, почему она молчит?

Как только Сергей Геннадьевич начал обсуждать с Максимом Альбертовичем научную сторону заключённой, святой отец включил громкую связь на трубке. Создавая тем самым что-то наподобие мозгового штурма. – Нужно помнить, что нормальная температура у собаки – 38,5 – 38,9°С – Сказал он. – Но это не даёт нам возможности говорить о её «активной работе мозга».

– Да, я с вами согласен. Однако не будем забывать, что те же собаки обладают природным предчувствием, бури или катастрофы. А перед нами особь, у которой изначально был разум, интеллект. И судя по всему, добавились ещё и животные инстинкты. Я практически уверен, что одно не исключает другое.

– В таком случае, мы давно бы вымерли как вид. Были истреблены.

– Не соглашусь. Мы превосходим по развитию корову, но они до сих пор живы т.к. являются неотъемлемой частью нашего рациона. Мы достаточно разумны, чтобы их не истреблять.

– Да, но мы их выращиваем. Разводим для собственных нужд. – Судя по всему, святой отец не спешил сдавать позиции.

– Да в основном корову можно встретить на фермах. А как же их дикие собратья? Лоси или олени. Они в основном обитают в живой природе. И конечно, мы так же, не исключаем их из рациона.

– Ими питаются только любители поохотиться, когда как все остальные считают приемлемым покупать мясо в магазине.

– Вот именно, для нас это приемлемо. Не каждый способен на охоту и не для каждого это вообще возможно. Грубо говоря, нет ни навыков, ни силы, ни, конечно же, необходимости. Что же касается вампиров. Мы с вами смогли убедиться. – Максим Альбертович замолчал, что-то обдумывая. – Сила, скорость и… Ум. Не побоюсь этого слова. Помогают быть им идеальными охотниками. А рост людского населения, так это только на пользу.

«Так дорогие, что-то вы разговорились». Я, молча, подошла к Максиму, и потянула его за руку, давая понять, что разговор окончен. Он сел на кровать, а я стала расхаживать из угла в угол клетки. Обдумывая план действий. Есть, конечно, совсем не хотелось. Запаса энергии в организме хватит еще, по крайней мере, дня на два, а может и три, четыре, пять. Кто знает, на какой срок можно растянуть количество выпитого. Правда, чтобы они пошевелились с освобождением Максима, их стоит напугать…как скоро и как именно?

Всё время, пока я ходила из угла в угол, Максим с заинтересованным видом наблюдал за мной. Да, этот фрукт не так прост, как я думала. Сердцебиение он моё замерял, прелесть, какая. «Ой, да не смотри ты так на меня! С мысли сбиваешь!». Вот же юный натуралист. Смотрит и смотрит.

Я повернулась к нему спиной. Что придумать? Может притвориться, что я обессилила от голода. Нет. По крайней мере, рановато. Нападать на Максима, даже с целью, покусать для вида, не хочется. Попробовала питаться донорской кровью, и всё. Никакой агрессии и охотничьего инстинкта, будто не осталось.

– Знаете. – Сергей Геннадьевич, задумался. – Меня не оставляет мысль по освобождению Максима Альбертовича. В конце концов, это ценная единица в нашем отряде.

– Что Вы предлагаете?

– Думаю, стоит её незаметно ослабить.

– Я давно предлагаю, ультрафиолет и штурм.

– Вы действительно полагаете, что это приемлемо? Нет. Она находится сейчас в ловушке. Это значит, что готовность отразить нападение, просто на высшем уровне. Штурм грозит потерями, и я имею в виду не только Максима. Может, как-то её усыпить, или дезориентировать… есть идеи?

– Давайте ближе к вечеру начнём понемногу наполнять камеру сонным газом. Так чтобы и она и Максим Альбертович, заснули медленно. Только как поступить с дозировкой?

– Необходимо достать личную медицинскую карточку Максима Альбертовича и выяснить наличие или отсутствие противопоказаний на лекарства. Либо. – Сергей Геннадьевич, улыбнулся. – Мы можем воспользоваться Вашей теорией, Святой отец и применить снотворное, для животных. Для человеческого организма, они не так эффективны.

– Моя теория, интересно. Однако, спорить не буду. Вероятность действительно есть. Газ нужно будет подать прямо в вентиляцию, чтобы как можно меньше привлечь её внимания.

– Отличная идея. Тогда дождёмся, когда они улягутся на отдых и приступим.

Вот так вот значит. Интересно как мой организм отреагирует на снотворное. Может попробовать не дышать. В отличие от человека, я могу задерживать дыхание на более долгий промежуток времени, но не настолько долгий, чтобы дождаться их атаки. По крайней мере, я могу дышать реже. И заранее притвориться спящей, дабы усыпить их бдительность. Отличный шанс для побега. С другой стороны, Максим. Его мне хотелось бы забрать с собой.

Почему? Только сейчас поняла, что всё это довольно странно. Как случилось, что один из виновников моего пленения, стал настолько близок для меня духовно. Нет желания его не только убивать, но даже покидать. Где-то я слышала о синдроме пленника, когда девушка влюбляется в похитителя. Но вряд ли это про меня.

Я мотнула головой. – Точно нет. Стоит быстрее выбраться от сюда. От греха подальше. – Подойдя к кровати, я улеглась. Запрокинув руки за голову, закрыла глаза.

Максим, продолжал сидеть на кровати. Я чувствовала, как он смотрит на меня. Внимательно, будто пытался запомнить моё лицо. Все его детали. Я протянула руку и легко притянула его к себе. Он, обнял меня, прижав к себе. – О, мама моя. Диана, ты замужняя женщина, не смей увлекаться.

– На мой взгляд, Максим Альбертович переигрывает. Входя в контакт с особью. Да, её симпатия к нему, только на руку. Но не думаю, что чувства могут быть настолько сильны, чтобы сохранить ему жизнь. Да и после освобождения, эта лишняя привязанность может только сыграть против него. Как бы он у нас не влюбился…

– Нет. Максим, он предан делу и никогда не давал воли своим чувствам. Наука, вот его леди.

– Будем надеяться, что это так. – Святой отец, дал отмашку одному из лаборантов. – Приступаем к фазе номер один. Усыпление.

Вот оно. Я явно его чувствовала. Газ начал распространяться по комнате. Заполняя всё её пространство. Медленно, но верно добрался и до нас. Я задержала дыхание. Прошла минута, другая. Максим мирно спал. Я начала тихонько вдыхать воздух. Ничего. Ни усталости, ни сонливости. Мы лежали на кровати не подвижно. Но мои мышцы были напряжены. Чувства обострены. В любой момент я была готова атаковать. В голове уже зрел план. Как только откроются двери камеры, я вылечу наружу и закрою всех, кто успеет в неё войти. Затем, обезврежу тех, кто остался в лаборатории, не дав им возможность включить ультрафиолет. Возможно, запру их так же в камере. Если будет возможность. И наконец, после уничтожения всех данных, что они успели собрать, я разберусь с теми, кто остался в камере. Вот только как мне поступить с Максимом? Оставить его в камере? Стоит ли рисковать?