Сломанная куколка

По обе стороны от основной сцены полусценки, отделенные парой ступенек выше. Шесты. Красивые, блестящие, на них работали только Оксана и Милена. Иногда мне даже доставляло удовольствие, смотреть, как они извиваются телом, но со временем, все утратило былую прелесть. Мила так и не стала домашней, хотя активно и настойчиво лезла в мою постель, но оказавшись в ней, не пожелала бросить блядских привычек. Возможно, я тоже не усердствовал в построении семьи, да только не бредил я тем, в чем ни черта не смыслил.

– Вперед, и изобрази мне так, чтобы я засмотрелся. – я прикоснулся к шее Риты, что помочь снять пальто, и она вздрогнула.

Снова испуганные глаза, темные сейчас, и приоткрытые крохотные губки. Она позволила снять с нее пальтишко, и робко шагнула на ступеньки. Федор отвлекся от разговора и уставился на нее во все глаза. Одна из девушек тоже замолчала и подняла глаза. Музыка в баре стихла, и Федор щелкнул бумбоксом.

Какие-то современные динамичные мотивы, и девчонка… закружилась балериной… Потом, с резких поворотов совершила несколько пластичных выпадов, и, вильнув бедрами, попала-таки в такт. Уводя танец в модные ритмичные движения, она вполне гармонично двигалась по сцене, демонстрируя хорошую растяжку, сверкая рельефным животом под подпрыгивающим коротким топом. Идеальная талия, поджарые спортивные бедра, пластичные руки, и, кажется, гуттаперчивая спина. То ли свежая кровь, не затертая вдоль стен этого дорогого притона, то ли по-настоящему живые эмоции, цепляющие взгляд, но куколка выглядит органично на сцене, двигаясь маленьким красивым мотыльком в приглушенном свете фиолетовых софитов.

Ничего не понимая в танцах и музыке, ориентируясь лишь на понятия «нравится» – «не нравится», я уже готов был взять ее на договор. Неожиданно звонит телефон, и я вынужден оторваться на разговор. Естественно, новичок в группе быстрого реагирования накосячил, и мне срочно нужно было ехать.

– Федор, паспорт у нее отксерь, подготовь договор, или лучше пусть сидит тут до вечернего выступления. Задержи ее! –бросаю коротко, спешно следуя к выходу. – Отвечаешь! – указываю пальцем на сцену.

Выскакивая из клуба, я фотографирую номера ее потертой машины и отправляюсь к себе в офис «Герата». Крупнейшее в Тверской области охранное агентство с десятком групп быстрого реагирования требует постоянного внимания и контроля. Кроме моих ребят, в городе осталась лишь государственная инкассация и полиция.

Глава 2

Ты не можешь менять направление ветра,

но всегда можешь поднять паруса, чтобы достичь своей цели.

Оскар Уайльд

Рита

Я проспала! В такой важный день в моей жизни я проспала! Подскочив как ужаленная, я начала быстро собираться, натягивая дежурные легинсы и кроссовки, хватая сумку с пуантами, леотардом и жесткой резинкой для волос.

На выходе из своего убежища мне удается только тихо почистить зубы и умыться. Грязным полотенцем воспользоваться просто нельзя, поэтому выбегаю на лестничную площадку с мокрым лицом, тихо прикрывая за собой дверь. Как вор, я уже несколько лет выбираюсь так каждый день, молясь, чтобы обитатели квартиры не услышали и не помешали мне. На работу лучше не опаздывать, а сегодня я снова предпринимаю попытку… поступить в самопальную танцевальную труппу.

Моя давняя мечта, балет, не осуществима. Сначала не было возможности, но для меня нашелся старенький купальник. Отом разрешали заниматься в простой футболке и легинсах, а потом… мне сочувствовала педагог, но поделать было ничего нельзя. Несколько лет я пыталась физически восстановиться в секции спортивной гимнастики, но все было тщетно. Жалкое подобие танцу, настоящей страсти и отдаче! Проклятый и ужасный случай перечеркнул мою жизнь на «до» и «после», и сейчас было это «после», становящееся все хуже с каждым днем. Мне хотелось танцевать до слез, до истерики, до изнеможения, потому что ничего в моей жизни не было прекраснее движения…

«Бабуля, у меня получится, правда? Я так надеюсь! Может, удастся уехать отсюда? Представляешь, я смогла бы увидеть другие города!» – я мысленно разговариваю со своей бабушкой, покойной, но самым дорогим мне на свете человеком. Эти монологи вытаскивают меня из грубой депрессии, не дают сойти с ума, удерживают на тонкой кромке льда под названием «жизнь».

Девчонки толпятся у арендованной студии, на ходу переодеваясь, поправляя прически, погромыхивая обручами и топая пуантами. Такие же разномастные, как и я – после секций, студий, с разными навыками и возможностями. Нас приглашают парами, и вот я внутри. Несколько человек развалились на стульях со списками на коленях. Примитивная музыка, куратор просит что-то изобразить, лавируя между мной и девушкой. Я ловлю ритм, уводя движения в туры и прокручиваюсь несколько раз до треска в теле. Внимание переключается на меня, замечаю, когда укладываюсь в движении на пол, и принимаюсь двигаться дальше, но нога уже ноет… Еще минута и все, я припадаю на нее, и вынужденно опускаюсь на колено, морщась от боли.

– Девушка, у Вас травма. Бедро? Пах? Вы с инвалидностью планируете выступать в труппе? – слышу беспощадные слова. Не в первый раз…

В групповом танце это не заметно! – хочу закричать, но меня уже «забраковали», крикнув «следующая», и ошпаренная очередной неудачей, я плетусь на выход.

Без красивых и резких поворотов невозможно танцевать эффектно, поэтому даже зная свою проблему, я все равно пытаюсь…пытаюсь выполнить программу, демонстрируя, что могу потянуть. Не смогла! Меня снова ждет проклятая нелюбимая работа! И мечты, дурацкие, наивные. Сколько раз я пыталась прокрутить свои воспоминания обратно, чтобы произошло не так, чтобы мое тело не пострадало, и я сохранила бы свою пластичность полностью, но увы…

«Чудом разрыв связок не полный, но конечность будет двигаться полноценно. Правда, про танцы лучше забыть». Слова врача уже много лет звучали в моей голове и были самыми жестокими на свете. «Двигаться полноценно»? Я не могу двигаться без танца! Я просто тихо умираю… до следующего объявления о наборе в танцевальную труппу. Пробовать себя в балете было уже бессмысленно по возрасту, в двадцать лет и с разрывом связок бедра у меня ни одного шанса!

Бесконечные светофоры и дорогие тачки, толпы людей с разными лицами, и им всем плевать, что я больше не могу! Не могу жить с этим! Срываюсь на светофоре, но водитель слева еще более торопливый, чем я. Приходится шарахнуться, и подрезать машину справа. Уже на тормозе цепляю крыло огромного черного Крузака. Замечаю через неполную тонировку водительского стекла, как водитель тут же нервно бьет ладонями по рулю. Вот и докаталась!

Слезы продолжают катиться по лицу, но мне сейчас все равно, даже если эта огромная приближающаяся горилла хватит меня и прибьет. Он оказывается рядом и распахивает дверцу старенькой машины, вытаскивая меня за локоть, и тащит к месту «разбора».

– Ты… твою мать, слепая? – орет мне прямо в лицо.

Взрослый мужик с густой аккуратной бородой пышет гневом и, наверное, желает меня прибить, но мне безразлично, хоть я и продолжаю плакать. Все не об этом. Жаль, что я поцарапала ему тачку, но ведь это же просто тачка, она не живая…

– Дура, бля*! – бросает в меня, не добившись никакой реакции.

Он дергает мою руку, продолжая держать стальной хваткой за локоть, и резко отпускает. Не удержавшись на ногах, я просто плюхаюсь на попу прямо на асфальт. Мимо нас проезжают машины и сигналят, демонстрируя свое недовольство, но я настолько залипла на своих проблемах, что не замечаю. Мужчина удивленно смотрит на мои ноги и спрашивает:

– Это что? – указывает пальцем на…пуанты?

Да, я выскочила прямо в легинсах и пуантах, едва накинув любимое белое полупальто. После его покупки я помню была изнурительная диета, потому что зарплата у меня… слезы.

– Пуанты…мягкие… – отвечаю, отмирая. Не хватало еще вот так расклеиться перед гориллой со своими слезами-соплями.

Резко поднимаюсь, привычно оберегая проблемную ногу, и разглядываю крыло Крузака. Ладони непроизвольно тянутся к лицу, потому что вмятина приличная, с кусочками отошедшей краски. Боюсь, мне до пенсии расплачиваться… а еще машина не моя… Господи!

– П-простите… я нечаянно, – поднимаю на него глаза, потому что натворила это я и нести ответственность тоже мне, – У Вас оформлена страховка? Давайте я подпишу схему происшествия… – мямлю, замечая, что мои ладони грязные от мокрого асфальта и ими я терла лицо…

– Что? – он пялится на меня и мои ноги. – Ты танцуешь? Профессионально? – хищный прищур и цепкий взгляд темных глаз прожигает во мне дыру.

– Уже… нет. – отвечаю не уверенно, зато честно. Какая же из меня танцовщица?

– Это как?

– Это не имеет отношения к делу… Схему подписываем? – решаю прекратить уже этот театр, понимая, что стою с грязным лицом, заплаканная и униженная дальше некуда!

– Нет, красотка. – он подхватывает меня под локоть и увлекает в свою машину. – Не дергайся! Мне нужно с тобой поговорить!

Он плюхается следом на заднее сиденье дорогого салона, к которому я и прикоснуться боюсь!

– Я ищу танцовщицу. Если есть сольный номер – идеально, если просто сможешь встать в ритм – хорошо. С оплатой не обижу. Говорю понятно? – рассматривает меня, как пойманную в банку муху, и протягивает упаковку влажных салфеток.

– А что за сцена? Это театр? – принимаюсь тереть ладони и делаю вид, что мне интересно.

– Это популярный ночной клуб «Блокпост».

Слух режет это название. Я и Блокпост? Серьезно? Может, перегар в квартире, где я ночую, впитался через кожу и у меня галлюцинации? На самом деле дыхание перехватывает, а сердце отказывается биться от слова «Блокпост». Заведение славится на всю округу сценой и шикарным танцполом, а еще… там очень хорошо платят. Девчонки-продавщицы переговаривались в подсобке, что ищут выходы, устроиться туда хоть кем…

– А какой стиль танца, что-то напоминающее кабаре или локинг?

– Хрен его знает. Думаю, ты справишься. – кивает головой.

– А как же ДТП? Если я уеду, то могу остаться без прав.

– Я куплю тебе новые, если выйдешь сегодня на сцену. – уверенно, по-хозяйски отвечает репликой хозяина жизни.

На нем дорогой до боли в глазах костюм, такие же красивые часы, и пахнет от мужчины так, что в пору мне хлопнуться в обморок, потому что таких я видела только по телевизору, которого в доме давно нет.

– Сегодня?

– Именно. Отскребай свое крыло и за мной, поняла? – командует грубым голосом, но в принципе не особо зло. Уж злобу и ярость я не смогла бы ни с чем перепутать… – Зовут как?

– Рита…