Кусимир. Дачные истории

– Я всё уже сказала!

И Слава сдаётся, уходя в другую комнату, где стоят стол и плита. Я же посмелее выползаю наружу. Вроде ничего страшного нет. Принюхиваюсь. Необычный запах. Несмело бреду, обнюхивая пол. И вдруг мышиная вонь ударяет в нос. Фу! Не люблю! А тут ещё и ловить их заставят, скорее всего.

Нет, инстинкт охотника у меня срабатывает на ура. Но это не значит, что люблю ловить мышей. Они невкусные и противно пахнут. Жутко даже от одной мысли об этом становится. Бегу на кухню.

Там уже вовсю папа колдует у плиты. Горячие бутерброды с колбасой и сыром. Но мне, как обычно, это счастье не перепадёт. Славка в дурном настроении, а кроме него меня никто со стола не подкармливает. Что ж, придётся снова давиться своим кормом с лососевым запахом.

На кухне вонь мышей усилилась. И мне уже стало хотеться в квартиру. Там таких запахов нет. Бывают, конечно. Но очень редко. Так, по осени. Но чтобы по квартире бегали, такого не было ни разу за время моего проживания там. Да и мама обычно для них отраву по осени покупала и раскидывала по углам. Правда, так один раз чуть я не отравился. К ветеринару возили. Желудок промывали. Так что, может, и здесь мама разбросает отраву по углам, и мне не придётся выполнять свой кошачий долг.

– Ну что вы? – вошла мама в комнату. – Всё готово к чаепитию?

– Всё, – кивнул папа и начал накрывать на стол.

– А про кота забыли?

– Забыли, – эхом отозвался папа.

И, кстати, не первый раз они про меня забывают. В плане кормления только мама ответственная. Всегда накормит и иногда даже порцию побольше насыплет, чтобы наверняка сытым оставался. А вот если на хозяйстве папа и Слава, то всё – у меня начинается диета.

Мама поставила на пол возле печки две миски. Одну наполнила кормом пахучим, другую – водой. И на этом моё желание исследовать местность исчезло. Аппетит со зверской силой разыгрался во мне в тот момент, когда на глазах появилась большая зелёная упаковка, а содержимое приятно и звонко зашуршало. Я с жадностью набросился на миску, когда вся семья уселась за стол.

Досыта насладившись трапезой, я подошёл к маминым ногам и упал возле них, благодарно мурлыкая. Приятно быть сытым в тепле и в любви. Время тихо шло, и даже Славка после перекуса подобрел. Начал разговаривать. А это значит, что всё будет хорошо. И дальше нас ждёт очень много интересных приключений. Главное, чтобы не пришлось ловить мышей. Вот, всё что угодно, но только не это.

– Хорошо здесь, – вполголоса сказал папа. – Тихо.

– Да, – выдохнула мама. – А то я уже с ума начала сходить от городского шума. Но и здесь у нас с тобой работы много.

– Будешь ставни красить? – обратился папа к Славе.

– А это интересно? – тут же встрепенулся мальчик.

– Очень, – засмеялась мама. – Но в следующий раз. А красить ставни будет папа, а ты пойдёшь мне помогать рассаду поливать.

А мне ничего не нужно было делать. И, довольный своим безучастием, я поднялся и поплёлся в соседнюю комнату. Внимание привлекла Славина кровать. На неё светило яркое солнышко, а это значит, мне нужно туда. Запрыгнул, развалился, подставившись ласковым лучикам солнышка, задремал.

Разбитое окно

Когда папа зашуршал чем-то возле окон, мой сон быстро испарился. Любопытство разгорелось внутри с огромной силой. Я уже не мог сдерживаться и пустился со всех лап к выходу из дома. Благо дверь не заперта была. Тюль белая развевалась на ветру вместо неё.

И тут внимание тоже застряло. Игривость напала внезапно, и я начал ловить мелкие волны внизу шторы, которые влияли на меня подобно гипнотическому кругу. Лапами перебрал все волны, и тюль заходила ходуном, словно звала меня: «Давай Кусимир, вскарабкайся на самый верх, к потолку!». Ну разве я мог отказаться от такой затеи? Конечно же, нет! И со всей прыти запрыгнул, ловко цепляясь за мелкие дырочки в шторе, пополз наверх и почти достал до самого потолка. Только вот тюль резко затрещала, и я полетел вниз, шумно приземлившись на пол.

Больно и обидно. Фыркаю и смотрю на место происшествия. Ох, и достанется от мамы. Главное вовремя сбежать, а то ещё и полотенцем вдоль хребта прилетит. Не любит она у нас беспорядок и всегда кричит на домочадцев, да и на меня тоже. А мне от этого досадно. Тон её голоса так сильно меняется на обиженный, что моё кошачье сердце не выдерживает этого, и я трусливо сбегаю прочь в укрытие. А когда мама успокаивается, выбираюсь из своего тайного местечка и иду к ней гладиться.

Так. А куда я вообще бежал? Ведь что-то срочно важное меня выдернуло из сна. Но вот что? Забыл. И тут снова грохот, послышался недовольный папин голос. Точно! Вспомнил! Там же что-то на улице интересное творится.

Перепрыгиваю через скомканную тюль – и вперёд, на свободу! Только силы не подрасчитал и кубарем скатился по маленьким трём ступенькам вниз. Больно. Какой-то неуклюжий я сегодня. А на улице не всё так просто. Множество звуков мгновенно начали обрушиваться на меня со всех сторон.

Сверху птицы, сбоку Славка с машинкой на радиоуправлении жужжит. Ещё немного дальше мама из шланга что-то поливает. Где-то далеко ревёт чудовищная газонокосилка. Так шерсть дыбом и встаёт. В городе-то этот шум терпеть не мог, а сейчас никуда не денешься от него. Где-то ещё дальше музыка из старых кинофильмов звучит. Снова теряюсь. Столько всего вокруг. Но выбрать должен что-то одно. Но что? Опять не помню.

Тут на мои глаза попадается прекраснейшее существо – бабочка-капустница. Сидит на травинке, крылышки распрямляет и складывает вместе. Такие хрупкие, нежные, аппетитные. Пригибаясь к земле, начинаю готовиться к прыжку. Ещё немного, и эта красавица попадётся мне в пасть. Есть, конечно, её не стану. Даже и в мыслях нет затеи полакомиться бабочкой. Здесь другой азарт овладевает мной. Игра! Поймаю или не поймаю?

Не свожу с цели взгляд, притаиваюсь. И – хоп! Прыжок. Мои зубы клацают почти возле крыльев бабочки, но она оказалась проворнее. Мгновенно поднимается ввысь в воздухе и улетает за забор. А я остаюсь сидеть на примятой траве и разочарованно глядеть ей вслед. Красивая она. И возможность поохотиться проморгал. Что ж, ладно.

А за воротами шорох и папин голос. Снова вспоминаю, зачем я выбежал на улицу и, довольный, вальяжно отправляюсь в сторону забора. Пробираюсь сквозь дыру, и вот я на неогороженной свободе. Просёлочная дорога недалеко и другие соседские дома выстроились в одну линию. Надо заметить, что они выглядят совсем чуть-чуть краше нашего. Но это пока. Скоро и наш домик заблестит и засияет новыми красками.

Поворачиваю мордочку в сторону папы. А там столько всего интересного, что дух замирает. И высокая лестница приставлена к окну. Папа рядом что-то размешивает в банке. И одет он очень странно. Синие штаны на подтяжках и рубашка в клетку. Бегу в его сторону, как мгновенно в нос врезается резкий запах, от которого начинает жутко кружиться голова.

Но любопытство легко так не победить. Вскарабкиваюсь высоко-высоко на лестницу. До самой крыши почти. Здесь и дышится легче. Что-то в банке у папы явно нехорошее, но зачем ему это? Лучше здесь схоронюсь и всё подсмотрю.

Папа всё продолжал что-то подливать из бутылочки в краску и вымешивать. А что бы ему не совсем скучно было, он насвистывал какую-то мелодию, известную лишь ему одному. А когда закончил размешивать, взял баночку за небольшое донышко, которое раньше принадлежало какой-то вкусной газировке, ну или квасу. Это я уж не знаю, что люди любят больше покупать и пить. Но покупают очень часто. Особенно летом.

И, не глядя на меня, начал подниматься по ступенькам наверх. Я даже шевельнуться боялся. Как бы не вспугнуть. Уж очень интересно, что же будет дальше. На третьей ступеньке остановился. Папа ростом высоковат, поэтому макушкой почти доставал до меня. Но каким-то чудом не чувствовал моего присутствия. Он приподнял баночку с голубоватой вязкой жидкостью, обмакнул в неё кисть и начал размазывать эту смесь по деревяшке у окна.

Тут я уже не выдержал. От резкого токсичного запаха неведомой для меня жидкости снова закружилась голова и дыхание спёрло. Не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. И, чихая, повалился папе прямо на голову. Он на лестнице пошатнулся, выронил баночку с жидкостью и плечом повалился на окно. Я приземлился на землю, прямо в растёкшуюся, дурно пахнущую жидкость. Но вскоре на меня посыпались и осколки стёклышек после громкого резкого звука, будто мама снова разбила стакан на кухне. Только не один, а все десять одним разом.

Тут же выскочила из-за ограды мама, а Слава за ней. Она, охая и ахая, побежала выручать из опасности папу, а мальчик схватил меня, стряхивая с шерсти стёклышки, и побежал в дом.

– Ох, и достанется тебе, прохвост! – прошептал мальчик, перешагивая через тюль.

Счистил с моей шерсти остатки пыли, принялся за лапы. Какой-то тряпкой, смазанной ничуть не лучше пахнущей жидкости, что и у папы была в руках, начал оттирать лапы. А голова всё кружилась. И уже сам на себя начал ругаться. Лучше бы спал себе мирно на кровати, так нет, потащили черти на приключения.

– Ну что? – крикнула мама через разбитое окно, выходящее на кухню. – Кусимир цел?

– Цел, – тут же прокричал Слава и в знак моей целостности, откинув тряпочку, вытащил меня на всеобщее обозрение.

– Ну, Слава Богу, – выдохнула мама. – И папа цел. Уже хорошо. Окно только жаль.

– Ничего, – кряхтя, проговорил папа, завязывая бинт на руке. – Сейчас плёнкой закроем. Хорошо, что лето. Не замёрзнем. Слава, кота водой попои и уложи спать. Надышался краски, бедолага.

Мне Слава подставил миску с водой. Я несколько раз мордочкой ткнулся в неё, немного полакав. Нехорошо. Мальчик поднял меня на руки и отнёс на свою кровать. Положил на тёплое покрывало и долго-долго гладил, пока я не забылся волшебным сном.

Есть рассаду опасно!

Ранним утром, пока все спят, я вместе с мамой выпрыгнул на улицу. Она меня взяла на руки и нежно-нежно погладила. Всё-таки вчера всех перепугал. Да и сам испугался сильно. Хорошо, что у меня есть такая замечательная семья, которая в любой ситуации и спасёт, и поможет, и поддержит.

Да и Славка сидел всё время рядышком. А потом мы спали с ним всю ночь в обнимку. Уютно и тепло. Правда, папа долго вчера ворчал по поводу окна. Но я же не знал, что выйдет всё так. Да и не хотел, чтобы что-то ломалось. Я же не виноват, что папа повалился именно на окно. Теперь на кухне вместо стекла мутно переливалась тепличная плёнка.

На улице тёплое солнышко нежно согревало поверхность земли. Лапками коснёшься – благодать… А вот на траве ещё роса не обсохла. Что мне сильно затруднило путь к грядкам. А на грядках творилось очень много интересного и без меня. Не даром мама с самого утра отправилась в сторону теплиц одна-одинёшенька.

Кузнечик где-то неподалёку стрекочет. Жутко любопытно, но не хочу чтобы всё было как вчера. Я больше подобной ошибки не повторю. Ставлю лапку в травку. Б-р-р. Сыро! Поднимаю и стряхиваю с лапки влажность. До чего же сырость противная!

Гляжу на маму, а она открывает все теплицы. Заглядывает в них. Улыбается загадочно, будто вместо обычной травы там что-то волшебное растёт. Очень интересно. Я думаю, что в теплицах живут те самые растения, от которых в квартире меня всегда отгоняли. А роса так и не высыхает.

Ах, не до неё сейчас! Любопытство разрывает на части кошачью душу. Больше нет сил терпеть! Крупными прыжками преодолеваю путь от крыльца до первой теплицы. Мама идёт с лейкой к бочке. Моему любопытству некому мешать. Сую мордочку в теплицу, а там так тепло, так хорошо. Что даже и забыл, зачем хотел так сюда попасть. Вот так бы в бороздочке и разлёгся бы, подставив бока к свету и теплу.

Прохожу внутрь и падаю. Как же здесь прекрасно! Вот этот отдых точно мне по душе. Надеюсь, мы здесь останемся надолго. Не хочется возвращаться в душную квартиру. А ведь раньше не хотел оттуда выезжать. Вот это лето! Волшебство, да и только!

Тонкий запах растений привлёк моё внимание. Прищурив глаза, ещё раз принюхался. Необычно и незнакомо. Я обязательно должен это попробовать! Соскакиваю и аккуратно ступаю на грядку. А от растения запах усиливается. Да так, что голова слегка начинает кружиться.