Уосэ Камуи. Часть I
Продолжалось это не долго, и его одиночество начала скрашивать своей весёлой болтовнёй вернувшаяся с улицы Василиса.
Поздно вечером, уложив сестру спать и покончив с домашними хлопотами, Настя снова вернулась к пошиву костюмов, закрывшись в своей комнате. Лёжа в постели, Акира слушал, как почти бесперебойно стрекочет её швейная машинка, пока сон не сморил его.
«Извини… Извини?.. Извини…» – множество голосов в темноте, повторяющих одно и то же слово. За что они все просят прощения? И почему ему так горько и печально от этого на душе?
«Извини… Извини!.. Извини…»
«А-а-акира-а-а…» – Юки смеётся и кружится под опадающими листьями. Словно солнечный зайчик, она своим весёлым личиком согревает его сердце и заставляет улыбнуться.
«Кто ты, Хотару?»
Листья кружатся вместе с ней, плавно опускаясь на землю плотным цветным ковром.
«Кап… Кап…» – что-то стучит по ним. Он силится понять, рассмотреть, что это. Но у него никак не выходит.
«Акира!!! Спаси!!!»
Акира упал с постели, задыхаясь от боли, сдавливающей его горло. Ему снова приснился кошмар. И снова сработал «поводок».
«Нужно пойти, посмотреть, как там эта девчонка.»
Он поднялся и подошёл к Настиной комнате. Из-за приоткрытой двери лился свет, хотя на улице уже начало светать. Неужели она ещё не ложилась? Акира дотронулся было до двери, намереваясь войти, но тут услышал доносившиеся из комнаты тихие всхлипы. Настя плакала. Глупая девчонка снова плакала из-за него. Акира сел на пол возле её комнаты, упёршись затылком в стену, и прикрыл глаза.
«Прости…»
* * *
Василиса была настолько рада поездке к дедушке, что радостно путалась у всех под ногами, доставая бесконечным потоком вопросов:
– Мы с ночёвкой едем? Что можно взять с собой? А вот это можно? Кот поедет? А хлеб будем там жарить на костре? А сосиски?
Настя вяло отвечала на её вопросы и выглядела разбитой и усталой.
Кот остался дома на хозяйстве и даже ничего не попытался выторговать взамен по своему обычаю. Бабушка, узнав о поездке и её цели, не стала противиться, лишь холодно процедила Насте:
– Не вздумайте передавать от меня никаких «приветов» этому старому хрычу!
Ещё раз всё проверив напоследок, Настя перебинтовала след от заклятия на руке, скрыв его от любопытных глаз. И всей компанией они направились к месту сбора волонтёров, где их уже должна была ждать Алёна.
На пяточке возле магазинчика уже стояла телега дяди Вани с седой и старой кобылой Дунькой, которая дремала, прикрыв глаза, по-старчески шевеля во сне большими губами и изредка отгоняя жидким хвостом мух.
Дед Иван любезно согласился помогать волонтёрам, отвозя их в лесничество и обратно.
– А что мне ещё старому делать? А так хоть ребятам помогу, да и моей старой кляче полезно проминаться по утрам. – сказал он в правлении.
Возле телеги уже стояли ребята, которые тоже собрались ехать в лесничество: Алёна со своими братьями-близнецами Витей и Вовкой, белобрысый местный хулиган и задира Стёпка, Елена, похожая на серую мышку пухленькая девушка, и первый парень на их деревне, сын председателя, Роман.
Высокий плечистый красавец, в которого без сомнений, была влюблена большая часть девчачьего народа деревни, да и школы тоже, пожалуй. Не смотря на то, что он был сыном главы, парнем при этом оставался добрым и отзывчивым, и как будто совершенно не замечал девчачьих по нему страданий, относясь ко всем одинаково доброжелательно. Без сомнений, Роман, скорее всего, сам вызвался поехать на покос и только очень злой язык мог бы его упрекнуть, что он делает это по велению своего родителя.
Настя, Акира и Василиса подошли к ребятам и поздоровались. Роман первый протянул руку Акире для рукопожатия, представил ему ребят и представился сам, сделав это с достоинством радушного хозяина. Елена, стоявшая немного в стороне, тоже им приветственно кивнула, бросив быстрый взгляд в сторону Романа и тихо вздохнула.
Настя с Алёной переглянулись и многозначительно улыбнулись друг другу, ещё одно девичье сердечко пало жертвой обаяния сына главы, пополнив его и без того уже полную копилочку.
– Ну что? Все, что ли собрались? – спросил дед Иван, а молодёжь в ответ пожала плечами, – Ну тогда, кто не успел, в следующий раз поедет. Больше ждать не будем, а то сейчас старая Дунька так уснёт, что мы её до завтра не добудимся. Садитесь, давайте.
Ребята принялись рассаживаться по краям телеги. Настя помогла забраться Василисе, близнецы запрыгнули сами. Роман помог пухленькой невысокой Елене, подсадив её, взяв крепкими руками подмышки, и сел рядом с ней. И без того смущающаяся девушка, покраснела как рак, и отвернулась от него, стараясь смотреть в другую сторону. А Роман, казалось, будто и не заметил такой бурной реакции влюблённой в него девушки.
«Ещё бы, – подумала Настя, – зачем ему обращать внимания на таких девушек как она, или Алёна, или пусть даже я, когда за ним писанные городские красавицы в школе табунами ходят.»
Деда, Алексея Митровича, в лесничестве не оказалось. Он ушёл спозаранку куда-то по делам, но вскорости должен был вернуться. На ночь ребят решили расположить у него, и дед Иван взялся отвезти их вещи к леснику в дом.
В лесничестве ребятам выдали не хитрые инструменты и предоставили проводника, который должен был показать место под разрешённый покос в заповеднике.
– А ничего новее нет? – спросил Стёпка, презрительно разглядывая видавшие виды косу. Девчонкам достались серпы, а Василисе и близнецам вручили грабли.
– А ты что, этой пользоваться не умеешь? Тебе электрическую подавай? – уязвил его проводник, ведя ребят по лесу к нужной поляне, и пояснил – Сейчас разные птицы потомство выводят, а кто уже и вывел. Лишний шум их потревожит, и они могут бросить гнёзда с птенцами и кладками. То поле, что вам выделили, раньше принадлежало колхозу в советские времена. Посеяли на нём рожь, да бросили. С тех пор она там и растёт самосевом, забивая редкие лекарственные растения. Вот вы это поле, пока рожь не поспела, и выкосите сегодня. А мы потом его перекопаем и засеем семенами лесных трав и кустарников.
Проводник вывел их на средних размеров поляну четкой прямоугольной формы, со всех сторон окружённую лесом.
– Как видите, работы тут не так уж и много, за сегодня управитесь. Ближе к вечеру приедут рабочие с конного завода и соберут то, что вы накосите. Если вы, конечно, косы в руках держать умеете. – он глянул на Стёпку, – Я сейчас уйду, мне нужно ещё свой участок успеть обойти, а за вами Алексей Митрович попозже подойдёт. Старайтесь по возможности не шуметь. – с этими словами проводник, махнув им на прощание, развернулся и ушёл.
Ребята поделились на группы и принялись за работу. Впереди, на отдалении между собой, чтобы не мешать друг другу, делая широкие взмахи косами, шли Роман, Степан и Акира. За ними серпами подрезали оставшиеся узкие рядки травы Алёна, Елена и Настя. А замыкающими шли Василиса, Витя и Вова, сгребая скошенную траву в кучи, чтобы приехавшим вечером рабочим было удобнее и быстрее её собирать.
Утренняя роса уже высохла, и трава резалась не столь легко. К тому же, видавшие виды косы были туповаты, а наточить их в лесничестве ребята не догадались. Но, скинув рубашки и обнажив мускулистые и не очень торсы, они взмах за взмахом упорно продолжали двигаться к противоположному краю поляны, словно соревнуясь друг с другом. Даже Акира старался не уступать привычным к работе деревенским ребятам. Видимо, вчерашняя наука Кота всё же пошла ему впрок.
Солнце поднялось в зенит и принялось нещадно припекать. Птицы и насекомые попрятались в густую тень леса, и лишь кузнечики продолжали громко и отрывисто стрекотать в оставшейся нескошенной траве. Девушки всё чаще останавливались, разгибая уже затекающие спины и вытирая выступающий пот со лба, переводили дух, тайно завидуя парням, которые всегда могли без стеснения скинуть с себя лишнюю одежду.
– Эй, Конопатая! Чего тормозишь? Давай, шевелись быстрее! – крикнул Алёнке Стёпка, тоже останавливаясь и переводя дух, смешно выпятив костлявую грудь, стараясь выглядеть больше и мужественнее. Но на фоне загорелых, высоких и мускулистых Романа и Акиры, всё равно выглядел не по возрасту маленьким и щуплым.
– Я не конопатая! Это веснушки. – обиделась на него Алёна, – И что, передохнуть нельзя? Пить очень хочется…
– Конопатая, конопатая! Будто мухами засиженная! – зубоскалил довольный Стёпка, что удалось ему задеть девушку за живое.
– Эй, Белобрысый! Будешь обижать нашу сестру, мы тебе быстро зубы пересчитаем! – вступились близнецы, погрозив задире граблями.
– Подрастите ещё! – огрызнулся на них Стёпка.
– И правда, пить очень хочется. Надо было воды с собой взять. – сказала робко Елена, бросая застенчивые взгляды на Романа.
– А я в туалет уже давно хочу! – без лишнего стеснения громко заявила Василиса, – Давайте к дедушке домой сходим!
Роман остановился и, оценив оставшийся небольшой клочок нескошенной травы, взяв на себя роль главного, рассудил:
– Пусть девчонки берут малых и идут к Митровичу. А мы тут уже и без них втроем справимся. Акира, молодец, наравне работает, и не скажешь, что городской.
– А я дорогу могу показать! – радостно сказала Василиса, отряхивая от травы свои грабли.
Настя с Акирой быстро переглянулись, и девушка произнесла:
– Я не устала. Пожалуй, с вами останусь, помогу. К тому же, Алёна и Василиса хорошо дорогу знают. А потом уже я вам покажу, чтобы не заплутали в лесу.
– Тогда я тоже пойду! – сказал Степан, бросая свой не докошенный рядок, – Мне это… тоже в туалет надо!
– Мог бы и в кустики сходить! – презрительно фыркнула Василиса.
– Цыц, малявка! – огрызнулся Стёпка, – Сама-то, что не сходишь?
– Да пусть идёт с вами. – примирительно махнул им рукой Роман, – Мы тут и без него быстро управимся.
– Ну, мы тогда там покушать готовить начнём, а то обед-то давно пропустили. – сказала Елена, снова бросив влюблённый взгляд на Романа.
– Было бы хорошо. – одобрительно ответил тот и улыбнулся ей, отчего девушка снова сделалась вся пунцовая. А парень опять, словно бы и не заметил ничего.
«Либо он совсем твердолобый, либо по доброте душевной специально так делает, чтобы не разбивать сердце бедняжке» – подумала Настя, разглядывая невозмутимого Романа.
Но, поймав на себе холодный пристальный взгляд Акиры, смутилась и вернулась к работе, заняв Стёпкин рядок. Сгибая уже ноющую от усталости спину, она не гнущимися руками продолжила ухватывать пучки травы, срезая их серпом у основания.
«Что если дед ушёл в лес далеко и ни сегодня, ни завтра дома не появится? – принялась размышлять она, стараясь отвлечься от наваливающейся усталости, – Остаться здесь ещё на день? Но тогда можно ведь к фестивалю с костюмами не успеть… А если он не сможет помочь? Что тогда делать? Акира и так постоянно смотрит на меня с такой злостью, словно, давно уже убил бы, если бы не перспектива отправиться вслед за моей душой в загробный мир.»
Её размышления прервал звук, будто что-то большое упало неподалёку. Она разогнулась, оборачиваясь на его источник. И тут же замерла от неожиданности. Прямо над ней нависала очень высокая и худая девушка в белой домотканой рубахе, и длинными распущенными волосами до пят. Волосы ниспадали на её лицо, полностью скрывая глаза и оставляя видными только узкий бледный подбородок с тонкогубым бескровным ртом. Она стояла с занесённой над Настей косой, её рот растянулся в неестественно широкой улыбке, обнажая частые треугольные хищные зубы.
– День-полдень, уходи в тень! Гы-ы-ы… – произнесла незнакомка.
Оцепенев от ужаса, Настя, словно в замедленном кино наблюдала, как неотвратимо на неё несётся коса этой безумной твари, но не могла даже пошевелиться.
Что-то сзади просвистело у Насти над головой и со звоном врезалось в косу «костлявой», останавливая её. Раздался скрежет, и сноп искр брызнул в разные стороны. Настя вздрогнула, очнувшись от наваждения и резко обернулась. За её спиной стоял Акира, скрестив свою косу с косой сумасшедшей бестии и удерживая её.
Незнакомка продолжала улыбаться хищным ртом, стараясь сломить отпор Акиры.
– Ну что застыла?! Беги, глупая девчонка! – рыкнул Акира на Настю, с трудом сдерживая тощую незнакомку.
Настя кинулась было прочь, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но тут же остановилась. Куда же она побежит, если «поводок» заклятия сейчас же сработает?!
В панике она огляделась в поисках Романа. Тот лежал навзничь на земле, а над ним с дубиной в руке стояла точно такая же тварь. Ещё одна, с каким-то мерцанием и дёрганьем, но при этом очень стремительно, приближалась к ним с другого края поля, приговаривая на ходу:
– День-полдень, уходи в тень!
«Так это же нечисть!» – с ужасом от полной безысходности, поняла девушка.
И тут, с края поля раздался громкий свист. Настя обернулась и увидела дедушку.
– Эй! А ну-ка, отзови своих костлявых от моей внучки! – громко крикнул он, смотря куда-то в лес, через скошенное поле, – И не притворяйся, что тебя здесь нет, полевик! Я тебя хорошо вижу! Отзови полудениц, я сказал!
Из кустов нехотя появилось маленькое существо, похожее на головешку, такое же черное, но только лохматое.
– Прости, хозяин, не признали они внучку твою, пустоголовые. – поклонился он деду, – Но сам понимаешь, работа у них такая.
– День-полдень, уходи в те-е-ень!!! – зло завыли на лесника полуденицы хором.
– Их работа – жить на засеянном хлебом поле, а не в лесу на поляне околачиваться. А значит, пусть проваливают с моих угодий! – зло рявкнул полевику дед, не обращая на их вой никакого внимания.
– Так там это… Техника разная, боятся они её шибко… – заюлил полевик, свистнул, и полуденицы разом сгинули, словно и не было их. Повернулся, плюнул, пискнул и сам исчез, спеша избежать наказания от Алексея Митровича.
– Сильная какая, не смотря что худоба, одни кости. – сказал Акира, опуская свою косу к земле и стараясь унять дрожь в уставших руках.
– А ты как думал? Сейчас их время. Они сейчас в самой силе. Потому и называются полуденицами. – сказал дед, подходя к ним и пристально разглядывая Акиру, – Так это ты, стало быть, и есть тот самый волк, древний бог, из-за которого на днях в лесу такой переполох поднялся?
– Дедушка, мы из-за этого к тебе и пришли, за помощью. – сказала Настя.
Алексей Митрович обнял внучку и похлопал её по спине:
– Правильно сделали, что пришли. Только, оставим всё до вечера. А то, вон видишь, хлопец в себя уже приходит. Сильный парняга, молодец, хорошо удар держит. – и кивнул в сторону Романа.
– Удар? Какой удар? – –просил Роман, садясь и держась за голову, – О-ох… Как болит-то… Это чем же так меня шандарахнуло?
– Солнышком, – ответил ему дед, усмехнувшись, – и прямо по темечку. Солнечный удар у тебя случился. Говорят же умные люди, не работайте в поле после обеда.
– Ну, так это, всего чуть-чуть докосить осталось же, зачем же бросать не доделанным… – растерянно проговорил Роман, поднимаясь.
– Ничего, другие завтра докосят. Пойдёмте к дому, а то вечереть уже скоро начнёт. – ответил дед, снова усмехнувшись себе в усы, – Гляди-ка, не перевелись ещё богатыри на Руси.
ГЛАВА 6
Вечером, после ужина, все собрались возле костра и, нанизав на длинные палочки сосиски и хлеб, принялись поджаривать их над огнём.
– Молодцы ребята. Хорошо вы сегодня поработали, не всякий взрослый так сможет. Правда, работать до потери сознания тоже не стоит. – усмехнувшись, Алексей Митрович глянул на Романа.
– Благо, что у нас медсёстры в достатке имеются. – насмешливо добавил он, поглядывая на этот раз на густо краснеющую Елену, которая весь вечер не отходила от возлюбленного и всячески проявляла заботу о нём.
– Да она втюрилась в него! – громко крикнул Стёпка, отчего девушка окончательно сделалась пунцового цвета и на её глазах проступили слёзы.
– Не лезь не в своё дело! И прикуси свой язык, а то он у тебя совсем как помело! – неожиданно зло прикрикнул на задиру всегда спокойный и уравновешенный Роман.
Настя и Алёна недоумённо переглянулись. Неужели?.. Да ну, не может быть!
Елена хоть и миловидная девушка, но вряд ли она смогла бы когда-нибудь завоевать сердце такого красавца, как Роман. К тому же, ей, маленькой и пухленькой, совершенно нечего было противопоставить ярким городским красавицам, одетым с иголочки и со стильным макияжем, которые снова, как только наступит осень, начнут наперебой увиваться за ним и, в попытках занять главенствующее место, выдирать друг другу волосы из роскошных шевелюр за школой после уроков.
Алексей Митрович прокашлялся, стараясь скрыть смех кашлем, и продолжил:
– Так чем же мне вас развлечь, гости дорогие? Интернета у меня здесь нет, а телевизора отродясь не было.
– Расскажи нам сказку, деда! – попросила Василиса, поджаривая на палочке сосиску.
– Правда, Алексей Митрович, расскажите что-нибудь. – подхватила Алёна, которая очень любила истории Настиного дедушки, уж так он хорошо умел рассказывать, будто наяву всё сам видишь.
– Давайте страшилку какую-нибудь! – крикнул Стёпка.
Дед хитро посмотрел на Акиру с Настей, и хмыкнул:
– Тут днём уже поступила заявка на одну историю, её-то я и буду рассказывать. Для кого-то, может быть, это будет сказка, для кого – легенда, а кому-то, может, будет и страшно. А кто не хочет слушать, может отправляться спать. Ну, что ж, начнём.
Давным-давно, когда люди жили ещё племенами, в этих местах было одно языческое поселение. Называли они своё поселение не селом, не деревней, а родом. У главы того рода было много сыновей и всего одна дочь. Звали её Сияна. Наверное, родители назвали дочку так из-за жемчужно-белых волос, которые отливали то розовым, то голубым цветом и словно жемчуг, сияли на солнце. Она была такая красивая, что невозможно было глаз оторвать.
Многие юноши из рода просили её руки, но всем она отказывала:
– Выйду замуж лишь за того, кого полюблю!
И хотя Сияна уже достигла того возраста, когда девушка считается на выданье, то есть может выходить замуж, отец с матерью не неволили её и не торопили с выбором любимую дочь.
В один год выдалась очень морозная зима. Начался падёж домашнего скота, охотники из леса возвращались ни с чем, запасы начали оскудевать, но зима все не отступала. А тут ещё появился в лесу волк, да не обычный, а огромный, какие водились в те времена, когда зима длилась круглый год. Огромный, с корову ростом, – дед сделал страшное лицо, и младшие дети запищали и завизжали, скорее от восторга, чем от страха,– и стал нападать на домашний скот. Дня не проходило, то козу утащит, то барана задерёт. Много раз отправлялись охотники в лес, чтобы изловить зверя, но возвращались ни с чем. Люди в селении начали экономить еду, еще чуть-чуть и начнут голодать! Совсем пали духом.
Решил тогда Годин Горынович, так звали главу рода, собрать обоз с разными товарами: мехами, глиняной посудой, железными ножами и расшитыми тканями – всем тем, чем был богат их род, и отправить в соседнее селение на обмен. Выменять на них зерно, муку, крупы и вяленое мясо, чтобы жители его рода смогли дожить до наступления весны и не умереть от голода.
Глава этого рода, Борута, был очень богат, вёл торговлю со многими ближними и дальними родами, и всего у него было в достатке. Годин Горынович надеялся, что Борута не откажет в помощи бедствующим соседям, но просить в долг не позволяла ему гордость. Поэтому он и отправил на обмен всё ценное, что у них имелось.
Обоз уехал. Прошло несколько дней, но вестей о том, что он прибыл в соседний род, не поступало. Потом прошло ещё несколько дней, и ещё несколько, но вестей всё не было, и сопровождающие его люди не возвращались в селение. Годин Горынович начал волноваться, шутка ли, три гружёные телеги и семь крепких мужчин сгинули, как их и не бывало! И решил отправить несколько человек в соседский род, чтобы узнать, что же случилось с обозом. Прошло ещё несколько тягостных дней…
Посланные люди вернулись, но не одни, а с главой Борутой, с которым приехали ещё две груженые телеги и двенадцать крепких мужчин. Но среди них не было никого из сопровождающих обоз, да и телеги были чужие.
Борута был сед и стар, но ещё очень крепок, никто уже и не знал, сколько ему лет и зим. Глава помнил себя еще совсем мальчишкой, когда впервые увидел его, и тогда Борута выглядел точно так же как и сейчас: седые волосы, тёмная испещренная морщинами кожа, похожая на кору и постоянно прищуренные горящие глаза, зло сверкающие из-под густых седых бровей.
Годин Горынович встретил гостей очень радушно. Велел накрыть столы, да не экономить, а готовить кушанья из всего самого лучшего, что было у них. И, чтобы оказать Боруте особый почёт и уважение, велел дочери Сияне прислуживать ему: наливать мёд и подносить еду.
Когда гости отдохнули и отогрелись, изрядно выпили и поели, Борута рассказал, что да, де обоз приезжал, и хотя товары ему были не очень нужны, по причине своей простоты и незатейности, он всё же решил помочь бедствующим соседям и дал сопровождающим обоза вдвое больше сверх той цены, что они просили. После, обоз сразу тронулся в обратный путь и никто его больше не видел. Пропал, будто сгинул, ни людей, ни телег с припасами.
Годин Горынович встал и сердечно поблагодарил соседа за оказанную им щедрость.
– Наверное, это мерзкий волк постарался! – предположил брат Сияны, Мал.
Мужчины рода согласно зашумели в ответ, что мол, да, это он, больше некому. Борута поинтересовался, что это за волк такой и чем он отличается от обыкновенных лесных бродяг. Годин Горынович рассказал ему про этого хитрого зверя, который не давал им житья в последнее время.
– Ростом с корову говоришь?– задумчиво сказал Борута, поглаживая себя по короткой бородке, – Из его шкуры мог получиться бы знатный плащ или даже ковер…– Его маленькие глазки алчно засверкали.
– Мал! Но волки не едят ни крупу, ни муку, ни, тем более, телеги!– тихим голосом возразила Сияна, делая вид, что подливает ему в кружку меда.
– Замолчи, женщина!– закричал юноша громко, от выпитого мёда он уже достаточно охмелел – Это точно он! Я отомщу ему за наших братьев! Мы с охотниками не вернёмся, пока не добудем шкуру этого зверя, будь он хоть злым лесным богом!
И его друзья-охотники одобрительно зашумели, подняв вверх кружки с медом.
«Вот дурной!– подумала Сияна – Неужели он не заметил, как люди этого старикашки переглянулись и мерзко усмехнулись, когда он рассказывал про обоз?»
Борута совершенно не нравился Сияне: его постоянно зыркающие исподлобья и оценивающие все вокруг колючие глазки; кожа, похожая на кору дерева – всё это вызывало в ней отвращение. К тому же, старикан позволил себе оскорбительное поведение по отношению к ней: незаметно для окружающих хватал и больно щипал Сияну за зад, будто она какая-то простая девушка, а не дочь главы рода. Будь бы это кто-то другой, ему бы с рук хамство не сошло, и получил бы он от её братьев таких тумаков, что мало бы не показалось!
«И почему он с таким пренебрежением говорит, что ценностей в обозе не было? Там был и самый лучший мех, и золотые украшения достаточно искусной работы.»
Женщины рода расстались со своими тщательно хранимыми сокровищами, чтобы обеспечить своих детей едой. Пожертвовала своими серёжками и колечками и сама Сияна, и её мать, а он с таким пренебрежением отозвался о товаре!
«Наверняка он забрал все ценности себе и ничего не давал взамен, а мужчин посадил себе в погреб, или вообще… убил!»– зло подумала Сияна, подливая Боруте мед и сдерживаясь, чтобы не шарахнуть кувшином его по плешивой голове после очередного щипка.
* * *
Ночью девушка проснулась от воющего звука. На улице разгулялась метель, стонала и выла за окном, словно оплакивая семерых не вернувшихся домой мужей и сыновей.
Ворота домов, где они жили, были распахнуты настежь, а во дворах пылали траурные костры, запаленные от родного очага, чтобы духи умерших помогли сбившимся с пути вернуться домой по их родному теплу и свету. Если за это время человек не возвращался, его начинали считать умершим. Костры будут гореть еще три дня, а затем, когда они потухнут, вдовы, матери, сёстры и дочери будут отгребать из него золу и посыпать ею свои головы и голосить, оплакивая любимых. Эта зола нужна, чтобы потерявшийся блуждающий дух смог опознать в живых своих родных и близких. По свету родного очага, который она продолжает источать, но уже не видимый для живых, дух мог узнать их и вернуться домой. Во время траура голову не мыли, траурная зола должна была сама стереться с волос. Когда это происходило, траур считался оконченным. Но замужние женщины ходили с покрытой головой, и было не видно, сошла зола или нет, поэтому стали полагать, что трёх полных циклов луны для этого достаточно.
Сияне стало жутко от мысли, что выйдя замуж за любимого человека, она однажды вот так же вот может его потерять и ритуальный костер запылает в её дворе. Во рту пересохло от таких жутких мыслей, и она захотела пить.
