Три цвета счастья

– На обратном пути ему стало нехорошо, и вскоре у него началась лихорадка. Мы пытались его лечить, вот только через несколько дней поняли, что обратно в наш славный городок Тураск он не вернется. Плавать нам предстояло еще по меньшей мере не одну неделю, так как его болезнь проявилась вскоре после отплытия, поэтому, чтобы не погибла вся команда, нам пришлось проститься с ним там же в море. Но он успел перед своей кончиной оставить распоряжения. Все его вещи находятся у меня, как и его последняя воля, которую я уже передал нотариусу. Что касается вещей, а также товара, купленного им, то их доставят чуть позже. А пока я должен выполнить последнее обещание, данное мной другу. Это то, что он просил передать лично вам – письмо, написанное с его слов.

И передав его, он удалился, чтобы оставить девушек втроем попрощаться с отцом.

«Мои девочки, милые мои!

Я не знаю, смогу ли я сделать все, то, что обещал вам! Признаюсь, вам в свои последние минуты, Вы – лучшее, что было в моей жизни. Я очень любил вашу мать, и также сильно люблю Вас. Но, глядя на вас, я будто видел ее, как в отражении. Все самое лучшее, что было в ней, передалось и вам. Я так любил ее. Поэтому, я не мог подолгу оставаться дома, поэтому я так стремился уехать. Марта, теперь, я думаю, честно ответил тебе на вопрос, почему я уезжаю, и не могу остаться. В этом я впервые признаюсь не только вам, но и себе тоже. И за это я прошу у Вас прощения, как попрошу и у нее. Скоро я встречусь с ней, я чувствую это. Не плачьте, мои дорогие! Мы будем присматривать за вами вместе, помните: вы не одни. Мы всегда будем рядом с вами. Не забывайте, что главное – это семья, заботьтесь и любите друг друга!

В своей последней воле, я также попрошу еще об одном: чтобы вы оставались жить втроем, до тех пор, пока каждая из вас не выйдет замуж и не покинет отчий дом. Он же останется той, кто позже всех пойдет под венец, и, я надеюсь, приведет своего мужа в наш общий дом, в свою очередь, сделав из него свое собственное счастливое семейное гнездо, и воспитает в нем своих детей. Все имущество будет поделено между вами тремя поровну. У меня будет еще одно пожелание – не потратьте все до замужества. В остальном, поступайте, как пожелаете нужным!

Катарина, крошка моя, не будь такой плаксой. Ты, моя девочка, вырастешь прекрасной женщиной, доброй, отзывчивой и смелой, но не доводи своего мужа упреками, умоляю тебя, а то, не ровен час, сбежит! Знаешь, порой нужно проявлять и женскую терпимость, и мужскую решительность. Но только вовремя и к месту.

Лиана, цветочек мой, ты так быстро выросла, что я не успел заметить, как это произошло. Я верю, что ты так же, как и твоя мать будешь прекрасной женой и, однажды, станешь прекрасной матерью! Но постарайся умерить свою гордость. Никогда о ней не забывай, но держи ее в уезде, если позволишь ей управлять своей жизнью – добра не жди, – не то останешься, в итоге, одна!

Марта, мой первый лучик солнца, я прошу у тебя прощения за то, что забрал твое детство. Я уже знаю, какой ты стала, и скажу тебя прямо – ты прекрасна. Не изменяй себе никогда. Ты ведь знаешь, что цветам в саду тоже может быть холодно и одиноко. Не суди слишком строго, тех, кто ошибся. Кто не ошибается – тот не живет. Помни, идеалу тяжелее всего, его корона слишком тяжела, чтобы ее носить, да и наклонять голову не просто, чтобы прислушаться к тем, кто находится ниже. Иногда опускай голову, но не склоняй ее ни перед кем.

Любящий вас, отец».

Прочитав письмо вслух, они долго и горько плакали. Но прошло время, и они успокоились. Невозможно быть несчастными все время, как и быть счастливыми тоже. Горе и радость идут по кругу, сменяясь, будто в танце – в этом и состоит наша жизнь. Если Вы не чувствуете ни того, ни другого – «проверьте» свое сердце, и ответьте честно на вопросы: вы еще живы? Тогда, что же, по-вашему, не так?

***

Как и обещал господин Имар, вскоре привезли все вещи их отца. Ткани, купленные им, лежали в сундуках, а личные вещи в дорожной сумке, как и небольшие предметы, обернутые лентами: красной, синей и белой.

Девушки достали свои подарки, и слезы снова покатились по их щекам. Он действительно купил то, что обещал: рахат-лукум в маленьком ларчике – для Катарины; красивый белый узорчатый платок с кружевами – для Лианы; резную шкатулку с гребнем – для Марты. И подпись на стенках или внутренней части каждой вещицы – «моей доченьке».

Помимо этих вещей им в дом доставили еще много товара, которыми отец собирался торговать. Но один сундук отличался от остальных и видом, и весом, как было сказано – он предназначался лично им. В нем девушки нашли чудесные ткани трех цветов: голубого, белого и красного.

Но записки внутри, кому и какой цвет принадлежит – не было. Они посмотрели везде, все вещи, все записи. Но так ничего и не нашли. Ответ на загадку дал господин Имар, он же и сказал, что собственными глазами видел, как их отец совершал эти покупки. А посему:

– Это, – показывая на голубой муслин, сказал друг отца, – для младшенькой – Катарины. – Ваш отец сказал, что он подойдет к цвету ее глаз лучше всего, и она будет прекрасно в нем смотреться.

– Это, – указывал он на белый атлас, – для Лианы. Когда ваш отец его покупал, то сказал, что уверен, будто она первая выйдет замуж. А Катарина сможет надеть свое платье на ее свадьбу, и непременно, найдет в нем жениха и для себя.

– А это, – жестом указывая на третью ткань – красный бархат, – это для вас, госпожа Марта. Он говорил, что как только увидел этот отрез, то будто увидел в нем именно Вас. И что вы будете в нем великолепны. А еще, я думаю, он полагал, что Вас не смутит этот цвет, когда вы наденете его на свадьбу сестры, и что он только подчеркнет вашу красоту.

– Это точно? То, что Вы сказали – это все слова отца? – спросила Марта. – Вы не перепутали имен.

– Да, как это возможно? – удивился господин Имар, – я же знаю вас больше десяти лет, как и вашего отца. Перебравшись в Тураск, вы стали первой семьей, с которой я познакомился. Вы выросли на моих глазах. Я видел, как вы, Марта, уж простите меня, стали взрослой девушкой, а уже вон и Лиану, хоть сейчас замуж выдавай! Уж ваших-то имен я бы не за что не перепутал, хоть ночью разбудите – я с закрытыми глазами скажу: кто есть кто.

– Да, вы правы, простите, – сказала грустно Марта, – спасибо, что все объяснили! И смогли передать все вещи нашего отца. Мы вам признательны.

– Мне действительно очень жаль, – ответил он, – я действительно, соболезную вашей утрате! Вы знаете, что мы с госпожой Имар всегда готовы поддержать вас в чем бы то ни было. И вы смело можете к нам обращаться в любое время дня и ночи!

Глава 3

Как только за господином Имаром закрылась дверь, то первое, что услышала Марта, это спор Лианы и Катарины.

– Это мое! Мое! – кричала Катарина.

– Но мне это нужнее, чем тебе! – в ответ ей кричала Лиана.

– Что здесь происходит? – спросила, вошедшая Марта.

Со слезами на глазах Катарина сказала:

– Лиана хочет забрать мой цвет. Мне его папа привез, а она хочет забрать его себе! Это не честно!

– Но ведь он мне нужнее, я старше тебя. Куда ты его наденешь сейчас, глупая!

– Я не глупая! – обливаясь слезами, сказала Катарина, подбегая к старшей сестре.

– Правда, Лиана, не нужно обзывать Катарину такими словами. И вообще, ты не можешь забрать то, что привез ей отец. Это ее подарок, и уже можно сказать наследство. Так велел отец.

– Но это неправильно! – крикнула Лиана. – Если я первая должна буду выйти замуж, как он написал, то, конечно же, сначала должна буду найти жениха. И пойти с ним на свидание. А в чем я пойду? Все мои наряды для этого не годятся! Мне нужна вот эта ткань – платье из синего муслина. Я сама его сошью, у меня это лучше получается. И как ты там говорила: оно будто весна. Так вот этот материал мой, я возьму оттуда немного, остальное верну Катарине и тебе, Марта, наверняка что-нибудь то и останется!

Обидевшись, как и Катарина на слова сестры, Марта ответила ей:

– С чего это ты так решила? Я старше, следовательно, это мне сначала нужно ГОЛУБОЕ платье, затем белое, и уже потом, когда ты или Катарина соберетесь выйти замуж – красное.

– Голубое мое, – рыдая, произнесла Катарина.

– Но отец сказал, что… – продолжила спор Лиана.

– Я знаю, что сказал отец, сама читала вслух письмо! – жарко ответила Марта. – Но где это видано, чтобы младшая сестра выскочила замуж быстрее, чем старшая!

– Но так у меня больше шансов, ты-то все время дома сидишь, взаперти, будто старуха! И ни на кого не глядишь, как же ты жениха отыщешь, разве что он сам к тебе придет, и будет просить твоей руки! А мне что все это время дома сидеть? Как ты? В четырех стенах!

– А кто виноват в том, что я все время дома? И до сих пор не вышла замуж? – сказала, в сердцах, Марта, – я одна тяну и дом, и вас двоих! А помощи от вас никакой! Ты уже взрослая, могла бы и помочь! Я в твоем возрасте уже заменила маму!

– ЕЕ никто не замениииит! Никто! – крикнула Катарина, оторвавшись от сестры и убежала из комнаты.

Девушки быстро поняли, что сказано было слишком много лишних слов, тем более при ребенке. Они никогда не выясняли отношений друг с другом, но обе обижались одна на другую из-за непонимания и молчания.

Девушки решили, не сговариваясь, догнать Катарину, выбежавшую, к тому времени, на улицу. Вот только им пришлось разделиться: Марта побежала за ней в сад, а Лиана – к калитке, в которую позвонили в тот момент, когда они обе уже бежали вслед за сестрой.

На пороге стоял красивый молодой человек. По его внешнему виду можно было судить, что он прибыл издалека. Весь его вид говорил об этом: его костюм, прическа, цвет кожи, а точнее, сильный загар на лице и руках! Сердце девушки, при виде него, зашлось бешеным стуком, из-за чего первых его слов она не расслышала. Поэтому ему пришлось повторить их дважды:

– Мне сказали, что в этом доме я смогу найти дочерей господина Борбита. Это ведь вы?

После одобрительного кивка он продолжил:

– Я искал дочерей этого почтенного господина. Так случилось, что я отправился в этот далекий путь вместе с ним, на том самом корабле, на котором он приехал в мою страну. Немного помолчав, он продолжил: господин Борбит, был хорошим человеком, примите мои соболезнования. Я прибыл вместе с ним, но понимал, что появляться в вашем доме в тот же день, что и печальные новости, будет плохой затеей. Но все же я должен был исполнить то дело, ради которого так долго добирался сюда.

Видите ли, господин Борбит был моим покупателем, очень хорошим покупателем. У меня он приобрел прекрасные ткани, три рулона великолепных материй, но заплатил за них слишком дорого. Я и мой отец хотели вернуть в тот же момент часть тех денег, что он уплатил, и взять только реальную плату за них. Мы честные люди, нам чужого не надо! Но он отказывался принять деньги обратно, поэтому я должен был последовать за ним, пока не верну долг. Так велел мне мой отец! Тогда господин Борбит, смеясь, ответил, что примет деньги только в своем собственном доме, но прежде, чем я смогу вернуть ему их, я должен буду взглянуть на его дочерей и ответить ему: достойную ли плату он заплатил за эти три куска ткани, которые будут украшать его дочерей. И если вы покажетесь мне не такими прекрасными, как мои материи, то тогда он возьмет деньги обратно. Поэтому я решил уточнить, хотя и сам вижу, что вы дочь господина Борбита? Но которая из них?

Не сказав ни слова, девушка разрыдалась перед незнакомцем, от избытка чувств, и накопившихся эмоций. Она плакала из-за ссоры с сестрой, из-за рассказа незнакомца об ее отце, и из-за всего того, что не могла бы выразить словами, но чувствовала своей душой. Только тогда она поняла, как отец ими дорожил, и любил. И вовсе он не считал ее лягушкой, как она думала, из-за слов сказанным им перед отъездом! Совершенно забыв, что после слова лягушка – было еще слово принцесса, которым он также назвал ее.

Молодой господин растерялся от такого поведения, и не знал, как ему следует поступить. Он хотел приободрить несчастную девушку, но не знал, что лучше подойдет: вручить ей платок или может приобнять в утешение? Но лучшее, что он мог придумать, это сказать: