Заноза Ледового сердца

Обижаете. Всё. От начала и до конца.

–Что происходит? – я крутила головой из стороны в сторону.

– Пошли к Спассу, там обсудим, – скомандовал Беглов, – а, нет, дамочка, Вы теперь тоже в сговоре и идёте с нами, – он по-хозяйски обхватил меня за талию и поволок дальше по коридору.

Воистину правду говорят люди, что во многих успешных командах тренер выступает, как второй отец, наставник. Тот, кто за тебя горой и за кого вы все готовы рвать и метать. К сожалению, в нашей команде это был не главный тренер, а его помощник. Безэмоциональный и почти всегда серьёзный Лев Иванович, выглядящий в свои 60 весьма неплохо, даже при всей своей строгости, излучал внутренний свет и тепло. Что же касалось меня, то ко мне он вообще относился, скорее, по-отечески. И сейчас суетился вокруг меня, обрабатывая и заклеивая царапину, попутно выслушивая пламенную речь моих заступников. Как выяснилось, они с самого начала «срисовали», что я двигалась в кабинет, и догадались, что разговор будет не без последствий. А тут, как раз, и крутился тот самый журналист, желая свершить Вендетту, засняв тренера в «горячительном» виде. А по итогу, получил материал гораздо интереснее. Он запечатлел всё «от и до». Отчётливо. Во всех подробностях.

– И что вы планируете с этим делать? – немного нахмурившись, уточнил Лев Иванович, оглядывая всех собравшихся.

– Я думаю, что надо дать этому ход, – гордо заявил журналист.

– Глупо. Ты понимаешь, какие это связи? – Лев Иванович встал, – вот что, я иду и вызываю отца. Пусть забирает сына и, заодно, закину ему удочку про видео, на случай, если он решит со всеми вами поквитаться, но запомните, три мушкетёра, первыми под раздачу попадёте вы. Это точно. Он будет жаждать отомстить. Особенно тебе, Макс. Ну да, Констанции это тоже касается.

– Нет, коуч, это – не Констанция, она – наш Д’Артаньян., только без усов и в юбке, – Макар мне подмигнул, а я подмигнула ему в ответ.

– Так, всё, идите. Надо всем отдохнуть, – Лев Иванович выпроводил нас из кабинета.

Мы молча дошли до двери моего кабинета, я зашла внутрь, все дружно проследовали за мной.

– Вы чего? Провожать меня будете? – удивлённо уточнила я.

– Нет, если леди хочет в одиночестве просмотреть фото с матча, там я, кстати. Есть с голым торсом, – Михей заиграл бровями.

– Господи, какой же идиот, – Макар толкнул молодого в плечо, – давайте просто, на всякий, вместе уйдём вместе. Мы с Михеем выйдем разведкой, а вы, два опальных, идите чуть позже. Ваши лица явно вызовут у кое-кого приступ очередной неконтролируемой агрессии.

Беглов задумчиво пожал плечами и упёрся спиной в дверной проём, ожидая, пока я соберусь. Первая группа двинулась. Спустя 5 минут последовали мы.

Продвигаясь молча по мрачному коридору рядом со своим провожатым, я буквально кожей чувствовала его напряжение.

– Извини, – не нашла я ничего умнее, чем выдать это.

– За что? – голос его почти не выражал никаких эмоций.

– Ну ты, вроде как, из-за меня теперь угодил в эту историю.

– Да брось, я и так был следующим на очереди на банку. Неделей раньше – неделей позже.

– Прекрати, из этого должен же быть какой-то выход, – сама того не понимая, я схватила его за рукав.

Каким бы он ни был, невыносимо было видеть, как один из ярчайших спортсменов всей Лиги близок к полной капитуляции. Он усмехнулся, и столько было горечи в этой усмешке, что моё сердце невольно сжалось.

– И что? Прикажешь дать мне горячее интервью или что-то в этом духе?

– Хм, неплохо, но не ново. У меня есть кое-что получше, – и я достала из сумочки флешку, которую мне заботливо подсунул журналист, когда мы выходили из кабинета, – весь сегодняшний инцидент.

Глаза Макса заискрили и ожили.

–Да ну? А как так? И какова сила этого артефакта?

– Нуууууу, скажем так, что я – не самый поганый человек, поэтому со мной всегда делятся, но я всегда могу стать той самой «прессучкой». И вот тогда, это интересное кино покажут на всех каналах с доказательством того, что одного из лучших игроков топят, потому что он поступил по-мужски и заступился за даму.

– Это будет скандааааааал, – заговорщически протянул Беглый.

– О да, ещё какой, – я кивнула с такой же ехидной улыбкой.

– И что, ты это сделаешь ради меня?

– Не обольщайся, ради справедливости. Даже если это будет стоить мне моего места.

– А ты хороша!

– Благодарю, просто ты меня всегда недооценивал.

– Понял, я присмотрюсь.

– Только не ослепни.

– Заноза, он попытался шлёпнуть меня, но я ловко увернулась.

-Эй, ну вы где там? Целуетесь что ли? – донеслось с улицы.

– Придурок, какие ещё поцелуи? – первым отозвался Беглый.

– Нет, ну Михей прав, типа там война – отличное поле для любви, – Макар заметно оживился.

– Так, всё, уже пошла пост стрессовая брехня. Я домой. Ещё раз спасибо вам., я махнула на прощание, стараясь не выдать смущения от последних комментариев.

Макс

– Ну ты как, старый? – Макар, прилетевший с очередной смены, запыхавшийся, весь заведённый, рухнул рядом со мной на лавку.

– Лёнь, только давай без вот этого взгляда полного сожаления, ладно? – резко парировал я, и тут же осёкся. В конце концов, он не виноват, что я, как и ожидалось, угодил на банку. С того злополучного вечера прошло две недели. В первом же матче меня поставили в 4 звено, где дали сыграть 7 минут, в следующем – 5, сегодня за мной числилась лишь одна смена в 90 секунд. Удивлён? Нет. Я знал, что именно такие последствия меня и ожидают. Поступил бы я тогда иначе, отмотай время назад? Конечно же, нет. В тот день, пожалуй, я поступил, едва ли, не разумнее всего в жизни. Наш тренер безумен, самодур и куча прочих нелицеприятных определений. Ему позволяется унижать, критиковать и издеваться над нами, но только не над женщиной. И пусть это даже сама Заноза.

Она вот, как раз таки, совершенно не раздражала, ну почти. Либо с той истории мы почти не пересекались, вернее даже сказать, создавалось впечатление, что она меня избегала. Вот это и бесило. Но подобные мысли посещали меня почему-то перед уходом в глубокий сон, когда её образ после случайной встречи где-нибудь в коридорах, всплывал перед глазами.

Однако, сейчас меня больше пугала моя ближайшая перспектива спортивной карьеры в целом. Зачастую, затяжная «банка» для профессионального спортсмена грозила молниеносным спадом физической формы, что влекло за собой плачевные последствия, в виде дальнейшей регрессии. Я уже ощущал, что тренировки даются тяжелее, а мышцы наливаются сталью, почти мгновенно застываю и сводятся. Танталовы муки. Конца и края этому не было. Ромашов то и дело самодовольно поглядывал на меня, всем своим видом давая понять, что одержал очередную победу. О, да, он понимал, что я на крючке, связанный по рукам и ногам четырехлетним контрактом, с которым меня ни один клуб Лиги не сможет выкупить, ибо для этого придётся распродать половину имеющейся команды. Чёртов кукловод-извращенец.

Прозвучала сирена об окончании игры. Еле передвигаясь на каменных ногах, изрядно продрогший, я поучаствовал в рукопожатии. Далее, нас ждала победная раздевалка. Ромашов блестяще на камеру раздавал хвалебные отзывы, все улыбались. Лишь только камера исчезла, большинство лиц потеряло показную бодрость и радость. Нервозное лицо главного тренера скривилось, и он зачитал список тех, кто едет на выезд. Перечислив фамилий закончилось, и я улыбнулся. «Как он предсказуем!»

– А как же Беглый? – не выдержал Михеев, я помотал ему головой в знак того, что это был бесполезный выпад.

Ромашка смерил его взглядом, быстро глянул на меня, и с оскалом, а-ля улыбкой, ответил:

– Ротация состава. Усерднее тренируемся, смотрим игру со стороны, – и заспешил из раздевалки.

Тишина. Занавес. Все знали и понимали всё, а потому слова были излишни. Не делая выносить эти жалостливые взгляды, я схватил клюшку, шлем, краги и вышел из раздевалки. Ноги сами принесли меня на лёд, где уже убрали рамки ворот. Одиноко поблёскивали два прожектора ночного освещения. Это напомнило мне ледовую коробку у дома, где я, восьмилетний пацан, до самого финала обкатывал все наигрыши, что отрабатывал на тренировке. Я горел. Нет. Пылал. Тогда. А сейчас? Пустота. Мощно оттолкнувшись правой ногой так, что аж лёд затрещал, разлетаясь под лезвием в тысячи осколков, я начал набирать скорость. Я играл. Сам. В своей голове свой собственный матч с самим же собой. Только вот что здесь было наградой?

Я понятия не имею, сколько длилась моя ледовая схватка с пустотой, но остановил меня силуэт на бортике, на месте главного. Неизменно синее платье выше колена, подчёркивающее сочные плавные изгибы, форменный пиджак. Я узнал сразу, кто за мной наблюдал. Разогнавшись, я подлетел к борту, резко затормаживая, обдавая самозванку-тренера веером ледяных брызг. Она лишь слегка отстранилась, но не убежала, даже не психанула, лишь наоборот, картинно отряхнулась, вытерла лицо и пригладила причёску.