Не отдам тебя никому

Высокий широкоплечий молодой мужчина смотрит мимо меня, словно не замечает присутствия постороннего человека. Идеальный строгий костюм, властный взгляд голубых глаз и невероятный аромат дорогостоящего парфюма – всё так и кричит о том, что передо мной не просто сотрудник центра. Это как минимум кто-то из начальников, а может быть, и сам владелец.

Не до конца отдавая себе отчёт, в том, как это выглядит со стороны, я застываю на месте. Бессовестно разглядываю незнакомца, который, наконец, обращает на меня внимание.

Хорошо, что Стешке становится скучно, и она принимается вытягивать из моей причёски длинную светлую прядь волос, тем самым отвлекая меня от разглядывания мужчины.

– Ай, Стешка, прекрати! – отмираю я, прижимаю девочку крепче к своему телу и проношусь мимо мужчины.

В холле центра опускаю малышку на пол и поправляю блузку.

– Что, моё солнышко, кушать хочешь? – провожу ладонью по взъерошенным светлым завиткам Стешки.

Моей красавице скоро исполнится четыре годика, но шикарную русскую косу мы пока не отрастили.

– Ма… – тянет устало.

– Ну, и отлично тогда, поедем к Марине?

Получив одобрительный кивок от своей юной спутницы, я подхватываю уставшую девочку на руки и покидаю так и не ставший местом моей работы центр.

На улице ещё по-летнему пригревает солнце, но редкие жёлтые листья, упавшие на землю, напоминают о наступлении осени. Возможно, это ещё одна причина, по которой я никак не могу устроиться на работу. Не каждое учебное заведение готово принимать педагогов после начала учебного года, а на дворе уже середина сентября.

Остановка общественного транспорта находится как раз возле центра детского творчества, что не может не радовать.

За тридцать минут мы доезжаем до дома, в котором моя подруга Марина снимает квартиру. Она позволила нам со Стешкой на время остановиться у неё.

– Мы вернулись, – сообщаю я, стоит нам переступить порог чужой квартиры.

Аккуратно снимаю с малышки туфельки, разуваюсь сама и веду Стефанию мыть ручки.

– Сейчас мы вымоем наши ладошки, всех микробов прогоним, да, моя сладкая?

Я бережно вытираю хрупкие пальчики один за другим, возвращаю полотенце на место.

– А где же наша Марина? – произношу задумчиво, заглядывая в пустую кухню.

Подруга дала мне дубликат ключей, но сама, видимо, уже ушла на работу.

– Ма! – Стешка дёргает меня за юбку и тычет пальчиком в сторону моей сумочки.

– Это телефон, солнышко, не бойся! – я извлекаю вибрирующий аппарат и отвечаю на звонок.

– Мальвина Анатольевна, мы пересмотрели своё решение и готовы принять вас на работу, – раздаётся в трубке голос женщины, которая около часа назад не дала мне ни единого шанса.

– На работу?.. – это единственное, что я могу произнести в ответ.

– Разумеется, пока только на испытательный срок. Если вы не передумали, то завтра можете приступить ровно в десять.

Женщина сбрасывает вызов, даже не попрощавшись, а я так и продолжаю стоять с телефоном в руках, словно статуя.

Что такое произошло за этот час, что заставило строгую начальницу изменить своё твёрдое решение?

Глава 2

Александр

– Разве у нас есть группы для таких маленьких детей? – спрашиваю у Татьяны Викторовны, едва незнакомая девушка покидает кабинет.

– Нет, Александр Юрьевич, – отвечает коротко директор моего центра творчества.

Она всегда немногословна потому, что дорожит своим временем и временем окружающих. Деловая хватка и ответственность – вот за что я уважаю и ценю эту женщину.

Понимаю, что тратить драгоценные человеко-часы на выяснение личности неизвестной девушки не стоит, но впечатлённый слезами, застывшими в карих глазах незнакомки, даю себе слабину и спрашиваю у Татьяны про блондинку.

– Претендентка на место преподавателя музыки, – отвечает безразлично.

– И? – поторапливаю Татьяну.

– Полное отсутствие опыта и маленький ребёнок стали причиной отказа, – отчитывается женщина.

– Кхм, – прокашлявшись, присаживаюсь на стул, – а с каких пор дети стали препятствием для приёма на работу?

Сдержанно, но довольно строго смотрю на подчинённую: подозреваю, что я многого не знаю.

– Но дети – это же бесконечные отгулы и больничные… – частит женщина в своей жалкой попытке оправдаться.

Медленно, но верно я начинаю жалеть о том, что взял на работу подругу матери. Татьяна Викторовна помнит меня несмышлёным мальчишкой, и видимо потому считает, что имеет право единолично принимать важные решения.

– Половина сентября прошла, но мы так и не укомплектовали штат – не нашли преподавателя музыки. И когда походящая кандидатура сама пришла на собеседование, вы ей с лёгкостью отказали? – повышаю голос.

– Но Саша, ты не понимаешь, она же без опыта…

– Нет, это вы не понимаете, – перебиваю женщину, – этот отказ может отрицательно сказаться на репутации нашего центра.

– Каким образом? – Татьяна, словно школьница, складывает руки на столе.

Не ожидал, что придётся объяснять простые истины опытному педагогу.

– Неужели вы не помните, как полгода назад журналисты придали огласке ситуацию с тем ребёнком, которого не приняли в секцию баскетбола? – тяжело опускаю ладонь на стол, не сводя глаз с женщины. – Если слух о том, что детский центр «Развитие» отказывается брать на работу сотрудников с маленькими детьми, расползётся, то вы отправитесь на пенсию! Поэтому вы немедленно, – голосом нажимаю на последнее слово, – немедленно позвоните этой девушке и пригласите на повторное собеседование.

Нелегко проявлять строгость по отношению к человеку, который вдвое старше, но я давно привык поступать так, как велит совесть. И на мнение окружающих, пусть даже более опытных, мне плевать.

– Ладно, – вздыхает Татьяна, – будь по-твоему.

Она тянется за телефоном всем видом давая понять, что делает мне одолжение.

«Кажется, пора подыскивать нового директора, а эту отправить на пенсию», – думаю про себя, покидая кабинет.

Мальвина