Бывшие. Папа для пуговки

Маму через пару дней выписывают из больницы, вместе мы подыскиваем небольшую хатку, в которой можно будет пережить лето. Но зимой здесь оставаться нельзя из-за отсутствия нормального отопления.

Ещё и с Евой начинаются проблемы. Ночные кошмары, плач без причины.

– Отведи её к врачу, – советует мама спустя неделю после случившегося.

Немного поразмыслив, принимаю решение послушаться. Записываю Еву к платному специалисту и принимаюсь ждать зарплату.

Получив деньги, сразу же вношу плату за квартиру, оставляю часть на еду и выделяю сумму на приём в частной клинике. Понимаю, что для нас это непозволительная роскошь, но другого выхода у меня нет. Обычный педиатр нам вряд ли поможет, а кроме него других детских врачей в нашей сельской поликлинике нет.

***

– Вам надо сменить обстановку, – выносит вердикт специалист.

И вроде не назначает нам каких-то серьёзных дорогостоящих лекарств, выписав лишь несколько простых, но эффективных препаратов.

Однако у меня от его совета окончательно опускаются руки.

Как? Как мы можем сменить обстановку, если и так едва сводим концы с концами?

Я ведь не против устроиться на дополнительную работу, только где же её взять?

– Мамуля, ты плачешь? – ласково интересуется моя девочка.

Смотрит на меня своими карими глазами, будто в самую душу заглядывает. Они у неё точь-в-точь, как у отца, которого моя малышка никогда не видела.

– Всё хорошо, – шмыгаю носом и быстро вытираю влагу со щёк, скрывая следы своей слабости.

Мы сидим на лавочке в сквере частной клиники, филиал которой совсем недавно открыли в станице. С неба крупными каплями срывается дождь, и это значит, что в наше новое убежище нам придётся ехать на автобусе.

А ведь можно было бы немного прогуляться, здесь недалеко, но позволить, чтобы моя дочурка промокла, я не могу, поэтому беру её бархатную ладошку в свою руку и вместе с дочкой иду к автобусной остановке.

Ева не любит общественный транспорт, особенно в последнее время, когда стала бояться всего, чего только можно. Но другого выбора у нас нет, поэтому пройдя в автобус и усадив дочку к себе на колени, я принимаюсь отвлекать её разговорами.

– Мамочка, а почему этот дядя на нас так смотлит? – спрашивает Ева, кивком головы указывая на парня, сидящего напротив нас.

Коротким взглядом сканирую напугавшего моего ребёнка пассажира, но незнакомец тут же отворачивается.

Всю оставшуюся дорогу исподтишка слежу за парнем. То ли мне страх дочки передался, то ли этот странный человек и в самом деле за нами следит – не знаю.

Глупо это всё, конечно, кому мы нужны?

Я – обычная продавщицы, точно никому ничего плохого не сделала.

– Мамочка, а мы опять туда пойдём? – спрашивает дочка, едва мы покидаем душный автобус.

Говоря «туда» она имеет в виду нашу съёмную хатку, находящуюся на окраине станицы. На приёме у врача дочка сказала, что ей здесь не нравится, поэтому специалист посоветовал нам сменить жильё.

Будто это так просто.

– Малыш, – я останавливаюсь и присаживаюсь перед Евой на корточки. Беру её обе ладошки в свои руки, слегка сжимаю. – Мне тоже здесь не очень нравится, но какое-то время придётся… – замираю на середине предложения, потому что замечаю за забором углового дома какое-то движение.

Присматриваюсь и вижу того парня из автобуса.

– Пойдём, малыш, домой, – произношу растерянно.

Так и не договорив с дочкой, завожу её скорее во двор.

Сердце в груди колотится, как бешеное. Мне очень страшно, потому что теперь я отчётливо понимаю: этот незнакомец и в самом деле за нами следит.

Радует, что Ева не спорит и не вредничает. Послушно проходит внутрь нашего съёмного жилья, сама расстёгивает босоножки, снимает их и ставит на небольшую деревянную полочку, заменяющую нам обувницу.

– Олечка, – выбегает в прихожую мама, – как, как сходили? Что сказал врач? – спрашивает взволнованно.

– Не волнуйся, мам, – пытаюсь успокоить. – Всё в порядке, – не спешу говорить о том, что сказал врач.

– Точно? – с подозрением заглядывает ко мне в глаза.

Чувствует меня мамуля, сразу понимает, что что-то не договариваю.

– Евочка, иди в ванную, я сейчас подойду, – подталкиваю дочку в сторону совместного санузла.

Здесь даже двери нет, и это ужасно неудобно, но деваться нам пока некуда.

– Мам, – выдыхаю, чувствуя нереальную тяжесть на сердце. – Нам посоветовали сменить обстановку, – обречённо опускаю плечи и отворачиваюсь, чтобы родительница не заметила влагу в моих глазах.

– Не переживай, доченька, всё образуется, – утешает.

Касается пальцами моего предплечья, поглаживает.

– Всё наладится, – поражаюсь тому, насколько мама спокойна на этот раз.

Ей это несвойственно, обычно она паникует сильнее, чем я.

– Оливия, – неожиданно называет полным именем, – ты только не волнуйся… – явно собирается сказать что-то ещё, но не успевает.

– Здравствуй! – густой мужской бас заполняет пространство вокруг.

Этот голос я ни с каким другим не перепутаю. И, вскинув голову, понимаю, что не ошиблась.

Тимур. Он только что вышел из кухни и теперь стоит напротив меня, сложив руки в карманы стильных дорогих брюк.

Его плечи стали ещё шире. Лицо – мужественнее, а взгляд – острее.

Мы развелись, когда я уже ждала ребёнка, но муж так и не узнал об этом.

А теперь стоит напротив и сверлит меня чернотой своих глаз.

Я замираю, не зная, что и сказать.