– Богдан, когда мы позвоним в полицию? – повторяю вопрос, который задавала парню около часа назад.
Я честно старалась держать себя в руках, но сил не осталось, и если Романовский сейчас же не приступит к каким-то вразумительным действиям, я за себя не ручаюсь.
– Ты понимаешь, что это не игрушка – это живой человек. Его нельзя просто подлечить и выставить на улицу, нужно искать мать или родственников в конце концов, – чувствую, что срываюсь на истерику.
Эмоционально взмахиваю руками, попутно вытирая вновь выступившие из глаз слёзы.
– Не нужно, – припечатывает парень. – Не нужно никого искать. Это мой ребёнок.
Глава 3
Богдан
– Как это… твой ребёнок? – широко округляя и без того огромные кукольные глазища спрашивает Мия. – А почему?..
Девушка запинается и растерянно опускает руки вдоль тела, а я замечаю, что между пальчиками её правой ладошки зажат один из снимков, которые я обнаружил в люльке.
Нашла всё-таки…
– Это его мать? – Мия быстро складывает два плюс два. Она всегда была сообразительной девчонкой.
– Да, – понуро опускаю голову и сажусь прямо на пол, рядом с диваном.
Перевожу взгляд на просыпающегося малыша, ища в нём знакомые черты, но ребёнок ещё слишком мал для этого. Даже цвет глаз, и тот мутный какой-то.
Мия ещё раз смотрит на снимок, потом её взгляд фокусируется на мне. Видимо, она пытается представить меня вместе с матерью ребёнка.
Не надо, девочка, это лишнее.
– Ох, Богдан, – девушка сжимает переносицу двумя пальцами и укоризненно покачивает головой.
Боюсь даже представить, что она сейчас обо мне думает. Тяжело смириться с тем, что я стремительно падаю в глазах своей самой близкой подруги, и пути наверх уже может не быть.
– Я сам не ожидал, что она додумается подбросить его в мою квартиру, хотя… – перевожу взгляд на ребёнка, не договаривая свою мысль.
Даже к лучшему, что эта бестолковая кукушка решила поступить таким образом, а не личной встречи стала искать с отцом своего ребёнка.
Не нашла бы, это уж точно.
– Так, ладно, – выдыхает Селиванова.
Она брезгливо швыряет фотографию обратно на журнальный столик и направляется к малышу. Бережно берёт его на руки и прижимает к себе, не боясь испачкать белое платье, в котором похожа на ангела.
Такая воздушная, красивая, неземная.
– Ты поможешь мне искупать и покормить его? – прошу, не сводя с неё умоляющего взгляда.
Я знаю о её добром сердце и сейчас планирую эгоистично им воспользоваться.
Мия ничего не говорит в ответ, только недовольно щёлкает язычком и концентрирует всё своё внимание на ребёнке. Ловко переворачивает малыша на животик и удерживает его одной рукой, а второй собирает в кучку грязную пеленку и кидает её в люльку.
– Это – выбросить! – велит командным тоном. – Пойдём в ванную, папаша, будешь помогать.
Непроизвольно дёргаюсь от небрежно брошенного «папаша». Да уж, не так я себе отцовство представлял, тем более, не планировал обретать этот статус в столь юном возрасте.
Не дожидаясь меня, Мия вместе с малышом скрывается за дверью ванной, а я послушно плетусь следом. Как робот выполняю инструкции девушки, настраиваю тёплую воду, подаю чистое полотенце.
В процессе мытья тихий до этого малыш начинает истошно кричать.
– Наверное, у него опрелости, – поясняет девушка, успевая и со мной разговаривать и улюлюкать что-то малышу, чтобы он успокоился.
Быстрыми отточенными движениями она заворачивает верещащий на все лады комок в полотенце, и возвращается в гостиную.
– Открой упаковку с подгузниками, – командует Мия.
Ловко надевает эту странную штуковину на малыша и отправляет меня на кухню, греть воду для приготовления смеси.
Выхожу, украдкой наблюдая за тем, как успокаивается ребёнок у неё на руках. Как бережно она прижимает его хрупкое тельце к себе и смотрит с нежностью.
Хотел бы я, чтобы Мия была матерью моих детей? О, да! Всегда мечтал об этом, потому что люблю её с детства. Вот только признаться в этом так и не смог.
Я был стеснительным и неуверенным в себе подростком, как бы удивительно это не звучало. Потом уехал учиться, а потом… Потом она встретила этого бездарного певца и скоропостижно собралась за него замуж.
Следом за мной Мия приходит на кухню.
– Держи, папа, сыночка своего, – произносит с сарказмом и пытается всунуть мне в руки ребёнка.
– Мия, – тяжело сглатываю застрявший от волнения в горле ком, – я не умею.
– Вот интересный, значит, сотворить ребёнка ты смог, – слегка наклоняет голову и смотрит на меня исподлобья своими тёмно-карими глазами, – а на руки взять не можешь? Тогда готовь смесь, остужай воду, читай инструкцию, там есть мерная ложка и шкала на бутылочке. Которую, кстати, не мешало бы, простерелизовать…
Она всё говорит и говорит, а я залипаю на её персиковых губах и ни о чём думать не могу. Только о том, что я дурак и не нашёл в себе силы раньше признаться в чувствах.
– Так что, будешь смесь готовить или сына на руки возьмёшь? Ммм? – мелодичный приятный голос помогает мне справиться с фантазиями и вернуться в реальность.
– Ладно, я попробую, – выдыхаю обречённо и пытаюсь повторить положение рук Мии, чтобы взять ребёнка.
– Головку придерживай, – инструктирует меня терпеливо.
Я машинально расхаживаю из стороны в сторону и покачиваю младенца. Минут через десять Мия сообщает, что всё готово, и забирает у меня ребёнка, чтобы покормить.
– И всё-таки я не понимаю, как ты планируешь оставить мальчика у себя? – произносит девушка, когда малыш на её руках снова засыпает сладким сном. – Это же незаконно, понимаешь? Да, на какое-то время его могут забрать, но как только ты докажешь свои права, то…
– Я не могу позволить ему попасть в детский дом. Ни на день, ни даже на несколько минут, – отвечаю категорично. – И выход я уже нашёл. Если ты согласишься помочь, то я смогу официально усыновить этого ребёнка.
– И чем я могу тебе помочь? – спрашивает Мия, даже не догадываясь о том, что я собираюсь предложить.
Она говорит очень тихо, настолько, что мне буквально приходится читать по губам. И заодно прикладывать нечеловеческие усилия, чтобы взгляд от этих прекрасных губ оторвать.