Бог злости
На моих губах появляется слабая улыбка.
– Знаю. – Я умею держать все в себе.
Однако Брэн не верит и остается рядом, пытаясь выудить из меня информацию. Пожалуй, впервые жалею, что меня нашел именно он, а не Лэн. По крайней мере, Лэн не стал бы давить.
Ему все равно. Брэн слишком сильно тревожится. Как и я.
Однако спустя некоторое время он берет палитру и уходит. Как только дверь со щелчком закрывается, я падаю на пол перед картиной с изображением темного утеса, черной звезды и красных цветов страсти.
Затем обхватываю голову и позволяю слезам вырваться наружу.
К началу дня я готова сбежать, чтобы не сталкиваться ни с кем из своей семьи.
Я собираю чемодан для нового семестра, затем принимаю душ, который занимает, наверное, целый час. Чищу зубы, мою волосы, руки, ногти.
Везде, где психопат касался меня.
Потом надеваю джинсы, топ и куртку, чтобы отправиться в путь. Я достаю телефон и пишу своим девочкам. У нас есть групповой чат с тех пор, как мы были еще в подгузниках, и мы всегда там общаемся.
Ава: Не странно ли, что у меня выпадают волосы из-за Ари? Она не затыкается, пытается уговорить меня добавить ее в чат.
Сесили: Пусть снова подаст заявку через два года, когда станет совершеннолетней. Мы обсуждаем проблемы больших девочек.
Ава: Проблемы взрослых девочек? Какие, сучка? Не видела ничего подобного в твоем ханжеском меню за последние… девятнадцать лет.
Сесили: Очень смешно. Прям по земле катаюсь. Нет.
Ава: Я знаю, что ты любишь меня, Сес *поцелуй*
Взвалив сумку на одно плечо, я начинаю печатать.
Глиндон: Готова выехать в университет. Кто за рулем?
На самом деле мы можем долететь до острова, и так будет быстрее, но это значит воспользоваться самолетом, а я боюсь летать.
На моем экране высвечивается ответ.
Ава: Не я. Точно. Прошлой ночью мы не спали с родителями, бабушкой и дедушкой, и я чувствую себя зомби.
Сесили: Тогда я поведу. Подождите еще час. Я все еще не наговорилась с мамой и папой.
Я уже собираюсь написать, что спешу, но не успеваю, поскольку Ава пишет ответное сообщение.
Ава: Буду чертовски скучать по маме и папе. По дедушке и бабушке тоже. Ох. Я даже буду скучать по смутьянке Ари. Девочки, вы видели ее новый аккаунт в Инстаграме[3]? ariella-jailbait-nash[4]. Вот дерзкая маленькая сучка, клянусь. Если папа увидит, то запрет ее к чертям собачьим. Я уже говорила, что из-за нее у меня выпадают волосы?
Поскольку обе они очень сентиментальны, если я предложу уехать прямо сейчас, то покажется, словно я убегаю от родителей или что-то в этом роде.
Но это не так.
И действительно, я тоже буду чертовски скучать по ним. Может быть, даже больше, чем Ава и Сесили будут тосковать по своим близким, но иногда мне просто не нравится находиться рядом со своей семьей.
Когда я спускаюсь с лестницы, за обеденным столом уже оживленно.
Мама выкладывает перед Брэном яйца, а папа помогает, но по большей части мешает, потому что трогает ее при каждом удобном случае. За что она его ругает, но все равно смеется.
Я останавливаюсь у лестницы, чтобы полюбоваться на них. Такая привычка сформировалась у меня еще в подростковом возрасте, когда я мечтала о собственном прекрасном принце.
Папа большой, высокий, мускулистый и белокурый, словно бог викингов, как любит называть его мама. Он также является одним из двух наследников состояния Кингов. Мужчина из стали и без жалости, о чем часто пишут в СМИ.
Но рядом с мамой и нами он самый лучший муж и отец. Человек, который привил мне более высокие стандарты.
С детства я видела, как он обращается с моей матерью, как будто не может дышать без нее. И я видела, как она смотрит на него, как будто он ее защитник. Ее щит.
Ее партнер.
Даже сейчас она качает головой, когда папа скользит рукой по ее груди и украдкой целует губы.
Ее щеки краснеют, но она не пытается его оттолкнуть. Я унаследовала ее рост и насыщенный цвет зеленых глаз. Но во всем остальном мы разные, как ночь и день.
Мама такая талантливая художница, но я совсем не дотягиваю до ее уровня. Она сильная женщина, а я просто… я.
Брэн не обращает внимания на публичное проявление любви рядом с ним, элегантно нарезая яйца и сосредоточившись на своем планшете. Возможно, читает какой-нибудь искусствоведческий журнал.
Мама замечает меня первой и быстро отталкивает папу.
– Глин! Доброе утро, малыш.
– Доброе утро, мама. – Я натягиваю на лицо самую сияющую улыбку, бросаю рюкзак на стул и целую ее в щеку, затем папу. – Доброе утро, пап.
– Доброе утро, маленькая принцесса. Куда ты улизнула прошлой ночью?
Я резко отступаю назад и смотрю на Брэна, который просто пожимает плечами.
– Не только я заметил.
– Я просто выходила подышать воздухом, – шепчу, опускаясь на стул рядом с братом.
Мама и папа занимают свои места, отец располагается во главе стола. Он берет вилку и нож и говорит, пока еще не приступая к еде.
– Ты могла подышать воздухом в пределах участка. Разгуливать по ночам опасно, Глиндон.
Ты даже не представляешь, насколько прав.
Я делаю глоток апельсинового сока, чтобы не дать себе пережить гнилые воспоминания прошлой ночи.
– Оставь ее в покое, Леви. – Мама передает мне вареное яйцо – вкрутую, как я люблю – с улыбкой. – Наша Глин уже большая девочка и может сама о себе позаботиться.
– Нет, если на нее посреди ночи нападет какой-нибудь сумасшедший подонок.
Я поперхнулась соком, который попал не в то горло. Брэн передает мне салфетку и странно смотрит на меня.
Дерьмо.
Пожалуйста, не говорите мне, что все написано на моем лице.
– Не накликай беду, – говорит мама, нахмурившись, а затем указывает на яйцо. – Ешь, милая.
Я набиваю рот яичным белком, а мама качает головой, когда почти весь желток я выбрасываю.
– Тебе что-нибудь нужно? – спрашивает папа, похоже, с подозрением глядя на меня. Боже. Я действительно ненавижу, когда он находится в таком режиме. Он похож на детектива, который выпытывает информацию.
– Нет-нет. Все в порядке.
– Хорошо. Но если тебе что-то понадобится, дай знать мне или своим братьям, – говорит он, проглатывая еду.
– Хорошо.
– Кстати, о твоих братьях, – мама окинула меня и Брэна своим строгим родительским взглядом. – Я слышала, что в кампусе вы вдвоем сторонитесь Лэндона?
– Мы не сторонимся его… – заговорила я.
– Все дело в том, что ему не до нас – столько внимания ему уделяют и профессора, и студенты, – лжет Бран сквозь зубы.
Потому что мы стараемся проводить с Лэном как можно меньше времени.
– Все равно. – Мама предлагает мне кусочек тоста, по-прежнему обращаясь со мной, как с маленькой девочкой. – Вы учитесь в одном университете и даже в одной художественной школе, так что я надеялась, что вы будете общаться.
– Мы постараемся, мам, – говорю я примирительным тоном, потому что хотя Брэн и не настроен враждебно, то его настроение определенно может измениться, когда речь заходит о Лэне.
Я начинаю вставать. В желудке тяжесть. Не хочется больше есть.
Поцеловав родителей на прощание и сказав Брэну, что увидимся позже, думаю поехать к дедушке, но он, вероятно, сейчас на работе.
К тому же если легкий допрос папы растрепал меня, то встреча с дедушкой, скорее всего, сломает.
Поэтому я посылаю ему по электронной почте пожелание с добрым утром. Потому что мой дедушка не пишет СМС. Даже не обращает на них внимания.
Когда я собираюсь убрать телефон, на него приходит сообщение.
Наверное, бабушка ответила за дедушку. Но номер неизвестен.
Мое сердце почти вылетает из груди, когда я читаю текст.
Неизвестный номер: Может, стоило умереть вместе с Девлином, а? Ведь таков был план, да?
Глава четвертая. Глиндон
Остров Брайтон – это большой участок суши, окруженный лесами и морем, где построено множество знаменитых средневековых замков.
Но почти половина территории на протяжении нескольких веков использовалась как образовательный центр. На другой половине обитают местные жители, располагается множество пабов, магазинов и увеселительных заведений для студентов.
Два больших, величественных университета занимают северную часть Брайтона. Один из них американский, а другой, где учусь я, – британский. Поступить в Королевский Элитный Университет – известный как КЭУ – так же сложно, как добиться аудиенции у королевы. Не только из-за стоимости обучения, которую могут позволить себе только богачи и их дедули, но и из-за тяжелой учебной системы.
В кампусе есть различные университеты со всеми важными специальностями, такими как искусство, бизнес, медицина, право и гуманитарные науки. Обучение проходит от степени бакалавра до кандидата наук.
Некоторые студенты проводят всю свою молодость в этих стенах, которые напоминают замок, и учатся до тех пор, пока не лишатся сил. Но они все равно не бросают учебу.
Почему?
Потому что те, кто выпускается отсюда, получают диплом, с которым возьмут на любую работу. Основатели Королевского Элитного Университета подобрали лучших профессоров, лучших наставников.
Лучших из лучших.
Под сомнением только местоположение.
Потому что есть одна маленькая деталь, о которой я упоминала ранее. Мы делим север острова Брайтон с не менее известным университетом.
С Королевским Университетом.
Он основан на неизвестные деньги, пришедшие с другой стороны океана. Большинство студентов – американцы, которые носят груз обид. Что забавно, потому что они называют нас снобами, шикарными богатыми детьми.
А они? Они – опасные дети.
Ходят с чипом на плечах[5], и в их взглядах читается желание совершить преступление.
В их университете есть только три основных специальности. Бизнес, право и медицина. Вот и все. Кажется, были гуманитарные науки, но их закрыли.
Сесили говорит, что все дело в том, что им чуждо человеческое. Если КЭУ – шикарный, изысканный и пропитанный запахом старых аристократических денег, то Королевский Университет – это новые деньги, пристальные взгляды и опасные ауры.
Нам сказано держаться от них подальше. Как можно дальше.
И мы так и делаем. Но на спортивных мероприятиях дистанция почти всегда стирается. Но в целом, между двумя кампусами существует невидимая грань. Между шикарными английскими манерами и их американским поведением. Так продолжается много лет задолго до того, как мы с друзьями сюда приехали. На самом деле есть высокая стена, которая отделяет их кампус и общежитие от нашего.
Через которую нельзя перелезть или перепрыгнуть.
Стена, символизирующая глубокую пропасть между двумя университетами. Мы не ступаем на территорию друг друга, если только не проходят соревнования.
Именно поэтому я дергаю Сесили за руку и не даю ей вломиться на территорию их кампуса.
Мы только приехали и сейчас стоим у металлических ворот. На вершине возвышается золотой лев, держащий ключ, под которым начертано изысканным шрифтом: «Королевский Элитный Университет».
Даже Ава, которая в большинстве случаев обнимает свою виолончель, бросила ее и ухватилась за другую руку Сесили.
– Будь благоразумна, Сес. Если ты не нашла свои записи, это не значит, что их взял кто-то из студентов Королевского Университета. У них нет доступа в наш кампус, помнишь?
Волосы Сесили, окрашенные в серебристый цвет, рассыпаются в беспорядке, когда она пытается вырваться из наших рук. Ее черная футболка с надписью«Как насчет нет?» передает все ее настроение.
– Их дурацкий логотип футбольной команды был приклеен на моем шкафчике. Это они. И я доведу дело до конца.
– И пропадешь без вести? – Я вздыхаю, чувствуя, как напряжение нарастает во мне.
– Небольшая цена за то, чтобы поймать этих придурков.
– Вряд ли ты будешь так говорить, когда они запрут тебя в подвале или еще где-нибудь похуже. – Ава вздрагивает, а затем шепотом спрашивает: – Ты же слышала слухи о том, что их финансирует мафия? Безоговорочно верю в это. И определенно не позволю, чтобы тебя изрезали на куски, как в мафиозных фильмах девяностых.
– Мы живем в правовом государстве, – решительно заявляет Сесили, и, похоже, она даже верит в свои слова.
– Для кого-то закон – полная чушь, – отмечаю я, ощущая, как к горлу подкатывает ужас того, что произошло два дня назад.
– Она дело говорит. – Ава трясет головой вверх-вниз, затем отбрасывает назад светлый хвост. – Теперь мы можем спокойно вернуться в общежитие, не беспокоясь о том, что завтра в море найдем труп Сес? – Похоже, Сесили хочет осуществить свой первоначальный план, несмотря на наши предупреждения. Обычно она спокойна, но только не тогда, когда трогают ее вещи, и, честно говоря, я думаю, что ей наплевать на репутацию студентов Королевского Университета.
Например, вдруг она станет свидетелем их ужасных поступков и захочет заняться их психоанализом, вместо того чтобы броситься оттуда со всех ног прочь.
Она, подобно ее волосам, для меня серебряная, не совсем белая, и может быть испачкана черным.
Безусловно, Ава – розовая, как и ее платье, аура и личность.
– Простите?
Тихий голос прерывает наши с Авой попытки утащить Сесили к себе в общежитие.
Мы делим небольшую квартирку на самом верхнем этаже, которая стоит огромных денег, но, во всяком случае, так мы хотя бы живем вместе.
Я оборачиваюсь и вижу, что возле ворот КЭУ стоит миниатюрная девушка, примерно моего роста, но гораздо стройнее и обладающая подтянутым телом. Ее каштановые волосы струятся до шеи, а голубые глаза впечатляюще большие для ее маленького лица. За плечами висит нежно-розовый рюкзак с пушистым котенком на брелке, а свой чемодан она поставила на асфальт и смотрит на нас.
Она одета в фиолетовое платье с кружевным подолом – элегантность, которая не уступает гардеробу принцессы Авы.
Подруги, как и я, внимательно изучают ее.
Ава спрашивает:
– Вам что-нибудь нужно?
– Да, не могли бы вы подсказать мне, где находится Академия искусств?
Американка.
Новенькая, которая, должно быть, только что окончила школу, определенно американка – если судить по акценту. И если среди наших студентов в КЭУ встречаются американцы, то их очень мало. Сначала они всегда стараются поступить в Королевский Университет. Именно поэтому почти все наши британские студенты никогда не подают документы туда.
– Возможно, вы заблудились? – произношу я с теплотой, затем указываю ей за спину. – Королевский Университет в той стороне.
– О, я знаю. Там нет балетной школы, поэтому я подала документы сюда и, к счастью, была зачислена между семестрами. Хочу попытаться поступить в колледж и заниматься не только балетом, но поживем-увидим, что из этого выйдет. – Она лучезарно улыбается. – Кстати, я Анника Волкова. Вы можете называть меня Анни или Анна. Только не Ника.
– Я Ава Нэш. Виолончелистка. Изучаю классическую музыку в Школе искусств и музыки.
– Сесили Найт. Специализация – психология.
Анника с интересом смотрит на меня, и я понимаю, что она ждет, когда я тоже представлюсь.
Последнее время я так часто ухожу в себя, что это немного смущает. Может, лучше запереться в своей комнате на ближайшую неделю.
– Глиндон Кинг. Я студентка художественного факультета в той же Школе, что и Ава.
– Приятно с вами познакомиться. Надеюсь, мы подружимся.
– Если судить по твоему вкусу, не сомневаюсь, что так и будет. – Ава прижимается к Аннике. – Давай сначала проведем тебя по территории университета.
Сесили сдвигает очки в черной оправе на нос и качает головой в выражении «опять началось». Из всех нас Ава всегда была самой общительной, и она, вероятно, нашла свою половинку в лице Анники, поскольку они с увлечением болтают о моде и последних тенденциях.
Ава проводит Аннику через огромные коридоры, а мы с Сесили отстаем на шаг.
Краем глаза что-то замечаю и замираю.
Медленно обернувшись, вижу, что вокруг суетятся студенты.
Но волоски на затылке встают дыбом, а пот струйками стекает по спине.
Сесили пихает меня.
– Давай поспорим, как скоро она назовет новенькую своей подружкой?
Я вздрагиваю и подавляю вскрик.
– Что? А… Ава? Да, наверное, скоро.
Сесили останавливается и внимательно смотрит на меня.
– Что случилось, Глин? Выглядишь так, будто привидение увидела.
– Ничего… Просто задумалась.
Она прикасается к моей руке, и я знаю, что этот жест нельзя расценивать как само собой разумеющееся. Сесили из тех, кто хранит свои эмоции глубоко в себе, поэтому тот факт, что она хоть как-то пытается меня успокоить, имеет большое значение.
– Знаю, что боль еще не утихла, но со временем все пройдет, Глин. Я обещаю.
Я тупо смотрю на нее, а потом понимаю, что она говорит о Деве. Это должна была быть и моя первая мысль, но почему именно сейчас?
Когда я почувствовала тень, преследующую меня?
Вот это точно не укладывалось в голове.
– Спасибо, Сес. – Я в ответ поглаживаю ее руку, выражая благодарность за то, что она у меня есть.
Подруга на год старше нас с Авой и самая серьезная из всех нас, но еще в ней больше материнской заботы. Возможно, поэтому она изначально решила изучать психологию.
Если я расскажу ей о той ночи, она выслушает и не осудит меня.
Но значит, мне придется рассказать, почему я туда приехала, а этому не бывать.
Не в этой жизни.
На ее губах появляется скромная улыбка.
– Пойдем, спасем бедняжку от Авы.
– А может, лучше ты спасешь меня от страданий?
Холодный голос застает нас врасплох, и вскоре его обладатель врывается между мной и Сесили и обнимает нас за плечи.
Ремингтон Астор, или просто Реми, который старше меня примерно на три года, одаривает нас безграничным обаянием. В его карих глазах светится лукавство и неподдельный азарт. Он сложен как греческий бог, и у него аристократический нос, который, как он любит напоминать нам, является отличительной чертой «его светлости». Маленькая деталь о Реми: он всегда говорит о себе в третьем лице и повторяет такие слова, как «моя светлость сделал это» и «моя светлость сделал то».
За ним неотступно идет еще один человек. Мой кузен, Крейтон. Ну, формально, Крей – мой троюродный брат, поскольку наши отцы – двоюродные братья. Однако мы с братьями всегда называли папу Крея дядей Эйденом.
Брат на год старше меня и такой тихоня, что говорит еле слышно, но не стоит путать это с застенчивостью. Просто этому мелкому засранцу на всех наплевать.
И на все.
Его молчание – всего лишь демонстрация скуки. И каким-то образом именно это привлекает к нему всеобщее внимание в кампусе, а он даже не старается. Так продолжается со времен средней школы.
Кроме того, он много дерется.
И хотя резкие черты лица и пронзительные голубые глаза играют определенную роль в его популярности, именно из-за его наплевательского отношения девушки влюбляются в него быстрее, чем сыр плавится на пицце.
Чем больше он их игнорирует, тем более популярным становится. Реми это не нравится, поскольку Крей отнимает у него звание «золотого мальчика».
Они оба изучают бизнес: Крей на втором курсе, а Реми – на четвертом. Излишне говорить, что девушки в школе бизнеса готовы на все, чтобы заполучить хоть капельку внимания Крея.
Всю свою жизнь я росла с этими парнями. Наши родители дружили со школы, и мы продолжаем их наследие. Когда вы дети родителей, наделенных статусом богов, приходится держаться вместе. Чтобы хоть как-то противостоять напору таких предков.
Именно поэтому мы очень близки. В каком-то смысле Реми и Крей не отличаются от Лэна и Брэна.
Ладно, может быть, только от Брэна. Лэн принадлежит к своей собственной лиге.
Сесили закатывает глаза от драматизма Реми.
– И что же тебя терзает?
– То, что вы, девочки, не попросили отвезти вас в кампус. Я даже скачал все ваши любимые песни для этой поездки.
– Мы сами прекрасно водим машину, – отвечает Сесили. – Кроме того, ты забыл прочитать последнее сообщение, которое я тебе отправила.
– Moi? – Он отпускает меня, достает свой телефон и останавливается. – Ни за что на свете… Крей, маленький засранец. Что ты сделал? Поменял мой пароль?
Мой кузен, который стоит в стороне, пожимает плечами, но ничего не говорит.
Я наклоняю голову и вижу, что в телефоне Реми полно порнографических фотографий.
– Извращенец, – бормочу себе под нос.
Сесили краснеет, и если бы Ава была рядом, то назвала бы ее ханжой, потому что в каком-то смысле так оно и есть. Сесили просто не приемлет любые разговоры о сексе.
– Ты отвратительный, – говорит она Реми.
– Нет, это Крей. – Реми хватает кузена за воротник его рубашки-поло. – Он взломал мой телефон и накачал порнуху.
Крей остается невозмутимым.
– Доказательства?
– Я тебе задницу надеру, наглый ублюдок.
– Попробуй.
– Поверить не могу! – ворчит Реми. – Я беру на попечение чудило под свое сиятельское крыло, а он пытается уничтожить не только мою популярность, но и мое благородное имя. Я отрекусь от тебя, отродье! Не прибегай ко мне с поджатым хвостом, когда не сможешь самостоятельно выбраться из толпы.
– Уж сам выживу.
Спокойный и безэмоциональный ответ Крея только еще больше злит Реми.
– Не пиши моей светлости, когда тебе будет скучно.
– Это ты всегда пишешь.
Реми прищуривается, а затем ухмыляется.
– Больше не буду прикрывать тебя, когда позвонят твои родители. Постарайся справиться с ними сам, отродье.
Сесили берет Крея за руку.
– Не переживай. Ведь у тебя есть мы.
– Эй! Не вздумай красть моего приемного сына. – Реми отталкивает ее и осматривает Крея. – Эта женщина что-нибудь сделала тебе, отродье? Расскажи моей светлости, и я разберусь с ней.
Мой кузен поднимает бровь.
– По-моему, ты от меня отрекся?
– Глупости. Если я не буду с тобой возиться, то ты же не выживешь!
– А ты уверен, что не наоборот? – Сесили скрещивает руки. – Когда ты таскаешься с Креем, то чувствуешь, что поступаешь хорошо, так что получается, ты оказываешь услугу сам себе.
– Звонили из полиции зануд и сказали, что ты самая занудная из зануд и поэтому никому не нравишься.
– Уверен, что это была не полиция по борьбе с мужской проституцией, которая сообщила, что у тебя повышенный риск ЗППП?
– Сказала сейчас ханжа.
– Если ты думаешь, что я оскорбилась, то попробуй еще раз. По крайней мере, мне не грозит заражение венерическими заболеваниями.
– Существует такая штука, как презерватив. Слышала о такой? Ой, прости, забыл, ты же ханжа.
– Однажды он забыл воспользоваться им, – говорит Крейтон, и мы все поворачиваемся к нему. – Презервативом.
Реми хватает его за шею.
– Не вздумай разглашать секреты моей светлости, наглый ублюдок.
Сесили напоминает собаку, которая нашла кость, и бросается на Реми со свирепостью воительницы.
Я смеюсь, или, точнее, выдавливаю смех, притворяясь, что чувствую себя счастливее, чем есть на самом деле. Притворяюсь, что происходящее помогает уменьшить хаос, творящийся внутри меня.
Краем глаза вижу, как мелькает черная полоса, и поворачиваюсь так быстро, что удивляюсь, как не упала.
Опять.
Уверена, что кто-то наблюдает за мной из тени, следит за каждым моим шагом.
Температура тела повышается, и я провожу ладонью по краю шорт.
Раз.
Два.
Карман жжет телефон, и не могу перестать думать о сообщении, которое получила два дня назад.
Я не хотела думать об этом сейчас, запихивала эту мысль на дальний план и старалась притвориться, что ее место среди всего остального хлама, который разрушает мою жизнь. Но не думаю, что могу так поступать дальше.
Дело уже не в Деве? Или все намного хуже?
Разговоры друзей начинают растворяться, превращаясь в белый шум. Мое зрение теряет четкость.
Ничего нет.
Не вижу даже свои пальцы.
Я поднимаю правую ногу, затем левую. Иду, но не понимаю куда.
Или как.
Уверена лишь в том, что нужно убираться отсюда.
Сейчас же.
Я напишу ребятам позже и скажу, что неважно себя чувствую. Хотя, возможно, стоит придумать новое оправдание, учитывая, что в последнее время я использовала его довольно часто…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.