Фальшивые московские сказки

***

Марина Исаенко была председателем ТСЖ «Сталинский-7», которое управляло тем самым домом, о котором пойдет речь в нашей книге. Марина гордилась своей должностью, обязательно отмечала ее во всех социальных сетях и считала себя незаменимым членом общества. Можно было бы представить Марину как дородную даму в возрасте, напоминающую героиню Нонны Мордюковой из «Бриллиантовой руки», но московские реалии наложили свой отпечаток даже на такой род занятий, как председатель ТСЖ. Марине Исаенко было чуть за сорок, и она была сделана по последней столичной моде: худая, высокая, силиконовая грудь, накачанные в спортзале попа и ноги. Лицо Марины было типичным круглым лицом обеспеченной дивы, которой ушлый косметолог вколол двойную дозу филеров, то, что еще сохраняло хоть какую-то подвижность, было заботливо обездвижено ботоксом, чтобы разгладить мимические морщины. Ну и, конечно же, губы. У Марины Исаенко они были особенно большими, пухлыми и дорогими, она ими гордилась и мазала блеском, чтобы лишний раз подчеркнуть эту важную деталь своей внешности. А еще Марина была жгучей брюнеткой, что, по ее мнению, делало ее особенно привлекательной. Как уже можно заключить из количества силикона и блеска, путь Марины к званию председателя ТСЖ «Сталинский-7» был долгим и тернистым.

Родилась и выросла Марина в Самаре, прекрасном городе космической промышленности. Марина своей исторической родиной гордилась, но жить ей там не особенно нравилось: скучно, серо и недостойно такой выдающейся натуры. Окончив школу, Марина как положено отправилась поступать в Москву, причем сразу в соответствии с собственными представлениями о себе на экономический факультет МГУ и… не поступила. Странно было бы обратное, учитывая, что Марина в школе перебивалась с двойки на тройку, но сама она была уверена, что достойна только самого лучшего. Даже не так – Марина точно знала, что достойна самого лучшего. Но тогда в родную Самару пришлось вернуться с позором, поступить за взятку в местный институт на специальность «Банковское дело», а после него устроиться операционисткой в «Сбербанк». Работа была безрадостной, тяжелой, нудной, форменная одежда Марине категорически не шла, а бесконечный поток пенсионеров просто выводил из себя. Поначалу Марина надеялась, что ей удастся дорасти до менеджера вип-клиентов, и уж там-то на нее обратит внимание какой-нибудь состоятельный мужчина, но… Не одна Марина была такой хитрой, кроме того богатые клиенты банка все-таки предпочитали доверять деньги не красивым женщинам, а стоящим специалистам, а в этой области дела у Марины обстояли не то, чтобы очень успешно. В общем, жизнь шла не по тому сценарию, который Марина себе представляла. Но она верила, что обязательно вытянет счастливый билет. И она его вытянула. Уже почти что загибаясь под вывеской «Обслуживание физических лиц», в свой очередной отпуск Марина с подругой отправились на китайский курорт Хайнань, где в ночном клубе Марина познакомилась с только что разведенным Дмитрием Исаенко. Едва только взглянув друг на друга, они поняли – они созданы, чтобы быть вместе. И речи о любви здесь не шло. Яркая Марина в стразах и перьях и накачанный Дмитрий в дорогих часах одновременно представили, как будут смотреться со стороны, и поняли, что станут лучшим доказательством успеха друг друга. Так что практически сразу же после отдыха на Хайнане Марина переехала в Москву к Дмитрию. Сначала жили в загородном доме родителей Дмитрия, потом в квартире на окраине, а потом Марина все-таки добилась, чтобы они переехали почти в самый центр. За это время они поженились, Марина родила Дмитрию двух сыновей, которых назвали Акакий и Асклепий, потом в жизни пары наступил переломный период, когда Марина и Дмитрий тайно развелись, чтобы Дмитрий платил меньше алиментов первой жене. Но они все равно жили вместе, Марина гордо носила фамилию мужа, по доброй традиции привезла в Москву родственников, и все вроде бы было хорошо, но… чего-то в жизни Марины не хватало. В какой-то момент она поняла, что должна самореализовываться. На этой почве Марина перепробовала многое: пыталась петь, играть в сериалах, окончила курсы ведущей на ТВ, становилась дизайнером – и как-то везде у Марины не складывалось. В конце концов, она самоутвердилась тем, что стала председателем ТСЖ, ругалась с жильцами, ругалась с управой района – в общем, Марина была в тренде.

Вот и сейчас она, одетая в синий шелковый брючный костюм, стояла перед дверью в квартиру тридцать три на четвертом этаже. Волосы Марины были тщательно уложены, макияж, скорее, подошел бы для вечернего выхода, а не для одиннадцати часов утра, но это, кажется, Марину совершенно не смущало. В руках у нее была большая корзина с печеньем и конфетами. В общем, эта картина идеально подходила бы для какой-нибудь там зеленой американской лужайки, но уж никак не для опрятного, но все же несколько обшарпанного подъезда московского дома. Марина нажала на кнопку звонка. С минуту было тихо, а потом дверь широко распахнулась. Перед Мариной стоял представительный пожилой мужчина в черном костюме в полоску. Несмотря на то, что сама Марина была наряжена как на выпускной, она почему-то подумала, что странно ходить по дому с утра пораньше в таком виде. Она начала говорить нарочито низким голосом с театральными паузами – все как учили в телевизионной школе.

– Добрый день! – Марина пару секунд помолчала. – Меня зовут Марина Исаенко. От имени ТСЖ «Сталинский-7» я рада приветствовать вас в нашем доме! Примите этот подарок как знак того, что вы стали частью нашего сообщества!

Холодные темные глаза мужчины, казалось, пропилили череп Марины насквозь.

– Дария, – наконец, произнес он надтреснутым голосом, – тут какая-то очередная ваша доставка.

Раздались торопливые шаги, и появилась молодая женщина в роскошном красном халате с восточным рисунком. Женщина была высокой, со стрижкой под каре на светлых волосах, у нее были правильные приятные черты лица и голубовато-синие глаза, цвет которых напомнил Марине небо перед грозой.

– Ну, Томас, – она игриво хлопнула мужчину по плечу, – ну какая это доставка? Ты разве не видишь, что это соседи? – она повернулась к Марине. – Простите моего супруга, он иностранец, сами понимаете, ну никаких манер. Меня зовут Дарья, а вас?

– Марина Исаенко, – снова представилась Марина, – председатель ТСЖ «Сталинский-7».

– Мариночка, – Дарья расплылась в широкой улыбке, – проходите… Томас, не стой столбом!… Проходите, Мариночка, проходите…

Томас в костюме в полоску сделал шаг в сторону и как будто бы растворился в воздухе, а Марина пошла вслед за Дарьей вглубь квартиры. Конечно, Марина была здесь при предыдущих владельцах, но тогда квартира показалась ей обыкновенной трешкой, а сейчас буквально за какую-то неделю все совершенно изменилось. Планировка осталась прежней, но вот интерьер… Пройдя на кухню вслед за Дарьей, Марина попала в царство стерильного белого цвета: практически идеальный минимализм, единственным ярким пятном в котором была сама Дарья и ее красный халат.

– Хотите кофе? – Дарья улыбнулась.

Марина кивнула и поставила корзину с печеньем и конфетами на стол. Дарья открыла встроенный шкаф, внутри которого оказалась кофемашина, что-то на ней нажала, раздался гул, и воздух тут же наполнил запах свежесваренного кофе. Минуту спустя Дарья поставила перед Мариной чашку с ароматным напитком.

– Угощайтесь, Мариночка, – Дарья села напротив. – Ну рассказывайте, как вы здесь живете.

Марина сделала глоток кофе, вкус был просто изумительным, но что-то Марину смущало. Что-то в этой комнате, в этой женщине и в этой квартире казалось каким-то надуманным, нереальным, как будто она попала… в декорацию! Да, именно это Марине и напоминало происходящее – как будто идут съемки и на нее направлены камеры. Вообще-то Марина за всю жизнь отыграла-то всего один дубль, когда участвовала в массовке сериала на канале «Россия». Это якобы должно было стать стартом ее актерской карьеры, но, конечно же, не стало. Мало того, как выяснила Марина, все актеры массовки получили зарплату, а она сама заплатила продюсеру фильма за участие. Это был очень неприятный момент, и Марина не любила о нем вспоминать.

– А правда, что ваш подъезд проклят? – Дарья подперла голову рукой.

Исаенко тряхнула головой. Ну это уже ни в какие ворота не лезет! Опять эти глупые сплетни!

– Наше ТСЖ, – холодно сказала она, – одно и самых образцовых в районе. Два года назад мы даже получили премию.

В этом месте Марина сделала многозначительную паузу и посмотрела на Дарью, ожидая ответа. На самом деле, премию учредила сама же Марина при финансовой поддержке мужа, но все же…

– Да вы что! – наконец, отреагировала Дарья.

– Да, – Марина поджала губы, – проклятье – это глупые слухи в социальных сетях. У нас прекрасный дом, а особенно наш подъезд. Если здесь что-то и происходит, то только в воображении самих жильцов.

– А я слышала, что вы даже в «Сверхнатуральное» писали, – продолжала гнуть свое Дарья.

Марина фыркнула. Ну да… В «Сверхнатуральное», в эту глупую передачу… Когда-то менеджер Марины, которой она платила очень внушительную сумму каждый месяц за то, что она подыскивала для нее проекты, решила, что Марина может изображать гадалку в «Сверхнатуральном». Ее нарядили в какой-то жуткий народный костюм и заставили кататься по земле и выть среди таких же «колдунов», «шаманов» и «ведьм». Этот эпизод в своей творческой биографии Марина любила вспоминать еще меньше, чем съемки в массовке. Она подняла глаза на Дарью. Та внимательно смотрела на нее. Глаза у Дарьи были какие-то жутковатые, слишком пристальные, оценивающие и в то же время безразличные. Как будто Марина была вещью, а не человеком.

– Ну есть у нас тут одна дама, – нехотя призналась Марина, – вот она считает, что в ее квартире живет привидение.

– Правда? – Дарья подалась вперед, поза выражала интерес, но глаза остались такими же холодными.

– Конечно, нет, – фыркнула Марина. – Она мнит себя творческой личностью, горшки там какие-то лепит… Вот, видимо, чего-то надышалась …

Дарья на шутку Исаенко про «надышалась» не отреагировала, отчего Марина почему-то почувствовала досаду.

– А кто она? В какой квартире живет?

– А вам зачем? – кофе Марина уже допила, и у нее появилась почти физическая потребность уйти из этой неправильной квартиры и от ее неправильных обитателей.

– Интересно. Я хочу стать частью сообщества «Сталинского-7».

Почему-то Марина отметила, что Дарья сказала «я», а не «мы». А как же муж? Или как обычно в семье главная женщина?

– Ксения Андреевна Серикова, третий этаж, квартира двадцать восемь, – ответила Марина. – Извините, мне пора. Очень рада была познакомиться.

– Да, конечно, – красные губы Дарьи расплылись в фальшивой улыбке, – я провожу вас.

Можно подумать, эта квартира была таких размеров, что требовалось кого-то провожать. Дверь в одну из комнат была открыта. Кажется, это был кабинет, потому что муж Дарьи, этот Томас, сидел в черном кожаном кресле и что-то читал, при этом Марина заметила, что на груди у него откуда-то появился огромный золотой крест. Крест с деловым костюмом сочетался очень странно. Губы Томаса шевелились, указательный палец стучал им в такт по рубину в центре креста.

– До свидания, Мариночка, – пропела вдруг оказавшаяся рядом Дарья и почти вытолкнула Исаенко за дверь.

От такой поспешности Марина несколько оробела и даже не сразу поняла, что автоматически прихватила с собой корзину с печеньем. Ну и ладно… Все равно эти люди печенье не едят – в этом Марина была уверена на сто процентов. Исаенко обитали ровно этажом выше новых жильцов, так что лифт Марина вызывать не стала, а пошла к лестнице. Как только она открыла дверь, то сразу услышала шаркающие шаги, а потом почувствовала запах пота, залежалого белья и лекарств. За запахом появился сгорбленный старик в потертой куртке, растянутых на коленках штанах и стоптанных ботинках, в руках у него была авоська с алюминиевыми банками. Проходя мимо Марины, старик стрельнул в нее неожиданно живыми и светлыми зелеными глазами.

– Здравствуйте, Алексей Викторович, – кисло сказала Марина.

– Да пошла ты, овца размалеванная, – огрызнулся старик и продолжил подниматься.

Марина дождалась, пока шарканье стихнет, и только после этого поднялась на свой этаж.

***

А в квартире тридцать три после ухода Марины Исаенко стали происходить поистине необычные вещи. Блондинка в красном халата закрыла за Мариной дверь и крикнула:

– Томас Иваныч, все!

В тот же момент на квартиру на мгновенье опустилась тьма, а потом это уже оказалась совсем другая квартира. То есть это-то как раз и была квартира тридцать три ровно в том виде, в котором она принадлежала бывшим жильцам – потертые обои из конца восьмидесятых, старая советская мебель с ностальгическими стенкой и сервантом. Минималистическая кухня стала совершенно обыкновенной старой кухней с голубыми пластиковыми шкафами, а кресло, в котором сидел Томас Иванович, из стильного кожаного превратилось в кресло с деревянными ручками. На полу в комнатах был поцарапанный паркет, на кухне и в коридоре – линолеум в цветочек. Не изменились только Дарья Салтыкова и Томас де Торквемада. На ней был все тот же красный шелковый халат, а на нем – костюм в полоску. Де Торквемада сел за стол, на газовой плите засвистел чайник, Дарья налила кипяток в чайник с заваркой.

– Какая отвратительная особа, – заметил де Торквемада.

– Томас Иваныч, а вас в ней что-то конкретное отвратило? – в голосе Дарьи проскользнула ирония.

– Да нет… – несколько рассеянно ответил де Торквемада. – Общее впечатление.

Еще в самом начале их совместной работы Дарья стала называть его «Томас Иванович» на русский манер, поначалу де Торквемаду это чудовищно раздражало, но со временем он смирился. И даже иногда сам так к себе обращался. В конце концов, бытие определяет сознание. Кто так сказал? Ах да, Карл Маркс[1 - Карл Маркс – немецкий социолог, писатель, экономист. На его труды часто ссылался В.И. Ленин. (здесь и далее – примечание автора).]. Томас Иванович всегда искренне сожалел, что в ад его отправил не он, а кто-то другой.

Чай по мнению Дарьи уже заварился, и она налила себе чашку. Томасу Ивановичу она даже не предлагала, потому что тот именовал чай непонятной жижей и категорически отказывался его употреблять.

– Редко встретишь человека, – заметил де Торквемада, – который внешне соответствовал бы всем канонам привлекательности, но при этом был бы настолько отталкивающим.