Изгони меня, или Дачная готика

Дурында могла бы ее и поблагодарить, потому что если бы Дарья не выбрала ее, то ни в какой рай Нюшка бы никогда в жизни не попала. Особенно после истории с невестой кузнеца Игната. Какой уж там рай после такого… Дело было так. Нюшка была дворовой девкой в московском доме Дарьи Николаевны и состояла у барыни на хорошем счету за расторопность и смекалку. И вот, случились некие события, которые потребовали срочной необходимости надежно спрятать шкатулку с письмами. Дарья Николаевна, недолго думая, выбрала самое захудалое из своих владений – село Трофимово, как некогда называлось это выдающееся место. Прибыла она вместе с самыми верными слугами, включая Нюшку, остановилась в барском доме, в котором никогда до этого не была, осмотрела село и церковь. Дарья очень хорошо вдруг вспомнила, какой эта церковь была в тот день: яркой, новой, нарядной, да и Христос был свеженьким и улыбчивым не то, что теперь, насмотревшись на коммунистов и сатанистов… Дарья спрятала шкатулку на болотах, заговорила место и уже была готова вернуться в Москву, но тут Нюшка выкинула фортель. Нюшка до смерти влюбилась в сельского кузнеца Игната. Спору нет, мужик был хорош: высоченный, фигуристый, статный, а взгляд… Но Игнат уже сватался к деревенской девке Настасье, в которую, по всей видимости, был влюблен по уши. Нюшка про это прознала, подстерегла несчастную ночью, когда та пошла до ветру, огрела ее камнем по голове, потом приволокла в сарай и подвесила на потолочной балке, мол девка самоубилась. Казалось бы, ну что может быть бестолковее, но Нюшка дурой не была. Она знала, что раз в селе барыня, то на барыню и подумают, а значит, шуму поднимать не будут. Дарью возмутило такое подражательство, и она убила Нюшку, чтобы та охраняла шкатулку. К удивлению Дарьи после смерти девка предстала перед ней с разбитым затылком и петлей на шее – точь-в-точь, как невеста кузнеца, хотя саму Нюшку утопили в болоте и уж точно не вешали. Впрочем, похоронили как самоубивицу, рядом с той самой Настасьей…

– Покойся с миром, – повторила Дарья и снова перекрестилась.

Вернемся к Немастору. Нехорошее дело, нехорошая история… Дарья снова поднесла веревку к лицу. Чтобы открыть шкатулку, Немастору нужна Дарья, а чтобы привлечь внимание Дарьи и Томаса Ивановича достаточно было одного только землетрясения, и уж точно нет никакой необходимости в убийстве невинных кур и кроликов. Для демона Немастора слишком мелко и незначительно, зато для ведьмы – в самый раз.

***

Ассистент Павлик шел мимо дачи Рыпина. Его улыбка была настолько широкой, а выражение лица столь счастливым, что это заставило сидящего на веранде Томаса Ивановича открыть оба глаза.

«Из-за ненасытности женщин к плотским наслаждениям человеческая жизнь подвержена неисчислимому вреду», вспомнил Томас Иванович цитату из «Молота ведьм»[12 - Трактат по демонологии и о надлежащих методах преследования ведьм.] Крамера и Шпренгера. Надо сказать, в «Молоте ведьм» далее цитировали Катона[13 - Римский философ.], который утверждал, что «если бы мир мог существовать без женщин, мы общались бы с богами». Если бы сам Томас Иванович был достаточно тщеславен, чтобы оставить после себя трактат, то Крамер и Шпренгер цитировали бы его, ибо были его известными поклонниками. Увы, все мы крепки задним умом, так что приходилось довольствоваться Катоном. И Павликом, который выглядел так, как будто его только что осчастливила сама Афродита или Анжелина Джоли. Агла, Йюд, Эт, Хе, Вау, Йа? Дария, ну что за банальность? Томас Иванович нервно потер друг о друга большой и указательный пальцы правой руки. Но спор есть спор, он не имеет права ничего сегодня делать. Сегодня. Но не завтра. Завтра будет его день. Тонкие губы Томаса Ивановича дрогнули и сложились в чуть заметную улыбку.

Двадцать минут спустя мимо дачи Рыпина прошла Дария. Она помахала Томасу Ивановичу рукой и обворожительно улыбнулась. Томас Иванович сделал вид, что ничего не заметил. Ну то есть почти ничего не заметил…

***

Томаса Дарья миновала с нарочитой беспечностью. Она лениво потерла шею, закрыла глаза, открыла – синие глаза стали желтыми. Мысленно она взлетела высоко-высоко, как ветер, который утром поднялся из-за ее заклинания, над деревьями, над небом. Мир с этой высоты выглядел игрушечным, безобидным и глупым. И очень отчетливо был виден столб черного дыма. Черный дым – это ведьма. Ведьма! Дарья была права! За мгновение она вернулась в свое тело, ветер утих.

Пять минут спустя Дарья стояла у калитки дачи Иваневских. На столбе висело новомодное изобретение – беспроводной звонок, Дарья нажала на кнопку. Внутри дома раздалась громкая мелодия, которую без сомнения было слышно на всем участке. Прошло минуты три, и из-за аккуратного кирпичного домика вышел мужчина.

– Вы к кому? – спросил бывший главный конструктор завода «Сапфир» Игорь Иванович Иваневский.

– К вашей жене, – ответила Дарья.

Ну не к нему же, честное слово.

Игорь Иванович с подозрением посмотрел на гостью, слишком молодую, чтобы быть подругой его жены, но все равно вернулся в дом и позвал Анну Николаевну.

– Добрый день, – весьма дружелюбно сказала вышедшая к калитке Иваневская.

– Добрый, – ответила Дарья.

Повисла неловкая пауза, впрочем, неловкая только для Анны Николаевны.

– Мы знакомы? – спросила та.

– Нет, – ответила Дарья.

Анна Николаевна была женщиной интеллигентной, поэтому не слишком понимала, как вести себя с этой странной незнакомкой.

– Прошу прощения, – неловко начала Анна Николаевна, – но…

– Не стоит, – прервала ее Дарья.

– Что? – оторопело спросила Анна Николаевна.

– Не стоит извиняться. Я могу войти? – Дарья указала на калитку.

Анна Николаевна как-то заколебалась, но гостья выглядела весьма дружелюбно, так что…

– Да, конечно.

Дарья решительно перешагнула через порог, и у Анны Николаевны создалось впечатление, что на улице внезапно ударили февральские морозы.

– Чаем угостите? – спросила Дарья.

– Д-да, – кивнула Иваневская.

– И мужа куда-нибудь отправь, – Дарья потерла шею.

Шея болела, ныла… И это тоже не просто так.

– Без глупостей, – предупредила Дарья.

Анна Николаевна кивнула, почти забежала в дом. Дарья услышала громкие голоса, а потом на улицу вышел весьма взбудораженный Игорь Иванович, прошел несколько шагов к калитке, чуть не сбив с ног Дарью, а потом резко развернулся.

– Нет, ну это ни в какие уже ворота не лезет… – рыкнул бывший главный конструктор и посмотрел на Дарью так, что любая на ее месте провалилась бы сквозь землю.

– Быстрее! – приказала Дарья.

Иваневский скрылся в доме, оттуда снова раздались громкие голоса, уже даже перешедшие в крик. Из-за кустов войлочной вишни, отделявших участок Иваневских от соседнего участка, появилась женская голова с волосами изумительного фиолетового цвета, который так популярен у дам преклонного возраста.

– Здрасьте! – громко сказала Дарья.

– А вы Верочкина подружка? – не здороваясь, спросила голова.

– Да, – ответила Дарья, хотя понятия не имела, кто такая Верочка.

Голова удовлетворенно кивнула и скрылась за кустами. А голоса в доме вдруг оборвались, зато из открытой форточки потянуло тем самым черным дымом, который Дарья видела с воздуха. Минуту спустя очень спокойный Иваневский прошел мимо Дарьи, как будто бы ее здесь и не было, и аккуратно закрыл за собой калитку. Ну наконец-то… Дарья поднялась по лестнице в дом и оказалась на уютной застекленной веранде. Посреди веранды стоял стол, накрытый кружевной скатертью, вокруг стола суетилась Анна Николаевна, расставляя парадные чашки из сервиза «Мадонна» и столь же парадный заварочный чайник. Хрустальная ваза с печеньем курабье уже занимала свое почетное место. В общем, все кричало о том, что семья Иваневских в высшей степени интеллигентная и зажиточная. Но хрусталь и «Мадонна» Дарью волновали меньше всего. В этом милом дачном гнездышке она видела кое-что другое. Под потолком сушились пучки трав, опутанные, причем совсем не по недосмотру хозяйки, паутиной, на стене красовался гербарий из лакированных ветвей рябины[14 - Рябина в славянской мифологии ассоциируется с нечистой силой.], а из погреба тянуло таким холодом, что это заинтриговало даже Дарью. Она подошла к столу, открыла крышку заварочной «Мадонны» и демонстративно принюхалась. Аромат шел совсем не бергамота. М да… Дарья посмотрела на заботливо приготовленную вазочку с вишневым вареньем. Еще раз м да. В чае был дурманящий отвар, а в варенье – железная пыль[15 - Считается, что железо крайне болезненно действует на ведьм.]. Вот попьешь такого чайку, одуреешь, поддашься на уговоры хозяйки, съешь вареньице и сгоришь изнутри как свечка. Она правда думала, что Дарья на это купится? Дарья посмотрела на Анну Николаевну Иваневскую. Да, немолодая уже, но когда-то очень красивая: волосы до сих пор густые, лицо с благородными чертами, явно не рабоче-крестьянская кровь. Она понятия не имеет, кто такая Дарья, а значит, перед ней пусть и очень талантливая, но самоучка. Такая может наслать на кур заразу, может даже на метле вокруг церкви полетать – что при определенных стараниях можно было разглядеть на видео, которое запостила Машка Круглова. Но не более того.

– Кто вы? – тихо спросила Анна Николаевна. – И что вам нужно?

Вообще-то, не так уж Дарья и проиграла, вполне себе можно рассчитывать на ничью. Здесь есть и ведьма, и демон. Не победа, конечно, но и не придется брать себе десяток лет из Томасова бесконечного срока. Теперь нужно просто взять эту дамочку за волосы, оттащить ее на дачу и отдать в распоряжение Томасу Ивановичу, чтобы тот провел обряд экзорцизма, то бишь выбил из этой доморощенной ведьмы все ее способности. А потом можно и Немастором заняться с его любовью к антикварным историческим документам. Честно говоря, Дарья думала, что будет повеселее.

– А то сама не знаешь? – фыркнула она.

И в этот момент мир взорвался оглушительным грохотом, одновременно сверкнули тысячи молний, а потом наступила темнота.

***

Анна Николаевна с ужасом смотрела на лежащую на полу Дарью, а потом подняла глаза на Игоря Ивановича. В руке у того была тяжеленная кастрюля из прекрасной стали, использовавшейся на «Сапфире» при изготовлении ковшей для экскаваторов.

– Аня, – строго сказал Игорь Иванович, – ну ты же смотришь телевизор, ты что не видишь, что перед тобой аферистка-гипнотизер?

Анна Николаевна открыла было рот, чтобы возразить, но передумала. Она снова посмотрела на лежащую на полу Дарью.

– Игорь, а если ты ее убил? – шепотом спросила она.

Это, видимо, бывшему главному конструктору Иваневскому в голову не приходило, он побледнел, нагнулся, пощупал пульс на шее Дарьи – пульс был, и даже кровь из головы не шла, хотя приложил он ее как следует. Крепкий, наверное, череп у аферистки.