Не считай виражи до счастья

– Так не знаю я, – администратор заискивающе улыбнулся. – На то он и сюрприз, что не знает никто. Слышал только, – Изюбрь привстал, потянулся губами к уху собеседницы и зашептал: – Нашёл кто-то из сталкеров в Туманном мире вещицу занятную. Ну, которые не из призрачных, а из {настоящих}. И выставил он ту вещицу на Гонки за процент от прибыли. Ох, чую, госпожа Веда, – он оглядел быстро увеличивающуюся очередь, – не прогадал этот человечек, нет, не прогадал! Трудно вам сегодня будет. Смотрю, не только болтуны хотят попытать удачу, будут и достойные соперники.

– Тем будет интереснее, – сделала вывод ведьма. – Ну так что, скоро ты там?

– Всё готово, всё уже готово, – засуетился мужчина и указал ей на плоский рубин, вделанный в стойку. – Вот, извольте приложить сюда свой маг-браслет, для вас, как обычно, скидка лидера, восемьдесят процентов на сегодня. Ох, чую, госпожа Веда, скоро вам будут приплачивать за участие в Гонках.

– И это будет правильно, Изюбрь. Вон сколько желающих попытать удачу собралось за мной.

– Так вы ж всё равно все призы берёте.

– Почему бы и не брать, если соперники позволяют? – резонно ответила Рыжая Веда и прошла к двери в телепортационный зал, отправляющий к стартовой площадке.

До заезда оставалось ещё достаточно времени, и можно было вернуться в город и побродить там. Но некоторые поклонники были излишне назойливы, и вежливого отказа не понимали. Нет, никаких грубых попыток завоевать благосклонность самой загадочной женщины Мергара никто не предпринимал, всё же не хотелось схлопотать проклятие, а проклятия Рыжей Веды снимались плохо. Да что плохо, они вообще не снимались!

Это проверил ещё два года назад Сальный Карась. Он посчитал, что новенькая куражится только для вида и, как всякая нормальная женщина, быстро растает от его горячих прикосновений. И что? Нет теперь Карасю хода в Мергар. Только похотливый кретин прикоснулся к недотроге, как у него тут же стали расти руки, особенно кисти, и росли до тех пор, пока не догадался отскочить от злющей ведьмы, да ещё и громко прокричать извинения. Да, большие лапищи выросли у Карася, больше лопат. На его ладонях теперь же и танцевать можно было. И пятки мог себе чесать, не сгибаясь. Но разве ж это достоинства? А самое обидное в этом то, что не смог бедолага избавиться от брошенного впопыхах проклятия, а уж чего только не пробовал. Пришлось ему по-тихому исчезнуть.

Рыжая Веда честно предупредила его приятелей, что так будет с каждым, кто посмеет протянуть к ней руки против её воли. Но нашёлся смельчак, который то ли не знал о предупреждении, то ли посчитал, что сможет его обойти… В общем, когда его провожали из Мергара, орущего от ужаса и без штанов, так как не вмещалось в штанах то, что разрослось намного больше желания и воли хозяина, хохотали все. Зато после этого казуса все попытки применять к опасной ведьме силу и нечестные приёмчики мгновенно сошли на нет.

Комната телепортации, как и все помещения и здания загадочного мира Мергар, была богато украшена. Богато и, как почти всё здесь, безвкусно. Розовый и голубой мрамор стен был щедро разбавлен золотыми и серебряными медальонами. Если глянуть на отполированный обсидиановый пол, то в его отражении можно было узреть то, что дамы желали показать под своими юбками. В общем, возможность приукрасить действительность иллюзией не давала гарантии того, что это будет проделано со вкусом. И касалось это всего: и города, и тех, кто в нём обитал.

– Госпожа Веда, преувеличения вам сил, – приветствовал её работник зала. – Почтили нас сегодня своим вниманием?

– Да, Лис, хочу сегодня размяться.

– Очень правильное решение, госпожа Веда, – Лис оглянулся, словно их кто-то мог подслушать в абсолютно пустом помещении, и зашептал: – И приз говорят, достойный.

– Да ну, – ведьма не показала вида, что это ей сколько-нибудь интересно. – Опять что-нибудь вроде персональной статуи из иллюзорного золота в центре Мергара? Было бы жаль. Я уже от одной отказалась.

– Нет, что вы, госпожа Веда! Сегодня это действительно приз! – для придания своим словам значительности он приподнял вверх указательный палец и смолк, выдерживая театральную паузу. Но похоже, желание поделиться информацией со столь знаменитой особой победило лояльность перед нанимателями. – Из самого Туманного мира сталкеры вынесли!

– И почему же не оставили себе?

Собеседник пожал плечами:

– Вы ж, госпожа Веда, знаете те вещицы. Действуют они только в Призрачных Мирах, как и всё это, – он обвёл рукой окружающее пространство, – а в жизни, той, настоящей жизни, нет от них проку. А ещё, – Лис ещё раз воровато огляделся, а потом зашептал: – Поговаривают, что никто не смог понять ни что это, ни, главное, как активировать его. А ведь пытались, и не только сталкеры. А что делать с тем, с чем не можешь совладать сам? Правильно, избавиться. И, если получится, то подороже за него запросить. Но вдруг, госпожа Веда, это То Самое?

Разговоры про То Самое велись ещё более интенсивно, чем про саму Рыжую Веду. Вроде как где-то, неизвестно где, можно найти вещицу, которая сделает её обладателя всемогущим сразу во всех мирах. То есть во всех-всех, и Призрачных, и реальных. Но, как и полагается в таких случаях, никто не знал ни как та вещица выглядит, ни где она ожидает своего обладателя. Вот и искали её охотники по всем мирам, зачастую неприветливым и опасным. Иногда возвращались с чем-нибудь стоящим, но чаще с бесполезной безделицей. Но бывали случаи, что и совсем не возвращались. Куда они исчезали, неизвестно.

– И, коли уж вещицу выставили, то на То Самое она мало похожа, так?

– Кто же его знает, как Оно должно выглядеть? То-то и оно, что никто, – развёл ладони Лис, отвечая на собственный вопрос. – Может, и как сиреневое яйцо, а может, и нет.

– Значит, сегодняшний приз – сиреневое яйцо?

– Я этого не говорил, госпожа Веда! – мужчина смешно прикрыл рот пальцами.

– Да и я не слышала, чтобы ты, Лис, говорил, что приз – это загадочное сиреневое яйцо, – заговорщицки улыбнулась ведьма. – Ну так что? Открывай проход? А то за мной ещё много желающих.

– Это как всегда в заездах с вашим участием, госпожа Веда, – засуетился проболтавшийся работник телепорта. – Проходите, круг подготовлен, – он услужливо показал на круглый плоский камень, окружённый разноцветными яркими лучами, бьющими прямо из пола вверх по всему периметру.

Веда смело шагнула в открывшийся телепорт, который и доставил её к месту старта.

Встречавший на том конце телепортационного тоннеля старичок классически благообразного вида ничуть не удивился её появлению. Слух о самой знаменитой гонщице мчался гораздо быстрее её самой.

– Веда, доченька, ты всё так же великолепна, – выверенным до последнего тона старческим голосом проскрипел он.

– А вы всё такой же старый и седой, господин Лунь?

– Кхе-кхе, ну да. Зато мои седины дают мне право общаться с тобой по-простому.

– А ещё то, что вы никогда не говорите мне гадости и пошлости, господин Лунь.

– Дык, и я про то же говорю: стар я и сед для пошлостей-то, – старик запоздало подпустил простоты в свою речь.

– Ну да, господин Лунь, ну да, – улыбнулась Веда и, кивнув ему на прощание, вышла из зала телепорта.

Странный был этот господин Лунь. Пожалуй, единственный из всех обитателей Мергара, да и всех Призрачных миров, который выставлял свою старость напоказ. И не прихлёстывал за красотками. И никогда не участвовал ни в каких состязаниях, даже в тотализатор не играл. И никогда не бравировал своей магической силой. А ведь в Призрачные миры путь был открыт только магам. Вопросов к нему было много. Но ведь и сама Веда не спешила делиться своими секретами. На то они и Призрачные, эти миры, что каждый в них выглядел так, как хотел. И был тем, кем хотел. Если, конечно, хватало магических сил.

***

Мир сегодняшней гонки встретил сухим ветром и зноем. Как и обещали организаторы заезда, кругом была пустыня, а это значит, что те гонщики, которые тяготеют к магии воды, либо многого здесь не добьются, либо, что разумнее всего, вообще не будут участвовать. Зато поклонникам трёх других распространённых стихий – огня, воздуха и земли, должно быть вольготно. Как же жарко-то!

Рыжая Веда зашла в здание, стилизованное под древнедекуронские пирамиды. Правда, от тех пирамид здесь присутствовала только форма. Никогда не украшали древние {даири}* свои культовые сооружения столь помпезно и безвкусно. В Декуроне каждая руна, нанесённая на стены, несла свой глубокий смысл. Здесь же, похоже, считали, что количество незнакомых старинных и даже вновь придуманных закорючек неизменно перейдёт в качество. Впрочем, глубокого внутреннего содержания от таких разовых построек, большей частью, как и всё в Мергаре, иллюзорных, и не требовалось. Главное – создать антураж.

В прохладном холле за стойкой администратора сидел смазливый молоденький паренёк. Смазливый настолько, что Веда даже порадовалась: уж он точно не будет говорить ей скабрезности и раздевать похотливым взглядом. Молодой человек полностью оправдал надежды. Его слова выражали только почтение к знаменитой гонщице:

– Госпожа Веда? Преувеличения вам сил и добро пожаловать на наш этап.

– И вам, преувеличения сил, простите, не знаю вашего псевдо*, – она замерла в ожидании, пока парень назовёт себя.

– Ах, простите, я не представился. Заяц. Синий Заяц, для близких и друзей Зайчик, – скромно опустив очи долу, добавил он.

– Значит, Заяц. Ну что ж, Заяц, надеюсь, мы подружимся. А теперь скажи мне, где находится женская гостиная?

Ещё совсем недавно такого понятия, как гостиная, да ещё и женская, на Больших Гонках не было, но, отдавая дань уважения единственной и неповторимой представительнице слабого пола, устроители ввели новую моду на гостиные – отдельно женскую и отдельно мужскую. Это были комнаты, где участники могли переждать время до начала гонок. Понятно, что общая мужская гостиная была огромной и одной для всех, но для тех, у кого имелись лишние звонкие ракхи, предлагались и отдельные помещения. Веда могла себе позволить оплатить подобное, но зачем? Её устраивала и общая женская гостиная, единственной обитательницей которой была она сама.

Устроители, изучив вкус неизменной фаворитки гонок, постарались избегать в оформлении комнаты переизбытка позолоты и кричащих цветов. По меркам Мергара женская гостиная была обставлена более чем скромно: небольшой мягкий диванчик, обтянутый светло-зелёным бархатом, пара кресел – вдруг обитательница решит пригласить кого-нибудь, стол, на нём графин с чистой водой – всем известно, что Рыжая Веда пила только воду, – и ваза с фруктами. Рядом с ним четыре стула и шкаф для одежды в углу. В стене справа была неприметная дверца в душевую и туалетную комнату. Имитация огромного, сейчас зашторенного, окна на противоположной от входа стене завершала обстановку. Этого было вполне достаточно. И вообще, главное, что было нужно, это уединение. Не все, ой, далеко не все свои секреты выдавала Рыжая Веда окружающим. И самостоятельная телепортация была одним из них.

Прикрыв за собой дверь, ведьма для надёжности набросила своё проверенное запирающее заклинание, и, ещё раз окинув взглядом комнату, замерла на ковре в самом её центре. Постояв так несколько мгновений, прошептала несколько слов, сделала шаг и исчезла. Исчезла, чтобы вскоре появиться вновь с аккуратной сумкой в руках.

На свет появился ворох одежды. Не той видимости, в которой щеголяли все обитатели Мергара – разнообразной, богатой и, что уж скрывать, не совсем настоящей, как и всё в Призрачных мирах, созданное не руками, а магией. Одежду для себя Веда принесла из самого Декурона. Крепкую, удобную, и реально способную защитить от жары и неприветливых песков пустыни, выбранной ареной для предстоящих гонок.

Лёгкое хлопковое бельё было надето заранее. Поверх него легла хлопковая же рубашка, затем длинные, до самых пяток, брюки из мягкой, но крепкой замши, такая же куртка с плотными широкими манжетами, туго обтягивающими запястья, высокие ботинки с тугой шнуровкой, исключающей попадание песка под одежду. Облегающие, как вторая кожа, перчатки на пуговицах и шлем, скрывающий не только волосы, но, если понадобится, и лицо, довершали сегодняшний наряд.

Никто не запрещал зрительно менять фигуру. Можно было добавить роста и расширить плечи. В таком случае, фаворитку гонок признали бы не сразу, что дало бы определённую фору. Но ведь и наслаждение от победы, полученной хитростью, было бы не полным. Хотя, нет, надеяться, что кто-то не узнает единственную гонщицу на метле, было наивно.

Раздался первый гонг.

Глава 2