Палые листья лета

– Мой букет ничуть не хуже, чем твой! – для порядку возмущалась та.

– Ну да, ну да, особенно этот болиглав и вот эти милые синие цветы. Небо в алмазах увидеть хочешь?

– А так можно? – глаза юной исследовательницы загорелись нехорошим азартом. – А откуда это тебе известно?

– Не знаю, но проверять мы не будем.

– Опять предчувствие? – Дениз сразу стала серьёзной.

– Да. Нет. Не знаю, но давай заварим эти травки, ладно? Они полезные и вполне безобидные. А твой прелестный букет поставим в вазу.}

– Я велю принести чай и что-нибудь перекусить, – оторвалась от воспоминаний Санайя, подскочила с кресла, на котором сидела, и укоризненно ткнула в подругу пальцем. – А ты рассказывай. Убедилась, что у нас с Ричендом всё честно?

– Принуждения или приворота на тебе нет, – задумчиво проговорила гостья.

– А я что говорила! Сколько можно всем повторять. Денни, – иерина дин Тиаграсса замерла и опять опустилась в кресло, – или ты не веришь, что в меня можно влюбиться? Просто в меня? Не как в дочь богатого человека, а как в простую в девушку с далеко не идеальной фигурой, да что уж там, в некоторых местах весьма пухлую, не аристократку, не магичку.

– А ну не смей раскисать! – Дениз поднялась с дивана, и даже притопнула ногой, грозно нависнув над подругой.

Горничная, именно в это момент зашедшая в комнату с подносом, уставленным многочисленными тарелочками, шарахнулась от странной гостьи и чуть не выронила тот самый поднос из рук.

– Не понимает своего счастья, – пояснила магичка своё поведение и, забрав угощение, поставила его на столик. – Благодарю вас, иерина, можете быть свободны, дальше мы сами.

Если служанке и было велено остаться в комнате девушек подольше и послушать, о чём те говорят, то после столь недвусмысленного распоряжения пришлось уходить.

– Обожаю угощения иеры Эмильены! – восторженно простонала Дениз и, подняв чайничек повыше, стала наливать чай. Горячая жидкость звонкой струйкой побежала в чашку, а магичка меж тем продолжила: – Так о чём это я? О твоём счастье? Где ты ещё найдёшь человека богаче и серьёзнее? Поместье в Розальи. Это же мечта! Да я лично готова тащить тебя к алтарю! Ты ведь пригласишь меня туда погостить? Или зазнаешься и забудешь про нищую магичку?

Кипяток из первой чашки побежал во вторую. И опять Дениз подняла её настолько высоко, что вода громко зажурчала. А потом ещё и ещё.

– Отличный чай!

Был у Санайи такой недостаток: в странных ситуациях она могла потерять дар речи. Вот и сейчас она не знала, что сказать, а Дениз вела себя более чем странно. Чего только стоили её слова! И это не говоря о действиях. Хотя… иногда молчание и правда, золото. Магичка присела перед столиком почти на колени и, жестом подозвав подругу к себе, указала пальчиком на одно из украшений блюда с пирожными – украшении, и цветом, и формой выделявшемся из общего рисунка. Подслушивающий артефакт? Чтобы не выдать себя ненужным восклицанием, хозяйка покоев прикрыла губы ладошкой. Гостья утвердительно кивнула и указала глазами на спальню. Но и в спальне они не задержались, а прошли прямо в ванную, где включили воду.

– Так-то оно лучше будет, – удовлетворённо произнесла Дениз. – Пусть послушают. Говорят, шум воды успокаивает и настраивает на миролюбивый лад. Итак, у нас есть немного времени, пока иера Тиаграсса не поймёт, что её дурят. Так вот, повторяю, принуждения и приворота на тебе нет. Но есть что-то странное, – она виновато глянула на подругу. – Я не менталист и не специалист в области воздействия на разум, я только учусь на боевого мага. У нас всё проще: делай заклинания мощнее, кидай точнее, у менталистов же совсем другие законы. И то, что есть у тебя в голове, оно, как бы это сказать, оно или твоё родное, или ты живёшь с этим так давно, что уже с ним сроднилась. Вряд ли это действие эд'Рочестера. Знаю, я тебе не помогла. Извини.

– Как не помогла! Ты убедилась, что моя любовь настоящая! И теперь ты нам поможешь, да?

– Куда же я денусь, – вздохнула подруга. – Мне не привыкать выслушивать укоры от твоих родителей. А теперь – пить чай!

Когда иера Тиаграсса появилась в гостиной падчерицы, подруги чинно пили чай и с восторгом рассматривали образцы постельного белья, предназначенного в приданое счастливой невесте.

***

Вечером за ужином, когда – редкий случай – вся семья собралась вместе, Санайя поставила ультиматум: или её единственную настоящую подругу беспрепятственно к ней пропускают, или она будет вести себя, как плохая дочь. Как ведёт себя плохая дочь? Пусть родители об этом додумывают сами. Папа тяжело вздохнул, Эмильена обречённо закатила глаза, а братец Лео незаметно для родителей одобрительно оттопырил вверх большой палец и подмигнул. Хоть кто-то в этой семье её поддерживает.

К слову сказать, фиерина Дениз не злоупотребляла гостеприимством дома Тиаграсса, она появлялась в оговорённое время, со знанием дела осматривала всё увеличивающееся приданое, чинно пила чай, и всё это на виду иеры Эмильены. Упрекнуть магичку было не в чем. Ну, если не считать записочки, тайно передаваемые в моменты, когда девушки традиционно обнимались при встрече.

Каждое из посланий зачитывалось почти до дыр, ведь писал их любимый. Писал, как страдает в разлуке, успокаивал, обещал, что они с Дениз обязательно что-нибудь придумают, мало того, план понемногу выкристаллизовывается. Ответные письма были полны нежности и надежды.

Всё же, вредная у неё подруга. Пользуется тем, что при Эмильене её нельзя взять за грудки и вытрясти правду. Как она собирается помогать? Что у них за план? Ведь день бракосочетания всё ближе. Предполагают устроить побег? Но всё равно нужно бы предупредить. Ещё и иера Тиаграсса, словно предчувствую такую возможность, забрала все сколько-нибудь ценные украшения падчерицы, якобы для того, чтобы отдать их в чистку перед свадьбой. И с чем бежать? С шестью дюжинами батистовых платочков? Совсем уж нищей бесприданницей Санайе быть не хотелось.

– Я работаю над твоей проблемой, – вот и все объяснения.

Ещё две недели подготовки к свадьбе пронеслись бешеным галопом. Настал день отъезда в Розальи. Эмильена, Санайя и Дениз – как же без неё – выезжали заранее. Леандр дин Тиаграсса и Бартон дин Пинешту не могли позволить себе на столь долгое время отложить дела, и собирались прибыть позже. Кто бы сомневался, дела – прежде всего. Впрочем, не очень-то и нужно, жених мог бы вообще не приезжать. У нас на примете есть другой, более подходящий.

Розальи. В любом другом случае девушки пищали бы от счастья. Хотя, Дениз так и делала. Она всю дорогу восхищалась местом, куда им следовало прибыть.

– Да подруги, когда узнают, что мне удалось там побывать, обзавидуются! – восторженно вещала она. – Не каждой ведунье удаётся там побывать, что уж говорить о простой магичке. Да на всей Играте* таких мест всего несколько! – здесь Дениз смолкла, ведь её родители пропали, отправившись на исследование одного из подобных. Где теперь они? Хотелось, конечно, верить, что живы. Но прошло шесть лет. Уж маги могли бы передать весточку.

Санайя молча положила ладонь на руку подруги. Слова здесь не помогут.

– Я их найду! – глаза магички сверкнули привычным фанатизмом. Такая, целеустремлённая, фиерина эд'Григ была гораздо привычнее притихшей и растерянной. – Надеюсь, нам будет позволено глянуть на Священный Лес хотя бы издалека? – невинно поинтересовалась она у Эмильены.

Мачеха замялась. Не хочет отвечать? Но, если бы ответ был отрицательным, она бы с радостью его озвучила, ведь так? Её молчание насторожило. Предчувствие?

– Эмили, почему ты молчишь? Что запланировал Пинешту, Эмили?

– Дорогая, ты же знаешь, я никогда не вмешиваюсь в мужские дела, знаю только, что свадьба будет необычной, – как можно беспечнее ответила иера дин Тиаграсса.

Санайя хотела продолжить допрос, но здесь уже Дениз сжала её руку. Намекает, что нужно помолчать? Что-то знает? Наверняка. Как же раздражает неведение. Ну что, так уж сложно было объяснить в записке, чего стоит ожидать? Всему своё время, всему своё время. А если она раньше умрёт от волнения и любопытства?

***

– О, смотрите, горы Тогрин. Говорят, сотворённые самим богом смерти Тогриттом для своих тёмных созданий, – Дениз едва не прилипла к окну носом, привлекая внимание спутников к темнеющей вдали горной гряде. – Такие красивые издалека. Величественные. К тому же, весьма богатые недрами. Мы близ них летом проходили практику. Интересные твари, скажу я вам, там водятся. Да, совсем не курортное местечко. Тем не менее, и там живут. Правда, людей мало, большей частью гномы. Из тех, что умеют договариваться с сущностью гор. Таких умельцев твари предусмотрительно обходят стороной.

Дальше последовала обстоятельная лекция по тварям, кишащим в небезопасных горах, о добываемых там камушках и редких минералах для артефактов. Интересно и познавательно, но совсем не свойственно для Дениз. Заговаривает зубы? Скорее всего. Только вот кому? Эмильене, Санайе или им обеим?

О тайнах и магии самого Розальи за оставшуюся дорогу не было сказано ни слова.

В поместье иера дин Пинешту наши путницы прибыли поздно вечером, уставшие и голодные. От самого Даонга, где они пообедали в придорожном кафе, им не встретилось ни одного приличного места, где можно было перекусить. Знали бы заранее, велели бы положить снеди с собой. Совершенно дикие места, как будто цивилизация находится не в полудне пути, а на другом конце света. Даже деревья здесь намного выше. И совсем нет возделанных полей. В последние часы дороги беседа смолкла сама собой. О магии – древней и могучей, незримо присутствующей вокруг и ощущающейся даже совсем немагической Санайей, как нечто вполне материальное, снисходительно позволяющее мелким мошкам пользоваться её щедротами, – по молчаливому согласию больше не говорили. Безобидные пустяшные темы иссякли сами.

Без единого скрипа распахнулись могучие ворота. Они что, ведут в настоящий замок? Жаль, что для прибытия гостий управляющий не удосужился включить полное наружное освещение. Сколь бы девушки ни устали, но осмотреть дом, в котором им предстоит провести некоторое время, очень хотелось.

Фары магомобиля отчаянно высветили перед собой крупные камни брусчатки внутреннего двора. Загорелся свет над входом – основным или нет, уже неважно – главное, здесь есть такие блага цивилизации, как обычный электрический свет. Магам-то что, они сами себе светильники, а Санайе не хотелось бы жить со свечами. Хотя, в этом случае она потребовала бы одну комнату с Дениз на двоих. М-да, в любой ситуации можно найти положительные стороны, стоит только поискать. К сожалению, вариант с общими покоями отпал. Всё больше светильников освещало дом, и правда, весьма напоминающий древний замок. Сноровистые слуги вежливо, но непреклонно развели гостий каждую в отведённые покои и так же вежливо посоветовали не бродить ночами по замку. Ужин принесли каждой в её комнаты.

И к чему вся эта таинственность? Запугивают, чтобы невеста не сбежала раньше времени? Или в замке и правда, могут водиться привидения? Духи тех, кто жил здесь задолго до появления иера Пинешту. Они, как известно, не очень-то и приветливы к самозванцам. Духам плевать на чужие богатства и на то, что их, духов, купили вместе с этими древними стенами.

Санайя равнодушно отметила шикарную обстановку комнаты, в которую её привели, покорно позволила появившейся пожилой горничной раздеть её и довести до не менее богато обставленной ванной комнаты, быстро помылась, перекусила, даже не почувствовав вкуса принесённой служанкой еды, и забралась на кровать, бывшую едва ли не в три раза больше, чем её собственная в родительском доме. Осмотр покоев и самого дома был отложен на завтра. А сейчас – спа-ать!

***

– Пс-сс, Санни, ты что, спишь?

– А? Что? Денни, это ты. Что ты здесь делаешь? Мы убегаем, да? – сладкий сон, уже распахнувший свои ласковые объятия, стал нехотя развеиваться.

– Никуда мы не убегаем, – подруга по-свойски забралась под одеяло и несколько раз подпрыгнула на мягком матрасе. – А ничего так. Когда ещё мне удастся полежать в кровати хозяйки настоящего замка.

– Какой ещё хозяйки замка? – кажется, Санайя ещё не вполне отошла от дрёмы.