Хеппи-энд на две персоны

Когда она внесла поднос с пиалкой в его кабинет, Кущин проговорил озабоченно:

– Вы знаете, Александра Викторовна, какая неприятность… А, чай, спасибо, ставьте сюда. Да. Так вот, неприятность. Мой близкий друг заболел, позвонил только что. Точнее, сообщение прислал. И ему очень нужно одно средство… В аптеках такого не купишь… Так не могли бы вы… Я понимаю, курьерская служба на то и существует, чтобы всякие посылки доставлять… Но не в моем случае. Я этот состав никому доверить не могу. Только вам. Не задирайте нос. Просто у нас нет иного выхода, а вы себя хоть как-то зарекомендовали…

Сандра хмыкнула. «Хоть как-то», видите ли. Но она не в обиде. Сама никому не доверяет. И себе, в том числе.

– Что отвезти? – спросила она легким тоном. Ничего не случится страшного, если она поработает немножко доставщиком. Заодно и развеется.?– И куда ехать? Я почему интересуюсь: хватит ли бензина в баке? Может, заправляться придется.

– Не, не, не,?– замахал руками хозяин,?– никакой машины. Поедете на электричке, так будет быстрее. А посылку я вам утром отдам. Первый прием пищи у меня будет в семь, так что и вам советую встать пораньше, чтобы самой успеть позавтракать и не натощак отправляться. И в дорогу бутербродов возьмите.

Сандра кисло спросила:

– Такая срочность?

Кущин опять раздражился и резко произнес:

– Я же объяснил вам, Александра Викторовна. Друг болен. Очень серьезно. Кажется, других аргументов не требуется. Если я вообще обязан вам хоть что-то аргументировать!

Как же ему хотелось, привстав в кресле, рявкнуть от души: «Ты идиотка?» Или даже так: «Шурка-дурка! Делай, что велено!»

Но он с первых минут их знакомства понял, решил и усвоил, что никогда и ни за что не станет обращаться к временной своей попутчице на «ты». Она, конечно, прислуга, он хозяин, и все такое. Но – нет. Ее следует держать на расстоянии, и хамское «тыканье» в адрес домработницы, в то время как она вынуждена тебе «выкать», может в перспективе сыграть с ним злую шутку.

Помнится, она удивилась его церемонным манерам и сразу же предложила звать ее просто Сандра. В ответ Василий насмешливо скривил губы и даже, кажется, нагло хмыкнул, после чего, не проронив ни слова, проковылял в кабинет.

Несмотря на то что в услужении у него никогда людей не было, Кущин был достаточно начитан, чтобы понимать: с прислугой следует держать дистанцию, а прислуге стоит назначенную дистанцию сохранять.

Не оправдала девица его ожиданий, но он сам виноват. Сразу надо было ее гнать, как только неладное в ней почуял, а он замедлил, и она осталась. Животинка приблудная.

Вот, опять нахамил ей. И безо всяких «тыканий», кстати. А ведь зарекался вести с ней себя корректно. Или все дело в нервах?

Василий взглянул на экономку, застывшую перед его письменным столом с водруженным на него подносом с остывающим чаем.

Нет, она не вытаращилась на хозяина, задрав в возмущении бровки. Или, того хуже – не заморгала ресницами в испуге и торопливом желании извиниться неизвестно за что. Она смотрела поверх его головы со ставшим уже для Кущина привычным выражением на лице, которое его бесило, – насмешливым и одновременно мрачно-горестным. Будто думала она при этом: «И чем ты меня удивил, господин хороший?»

– Извините, Александра Викторовна. Нервы.

– Пожалуйста, пожалуйста,?– иронично проговорила она.?– Всегда к вашим услугам.

«Ну что за девка,?– злясь, подумал он.?– Ни к селу ни к городу ляпнула. И при этом – в самую точку. Ненавижу. А кого ты ненавидишь, Василек: ее или себя?»

Себя, конечно. Зачем нужно было пороть горячку, дятел ты красноголовый, и брать на работу девицу? Снизил бы планку для соискателя, написал бы в резюме, что ищешь сторожа, к примеру, или дворника, на худой конец. И хрен бы с ней, с влажной уборкой дважды в неделю. В некоторых ситуациях грубая мужская сила важнее рыбы в кляре или наутюженных стрелок брюк.

«Интересно, где Саша научилась так классно готовить?»

– Я поняла, Василий Петрович,?– промолвила экономка невозмутимо.?– Выехать нужно будет в срочном порядке. Все инструкции получу завтра. Постараюсь доставить препарат вашему другу как можно скорее. Могу идти?

Нелегко далось ей это спокойствие. Впахиваешь на него, впахиваешь, душу вкладываешь в каждое дело, а он: «Еда как еда!», «Не обязан аргументировать!». Морда хамская, неблагодарная.

Хотя, Сандра, он тебе деньги за работу платит. Разве этого не достаточно?

Утром, попив наскоро кофейку и приготовив для хозяина омлет с беконом, она переоделась из рабочего домашнего в рабочее офисное, решив обойтись сегодня без макияжа, и вернулась на кухню ждать появления Кущина к завтраку.

Тот явился хмурым и раздраженным, значит, опять плохо спал, нога, видно, болела. Мог бы замутить себе настоечку-наливочку какую-нибудь волшебную на травах, у него рецептов много. Отчего же не делает? И при этом таблетки обезболивающие не принимает категорически, говорит – не хочу печень посадить. А Сандра, выходит, должна терпеть его выкрутасы утренние за бесплатно, потому что ей платят за физический труд, а не за материнское терпение.

Плюхнувшись на стул с высокой спинкой, Кущин пробурчал, пододвигая к себе тарелку с омлетом:

– В прихожей на тумбочке.

– Что, простите? – невозмутимо поинтересовалась Сандра.

– Жестянка из-под печенья,?– раздраженно ответил он.?– Ее нужно отвезти. Под ней листок с адресом и описание маршрута. Коробку не вскрывать.

– А то что? – злясь, спросила домработница.?– Там у вас тараканы и они разбегутся?

Кущин неожиданно хмыкнул. Проговорил, отправляя первую порцию омлета в пасть:

– Там у нас лечебные блохи, и они разбегутся.

– Как вам омлет? – после недолгой паузы не удержалась она и спросила, заранее зная, что услышит.

– Обычный. Омлет трудно испортить. Еще вопросы?

«Дура»,?– подумала Сандра.

Зачем ей Васькино тепло? Будто он и вправду ей брат.

Александра Чернышова, когда была еще интернатской Лилькой Чернушкой, сочинила себе отца и деда. О реальных родственниках-мужчинах она ничего не знала, кроме скудных анкетных данных. Про мать вообще думать не хотела.

Лилька не мечтала когда-нибудь их всех отыскать – всех кучкой или каждого в отдельности,?– чтобы, встретившись лицом к лицу, выплеснуть обильно и щедро на их головы горечь своей жизни. И не мечтала сделаться богатой и успешной бизнес-леди, чтобы, подкатив на «Линкольне» к их убогим жилищам, продемонстрировать, что она ни в ком из них не нуждается. И ощутить в сердце сладость состоявшейся наконец мести.

Все эти червивые цели – полнейший негатив, а ее учили жить в позитиве, не разрушая, а выстраивая что-то новое, свое. Кто учил? Да была в ее жизни одна замечательная тетка по фамилии Авдотьева, директриса детдома.

Она не ела мозги воспитанникам нотациями, не лезла к ним приторно обниматься, изображая жалость и любовь. Лидушка Авдотьева и вправду их всех, подкидышей, любила, и Сандра, только повзрослев и повидав жизнь, поняла, какая это редкость.

Лидия Петровна часто повторяла: «Если уж судьба так повернулась к вам, детки, то примите это как данность. Не нюньтесь и впредь рассчитывайте лишь на себя. Вам никто ничего не должен, запомните и усвойте. Учитесь так жить и не прогадаете. А мы вам поможем».

Поэтому не картины возмездия рисовала в своем воображении маленькая Лилька-Александра, а сочиняла себе деда и отца. Перебирая в голове образы киногероев, она наконец остановила выбор на двух: дед будет похож на Михаила Ульянова, который очень уж ей понравился в роли именно деда в каком-то телесериале, а папка – на Леонида Филатова, актера и поэта. Ее не смущало, что сама она Викторовна, а не Леонидовна, потому что это пустяки. В конце концов, при получении паспорта можно будет отчество исправить. Важно другое: с таким папкой не страшно ни в какую передрягу попасть – он смелый и сильный, выручит, а обидчикам накостыляет. Да и дед Миша тоже не развалина пока. Вдвоем они Лильку всегда защитить сумеют, а уж дать совет – так это сто процентов хороший дадут. Еще они ее будут приободрять, если Лилька вдруг раскиснет, будут говорить, что она крутая девчонка и, значит, все переможет, с неприятностями свалившимися справится. А сюсюкать с ней не будут, потому что не умеют, да и Лильке не надо.

Это был ее глубочайший секрет, и даже Вика Желтушка не знала, что ближайшая ее подруга перед сном делится впечатлениями ушедшего дня с дедой Мишей и папкой Леней.

Лилька придумала себе, что пока встретиться с ними она не может, они уехали в дальние края, но разговаривать с ними ей никто не запретит. Разговаривают же люди друг с другом по телефону, не видя перед собой собеседника. А Лилька видит, правда, умом.

Миновав подростковый рубеж, она оставила за спиной часть себя, а заодно и этих двух, изредка вспоминая о «родичах» со смешанным чувством конфуза, сожаления и непонятной перед ними вины за предательство.

Они вспомнились, когда Сандра начала работать на «людоеда».

Сандра была чрезвычайно недовольна собой по той причине, что хваленая ее невозмутимость вкупе с чувством юмора регулярно теперь ей изменяли. Наниматель временами напрашивался на жесткий ответ, который позволить Сандра себе не могла, иначе Кущин ее просто прогонит. И если после очередной его хамской выходки язык все-таки можно прикусить, то что прикажете делать с желчной обидой, сжигающей ее изнутри?

– Он твой брат,?– сообщил ей папка Леня как-то вечером перед сном.