Смерть и креативный директор

Он и вправду отсутствовал всего несколько минут, но за это время успел не только сделать распоряжение повару насчет десерта, но и прихватить из библиотеки – как он сказал сам – стограммовую фляжку коньяка и два хрустальных лафитничка. Коньяк пронес за брючным ремнем, спрятав на животе под джемпером, а стопки, хитро подмигнув Родионову, извлек из боковых карманов штанов.

– А давайте выпьем за знакомство и взаимовыгодное сотрудничество, – предложил он, водружая на массажный стол принесенные предметы. – Почему-то мне кажется, что мы договоримся. Я рассчитывал, что Алекс поможет мне вас убедить. На своем, так сказать, примере. Но он как-то быстро… устал. Значит, с ним вы потолкуете позже, если потребуются дополнительные аргументы. Видите ли, уже завтра мне надо решить один важный вопрос в министерстве, а без консультации с вами не хочу. Я вам сейчас коротенько суть дела обрисую. К гостям нам нужно будет вернуться не позже девятнадцати, чтобы десерт не задерживать. Думаю, успеем. Сейчас у нас…

Он вздернул рукав джемпера, обнажив на запястье пластинчатый браслет из серебристого металла с часами – самыми обыкновенными, «Касио», которые и Родионов мог бы себе позволить.

– Ё-мое, – проговорил удивленно, – уже столько?! Или они спешат? Виталий Сергеевич, сколько на ваших?

Виталий достал из кармана смартфон, всмотрелся в дисплей, проговорил:

– Восемнадцать сорок две. А, нет – сорок три уже.

– У на моих столько же. Ничего, я думаю, народ не обидится, если мы слегка запоздаем.

Он ловко откупорил фляжку и плеснул коньяка в каждую стопочку примерно на треть. Одну передал Виталию. Тот с полуулыбкой принял.

И в этот момент у них над головой раздался пронзительный визг. Звук был приглушен, поскольку доносился откуда-то из-за стен и потолочных перекрытий, но было понятно, что визжала женщина. Долго визжала, минуту, наверно. Потом зашлась истерическими рыданиями. Мужчины замерли, оцепенев от предчувствия беды.

– Что это? – разжал губы Виталий. – Ваши гости смотрят страшилку? И отчего все так хорошо слышно?

– Здесь проходит вентиляционная шахта, – с побелевшими губами ответил Аркадий, кивком головы указав на решетку под потолком. – Что-то произошло. Нужно срочно выяснить, что. Вот дьявол. Не надо было мне отлучаться!

Они бегом направились в дом.

На первом этаже никого не было. Взбежали по лестнице на второй. В коридоре второго этажа обнаружили сразу всех. Почти всех.

В полной тишине гости толпились у распахнутой двери одной из комнат, не решаясь войти. Изнутри доносилось тихое поскуливание.

Михеев протиснулся между Валяевым и Хохловым, толкнув нечаянно Валяева. Извинился, хлопнув того по плечу. Потеснил Турчина, стоявшего ближе всех к дверному проему. Остановился на пороге как вкопанный. Выругался. Не поворачивая головы, сказал: «Дружище, тут такое дело…» И взглянул на Родионова. Покосился на Турчина.

Юрист произнес предостерегающе:

– Только внутрь не заходите.

И добавил:

– Нужно вызвать полицию.

– Так, – проговорил Хохлов севшим голосом, – мы с женой уезжаем.

– А стоит ли? – безразличным тоном поинтересовался Валяев, но вопрос был риторический. – Вас обоих вызовут по-любому, а подозрения на ваш счет усилятся.

– Какие еще подозрения?! – вызверился Хохлов. – Ясно же, кто ее замочил.

– А вот если вы слиняете, будет неясно, – мягко парировал Валяев.

– С чего вы решили, что она мертва? – послышался голос Ирины Беркутовой. – Нужно скорую вызывать. Или вызвали?

– Приедут и все следы затопчут?! – возразил Михеев, нервно оглядываясь.

Турчин, помедлив, вытащил смартфон и набрал номер скорой.

Виталий смотрел на всех этих людей, утративших игривость и пафос, искал среди них Татьяну, и не находил.

«Убили?! Таньку?!» – и он шагнул к двери.

– Вам лучше здесь остаться, – предостерег его Михеев.

Виталий отпихнул чиновника, но дорогу ему заступил грузный Турчин.

– Понятно, – протянула задумчиво Олеся. – Минус два, получается. Точнее, минус три, потому что Танька по определению не убивала. Мне потребуется список гостей. Виталий, сделаешь? И все, что про каждого успел узнать, прибавь, пожалуйста.

Тот кивнул, но проговорил:

– Только что тебе даст этот список? Тем более, что их контакты мне неизвестны. Михеев, конечно, располагает. Но захочет ли он с тобой говорить? Хотя… Погоди! У меня же их визитки есть! Совсем из головы вылетело.

Татьяна взглянула на мужа. Спросила со слабым интересом:

– Откуда у тебя визитки?

– Танюш, это когда вы с мадам Хохловой в холле задержались, а все уже были в гостиной. Тогда мы с Турчиным и обменялись визитками. А потом и с остальными. Кроме Михеева и… покойной.

– Ей визитки не полагалось, – желчно произнесла Танька и уселась поудобнее, подобрав под себя ноги. Плед она отбросила в сторону, и Олеся сочла это хорошим признаком.

Из прихожей вернулся Виталий, неся серебристый футлярчик визитницы. Сел в кресло рядом с чайным столиком, вытряхнул на полированную поверхность ее содержимое. Глянцевые разноцветные прямоугольнички улеглись неровным веером. Виталий выбрал несколько картонок, передал Олесе. Спросил с сомнением в голосе:

– И как они тебе помогут? Обзванивать станешь? А скажешь что?

– Сначала буду думать, Витя, буду думать. Не напрасно же я креативный директор в агентстве…

Она помолчала минутку, а потом произнесла:

– Тань, ты хозяйка вообще-то, или где? Чайку сестре организуй. Попьем чайку с медком и крендельком, а потом ты мне расскажешь, что увидела в той комнате. Справишься?

– Справлюсь ли чай заварить? – кисло улыбнулась Татьяна.

– Нет, Танюха, я не про чай. Тут я в тебе не сомневаюсь. Сможешь ли снова вспомнить подробности ситуации? Захочешь ли? Очень надо, поверь.

Татьяна, прижимая к груди туфли, медленно поднялась на второй этаж. Главное, никого сейчас не встретить, а то позора не оберешься. Но с кем она может столкнуться, кроме Виталия и этой крысы, вместе или порознь? Хохловы и Валяев в гостиной, Беркутова тоже там, скорее всего. Николя на кухне, Турчин в сортире, а сам хозяин, похоже, вышел на улицу Виталия искать, чудак-человек.

Лестница вывела ее в маленький холл, а оттуда – коридор, такой же, как на первом этаже, с одним отличием – светильники были другие, сталинский ампир, а пол устилала ковровая дорожка, бордовая, с темно-зеленым орнаментом по бокам.

По левой стене коридора имелась лишь одна дверь, и то на другом его конце, тогда как по правой – целых четыре. Решив действовать методично, начала осмотр с ближайшей правой.

Комната за первой дверью оказалась спальней с доминирующей в ее пространстве широченной, белого дерева, кроватью, переутяжеленной фигурными излишествами и инкрустированной желтым металлом. Ложе было застелено жемчужно-белым шелковым покрывалом – абсолютно не смятым. Из-под величественного карниза, венчающего оконный проем, мягкими складками спадали парчовые портьеры, украшенные золотистой бахромой с бомбошками и кистями. Обстановка комнаты в целом напоминала фотки из каталогов пафосных мебельных магазинов и потому казалась скучной и неинтересной. Кроме кровати, имелся туалетный столик, уставленный мужским парфюмом, перед столиком – пуфик, у противоположной от кровати стены – четырехстворчатый платяной шкаф с зеркалами по фасаду. Вопиющий и совершенно мещанский шик.

За второй дверью Татьяна, к своему удивлению, обнаружила еще одну спальню, убранство которой было попроще: вместо царского ложа – тахта под пушистым пледом, да и шкаф имел две створки, а не четыре.

Решив, что это комната для гостей, Татьяна, не входя внутрь, дверь тихонько прикрыла.