Месть

Наверное, он олицетворял собой исчезающий тип мужчины, который в первую очередь думает о желаниях женщины. У Светланы было много несостоявшихся мужчин, и каждый из них представлял собой нечто сугубо отрицательное. Когда-то в ранней юности девушка хотела выйти замуж за молодого человека, который поразил её своим обхождением и шармом. Но закончилось всё слишком быстро, красивый роман со вздохами и поцелуями под луной вылился в умопомрачительный скандал со всевозможными оскорблениями в её адрес и её горькими рыданиями. В тот момент Света чувствовала себя непостижимо одинокой. Но впоследствии, встречаясь с другими молодыми людьми, она убедилась, что так бывает у всех, ну, или почти у всех.

Словом, сложно умной и приятной девушке жить в мире солдафонов и охотниками за женщинами. Работа была едва ли не единственным увлечением в жизни Светланы. Как говорил её шеф, главный редактор и владелец «Полити», она была журналистом от Бога.

…Интересный всё-таки персонаж, этот Борисов Алексей Петрович, которого все за глаза называли просто Лёхой, и, как ни странно, это ему подходило больше. Сын чиновника и бизнесмена, он доказал, что в нашем неустойчивом обществе только две вещи играют первые роли – деньги и беспардонная уверенность в себе. И первого, и второго у Борисова хватало. Когда Светлана в первый раз увидела его, ей стало немного не по себе: перед ней вырос человек, чья внешность могла одинаково хорошо подходить и как обычному работяге с окраин, и блатному бандиту. Высокий, плотный, он носил костюмы строгие, тёмных тонов, и все были уверены на сто процентов, что их он ненавидит ничуть не меньше, чем налоговую инспекцию.

На планёрках Алексей постоянно дёргал шеей, пытаясь ослабить тугой воротничок, и производил впечатление быка, который всеми силами сбрасывает с себя ненужную вещь. При этом его и без того румяное лицо краснело, и это создавало умопомрачительный контраст с серо-стальными глазами и коротким ёжиком льняных волос.

Вообще, он сразу всем заявил, что «ни хрена не смыслит в журналистике», что в принципе объяснялось достаточно просто: Алексей Петрович закончил экономический факультет и если что и мог делать абсолютно восхитительно, так это деньги. Связи отца, его собственные полукриминальные контакты помогли ему в достаточно короткий срок найти хороших рекламодателей. Как превосходный управленец, Лёха на пять знал самое важное правило в бизнесе: найди специалистов и делай на этом деньги.

Лёха действительно обладал талантом находить тех, кто мог хорошо писать, а самое главное – разнюхивать, выслеживать, словом, делать всё то, что необходимо хорошему журналисту. Во время предвыборной кампании, по науськиванию папы он собрал неплохой компромат на пару политических противников, в результате чего приобрёл для «Полити» широкую известность, а папа смог избавиться от докучливых конкурентов.

Таким образом, шаг за шагом, «Полити» превращалась в серьёзное коммерчески выгодное издание, журналисты всё больше стали работать на заказ. Необходимо было изобличать «плохих мерзавцев» и поддерживать шансы «хороших мерзавцев». Однако надо было отдавать должное тому, что «утка» была не в чести у «Полити», собирались только проверенные факты.

Так что платили в журнале более чем хорошо.

Светлана сразу после знакомства с Андреем поняла, что «Жёлтый листок» губит его творческие планы и нивелирует как журналиста. Находясь у него в квартире, она как-то наткнулась на большие толстые тетрадки и, прочитав несколько страниц, была потрясена: оказывается, Андрей очень хорошо пишет.

– Почему ты не говорил, что пишешь? – спросила она, когда он выходил из ванной, обмотанный полотенцем.

– А кому это надо? Так, знаешь, ли, пером балуюсь. Ничего особенного, просто графоманство.

– Но ты пишешь хорошо, у тебя есть талант, – горячо запротестовала Светлана.

– Ну, да, – съязвил Андрей, – только пойди объясни это издателям. Ты, наверное, представляешь, как относятся к журналистам, которые начинают баловаться прозой. Мне в некоторых местах объяснили, что я далеко не Бальзак. После этого не особенно хочется ходить по издательствам.

– А если я тебе помогу? – через какое-то время спросила Светлана и внимательно посмотрела на Градского.

Лицо его окаменело, и он несколько сильнее обычного сжал её руку.

– Солнышко, не делай этого. Я понимаю, ты хочешь помочь, и благодарен тебе за это. Но я не могу позволить женщине крутить за меня рулетку.

– Но если у меня есть возможность тебе помочь, то почему ты отказываешься?

– Я тебе уже всё объяснил. – И зелёные глаза вспыхнули каким-то холодным огнём.

– Я думаю, ты мог хотя бы разместить свои рассказы в Интернете, – отвлечённо заметила Света и обвила его шею руками.

– Это, пожалуй, можно, – согласился Андрей и чмокнул её в глаз.

– Ты знаешь, шеф собирается увольнять одного нашего собкора, – уже в другой раз сказала Светлана.

– Чем же провинился этот смертный? – с усмешкой спросил Градский. – Забыл упасть ниц перед великим ликом Алексея Петровича?

– Ты не слишком-то высокого мнения о моём шефе? – с недовольным выражением лица заметила Света и отхлебнула кофе.

– Он чертовски везучий сукин сын, а я, как самосовершенствующийся неудачник, просто не могу ему это простить.

– Не надо сарказма, – холодно сказала Суркова.

– Это не сарказм, это горькая констатация факта. Так всё-таки, Ланочка, что натворил собкор?

– Ему поручили дело об одном общественном деятеле, который, по слухам имел подпольный игорный бизнес. Когда Ванечка наскрёб необходимую информацию, он не пошёл, как положено хорошему мальчику в кабинет главного редактора, чтобы обсудить материал, а очень быстренько нашёл лазейку к общественному деятелю и слил ему информацию, судя по всему за очень хорошие деньги. А шеф его накрыл.

– Карающая длань Великого инквизитора, – сделал риторическое заключение Градский и принялся за тосты с маслом. – Ну, освободилось у вас место, и что дальше?

– А дальше то, что Алексей хочет предложить тебе место собкора.

В комнате повисла тягучая пауза. Света внимательно изучала реакцию Градского, но потом не выдержала и затараторила.

– Андрюша, мне невыносимо видеть, как ты ходишь на эту так называемую работу. Ты ведь сам мне много раз говорил, что скоро потеряешь к себе уважение. «Жёлтый листок» – это тупик журналистской практики, ты сам это прекрасно понимаешь.