Метро 2035: Воскрешая мертвых

– Данила, – говорит ему старуха, – будешь помогать мне. Раздень его.

Парень кивает. Снимает с меня противогаз, затем срезает одежду, которую уносит Яр. Вскоре здоровяк возвращается с огромной деревянной кадкой с водой, от которой валит пар. Эльза начинает меня медленно мыть.

– Тебе не впервой, – шучу я, ничуть не стесняясь наготы.

– Каким ты был доходягой, таким и остался! – ухмыляется Эльза, осторожно обтирая тряпкой с горячей водой раны на запястьях. – Кожа да кости, но лучше молчи, тебе вредно говорить, ты крови много потерял.

– Как вам удалось спасти меня? – решаюсь я спросить.

– Не мы! – рубит старуха. – Такова воля бога! Его и благодари!

– Что дальше? – меняю я тему разговора.

– Посмотрим, – уклончиво отвечает Эльза, – от тебя зависит. Тебе нужно набраться сил. То, что ты в обители, ещё не значит, что тебя приняли. Всё будет зависеть от разговора с настоятелем и мнения схода. Как они решат, так и будет.

– Тогда скажи, зачем я вам нужен? – упорствую я.

– Не боись, – скрипуче смеётся старуха. – Людей мы не жрем, и в жертву потрошителям тебя приносить не будем.

Я ловлю на себе любопытные взгляды Яра и Данилы.

– Но… – пытаюсь я возразить.

– Лучше молчи! Надоел! – злится Эльза. – Забыл, чему я тебя учила?

– Молчуны дольше живут, – отвечаю я.

– Ну, хоть это ты запомнил.

Эльза встаёт. Подходит к двери. Повернувшись, она бросает Яру и Даниле:

– Домойте его и в келью свободную, как условились. Напоите, накормите, к ранам мазь приложите, перевяжите. Я потом приду, пусть он хорошенько выспится.

– Сделаем, – бубнит Яр.

– В лучшем виде! – вворачивает Данила. По взгляду парня я вижу, что он хочет что-то у меня спросить, но не решается при старухе.

– А ты боль терпи, она скоро вернется, – говорит мне Эльза, – но ты выдержишь, тебе не впервой.

Старуха уходит. Данила снова открывает рот, но заметив, что Яр мотает головой, точно затыкается.

– После испросишь, – бубнит гигант, – не время сейчас вопросы задавать, имей терпение.

Данила кивает и, снова бросив на меня быстрый взгляд, помогает мутанту обтереть меня холщовой тряпкой.

* * *

Не прошло и часа, как меня, переодетого в чистое бельё, порядком захмелевшего от выпитого самогона, уложили на полати, сбитые из грубо обструганных досок.

Келья – примерно три на два метра, куда меня определили, видимо, является наскоро возведенным пристроем к уже существующим нежилым комнатам. Наверное, меня не захотели подселять к остальным. Своеобразный карантин, только от болезни не телесной, а духовной.

Озираюсь по сторонам. На расстоянии вытянутой руки находится столик, на котором стоит глиняный кувшин, судя по терпкому запаху, с настойкой из трав и тарелка с нехитрой снедью. Одним словом – жить можно. Вот только как? Чувствую, как боль, тихо долбившая меня всё это время, разгорается с новой силой. Но она ничто по сравнению с тем, что у меня творится в душе. Ад – как он есть. Место, где я сам себя поджариваю на медленном огне, вспоминая, что произошло за эти дни. Вопль Машеньки все время стоит у меня в ушах. Хочется убежать, скрыться, только бы не видеть, как Митяй стреляет в нее, но картинка навечно отпечатана в мозгу как черно-белый негатив.

Тянусь за настойкой. Руки дрожат. Край кувшина стучит по зубам. Пью жадными глотками в надежде забыться. Горло обжигает огнем. Не знаю, как выпивка сочетается с учением о вере. Или, может быть, для меня сделали исключение? Честно говоря, мне все равно. Главное – результат.

Настойка действует даже слишком быстро. В голове все затуманивается, комната плывет перед глазами, веки тяжелеют. Ужасно хочется спать. Ловлю себя на мысли, что если кто подсматривает за мной, то на героя я совсем не тяну. Лысый, дрожащий от озноба измождённый доходяга, с лихорадочным блеском в глазах, взглянув в которые любому станет жутко, словно видишь саму смерть. Да, я многое пережил. Прошлое, будущее, настоящее. Все запутано и переплетено как клубок змей. Эта масса шевелится, шипит, поднимая уродливые плоские головы с раздвоенными язычками.

Твари смотрят на меня красными горящими глазами. Раззявленные, зубастые пасти все ближе. Я чувствую смрадное дыхание. Внезапно змеи поворачивают головы. Эти твари глухи, но видимо они чувствуют вибрацию, которая сотрясает здание. Грохот работающего двигателя. Слышу пронзительный свист. Выпускают пар? Почему-то, именно эта мысль приходит мне в голову. Да, эта обитель полна тайн. Под размеренный стук я засыпаю. Мне снится железная дорога. По ней движется мотодрезина с вооруженными людьми. Треск мотоциклетного движка разрывает мертвую тишину, повисшую над Климовском – страшным местом, где много лет назад я оказался в составе разведотряда чистильщиков…

Часть вторая

Лики мертвецов

Глава 4

Убивая страх

2016 год. Август. Утро. Климовск

На мотодрезине сидят четыре вооруженных до зубов бойца в ОЗК. Движок от «Урала» надрывно воет, распугивая стаи воронья. «Пионерка» тянет за собой прицеп с ещё тремя бойцами. Леденящий ветер хлещет им в лицо. Рельсы разматываются бесконечной лентой. Пальцы сжимают автоматы. Черные зрачки стволов шарят по сторонам. Чистильщики сидят пригнувшись, внимательно наблюдая, что происходит вокруг.

Август. Куда ни кинь взгляд, везде царит серая хмарь и грязь вперемешку со слякотью. Погода, типичная для поздней осени, когда, того и гляди, выпадет первый снег. Всё это – последствия Удара, которые природа-матушка будет долго ещё переваривать и не факт, что вообще когда-нибудь восстановится. Как говорят некоторые умники в Убежище: «Вот такое у нас теперь херовое лето, радуйтесь, что хоть не ядерная зима».

Вдоль железнодорожного пути стоят деревья с пожухлой листвой. Хмурые тучи, сквозь которые изредка проглядывает бледный солнечный диск, царапают косматыми телами раскисшую землю. Контуры зданий теряются в тумане.

– Командир! – почти орёт на ухо бойцу, держащему рукоятку рычага ручного тормоза, чистильщик в «хомяке».

– Чего тебе? – нехотя отвечает Винт, поворачивая голову.

– А мы что, опять «андроповку» шерстить будем или на дальняки? – продолжает парень, стараясь перекричать шум движка. – Чего вы там с Батей так долго перетирали?

– Тебе, Митяй, только языком чесать! – рявкает Винт. – Мало тебе в прошлый раз патронов перепало, опять по заводу пошататься хочешь?

– Мало не мало, – бурчит Митяй, – а лишка не помешает, с нашей-то работой.

– Работничек выискался! – хрипло бубнит третий чистильщик – рослый боец, сжимающий в руках РПК с дисковым магазином. – Набрал столько, что ящик поднять не смог, а звать, чтобы мы помогли, не стал, жмотяра!

– Иди ты, Седой, лесом! – обижается Митяй, оправляя лямку «укорота». – Я же для всех старался, «пятерка», сам знаешь, в цене.

– Следи за языком, сопляк! – злится боец. – Моей «Анютке» только «семёру» подавай, – поглаживая ствол пулемёта добавляет Седой, – семьдесят пять братцев проголодались уже.

– И… правда… Винт, давай, колись, куда мы в этот раз? – канючит четвёртый боец, стараясь придать ломающемуся голосу взрослую хрипотцу. – На фермы?

– На Кудыкину гору, Парша! – злится Винт. – Дай, покажи, расскажи, как дети! Точно в первый раз! Как до складов доедем, узнаете.

– Нуу… – тянет чистильщик, словно подражая натужно ревущему движку, – если на фермы, то хоть снарягу можно будет снять, а то тащим на себе столько, точно на мародёров идем.

– В нашем деле патроны всегда пригодятся, – Винт окидывает взглядом сутулого бойца. – Подрастёшь, поймешь.