Нарвала тебе рябины и легла послушно рядом
Спать.
Утром прилетели чайки, съели все твои ресницы,
Я кидала в них камнями, отвратительные птицы,
Не кричите, умоляю, мне от ваших криков душно,
Я вам вырву свое сердце, мне оно уже не нужно.
Земфира, «Похоронила».
* * *
Кому: Отцу.
Смотрю на циферблат часов,
но стрелка уже не мечется в круге.
Сердце хозяина часов тоже замерло.
Ты больше не спросишь меня:
«Как твое самочувствие?»!
Ты больше не объяснишь мне,
притормозив мои «щенячьи» порывы
что «все нужно делать
с толком, с чувством, с расстановкой!»
И за обеденным столом ты не скажешь:
«Когда я ем, я глух и нем»,
когда я вдруг пристану
с бесчисленными расспросами…
Подпись: Я.
* * *
Почтальон Почтарев:
Я зажигаю на кухне газ,
он мгновенно расцветает
желто-синим цветком.
Ставлю на конфорку чайник
с металлическим свистком.
Освобождаю обеденный стол
от грязных тарелок,
затем, смахнув с него
хлебные крошки,
накидываю на дубовую столешницу
платок в пышные «павловские» розы,
который исправно служит мне
в качестве скатерки.
Чайник раскаляется,
начинает тихо посапывать,
я спешно беру мою кружку,
кидаю в этот фарфоровый сосуд
сухие чайные листья,
которые невольно
напоминают мне
вересковый хворост.
Уф, вроде все готово!
Теперь, достав заветное письмо
из сумки,
распечатываю его ножом для писем.