Смерть в Сонагачи

– Куда ее забрали? – прошипел Тилу, дрожа от волнения, страха и непривычной смелости.

Амина пристально посмотрела на него и придвинулась ближе. Любой, кто наблюдал за ними, подумал бы, что Тилу – клиент и Амина пытается его соблазнить. Она вцепилась ему в плечо и прошептала на ухо:

– Забрали? Что ты имеешь в виду? Она просто работает на выезде.

Девушка окинула Тилу беглым взглядом – его выцветшую застиранную курту, щетину с проблесками седины, дешевые очки.

– Она будет брать намного больше. – Амина показала на верхние этажи. – Там обслуживают… клиентов высокого ранга.

Тилу недоуменно посмотрел на нее. Он совершенно растерялся, но в затуманенном мозгу постепенно всплывали смутные предчувствия.

– Где Лали? Мне нужно ее увидеть.

Амина огляделась по сторонам, делая вид, будто ее рассмешили слова Тилу:

– Позвони ей, если хочешь. Но потянешь ли ты ее услуги? Она уедет на некоторое время. Она тебе об этом рассказывала?

Девушка повернулась, чтобы уйти, но Тилу схватил ее за руку, отчаянно нуждаясь в ответах.

– Я не думаю, что тебе стоит возвращаться сюда, – сказала она.

Тилу бросился прочь от «Голубого лотоса», прикрывая лицо носовым платком. Какое-то время он бесцельно брел по улице. Он больше не понимал самого себя; мириады чувств, о существовании некоторых он даже не подозревал, обуревали его, удручая своей навязчивостью. Никогда в жизни он не ощущал себя таким беспомощным, таким ущербным. Если бы ему довелось снова увидеть Лали, он, наверное, и не нашелся бы что ей сказать. А сказать хотелось так много, только вот мало что он мог сформулировать или даже осмыслить. Он даже не мог объяснить, почему испугался. Тилу знал и любил Лали из Сонагачи. Останется ли она прежней Лали в других декорациях?

И тут до него дошло: эти длинные сигареты, повышенные тарифы, новая твердость во взгляде – она медленно отдалялась от него, превращаясь в кого-то совсем незнакомого.

Глава 15

Тилу посмотрел на серое небо над головой. Высотные здания, расцвеченные световыми экранами, мерцали ярче звезд в этом удушливом городе. Он так и стоял задрав голову, пока не заныла шея, а спешащие прохожие не надавали ему тумаков, негодуя вслух, с каких это пор сумасшедшим разрешено слоняться по улицам в час пик.

Парк-стрит когда-то называлась Кладбищенской дорогой, и там располагался Олений парк, созданный сэром Элайджей Импи, первым в истории главным судьей Верховного суда Калькутты. Немногие знали об этом, но Тилу знал. Ожидая душного поезда метро в пещерной пустоте Центрального вокзала, Тилу испытывал такой же трепет, как в те времена, когда подростком сбегал от постылой серости родного дома в Северной Калькутте на просторы Сахеб Пара. Небо здесь казалось голубее, смог ароматнее; женщины и огни, улицы и запахи еды – тайный, манящий мир открывал перед ним свои двери. Теперь, лысеющий и прихрамывающий, он все еще чувствовал дух своего юношеского желания, витающий среди этих лощеных кварталов, таких далеких и чуждых родительской халупе из сырцового кирпича. Эти места олицетворяли для него великий соблазн непрожитой жизни.