– Здравствуй, Камерон.
ЭПИЛОГ
Родильное отделение было битком забито молодыми мамами. Койки были разделены лишь свисающей шелковой тканью. Шарлотта без сознания лежала на одной из них, когда врачи безрезультатно пытались привести её в чувства. После родов она теряла много крови.
– Её нужно в реанимационную, – сказал один из сотрудников.
Пара медбратьев перекинула хрупкое тело девушки на каталку. Работники стали вести её по заполненным коридорам, в которых было тяжело дышать от нехватки кислорода.
Шон и Бренда уже стояли около входа в перинатальный центр и громко обсуждали что им делать.
– Мы не можем взять её ребенка, Шон! Ты обезумел!
– Но она наша подруга и мы ей обещали! Неужели ты хочешь, чтобы мальчик вырос в детдоме?
– Мы говорили, что не будем заводить детей, разве ты забыл? А наши обещания для тебя имеют значение?
– Как ты можешь сравнивать это? Сейчас не та ситуация. Она при смерти, Бренда. Мы не можем бросить её в такой момент.
– Ребенок всё равно ничего не узнает. Для него жизнь будет такой какая она есть, а мы знаем, как этот злосчастный ребенок может нам её испортит!
Шон отчаянно выдохнул и с улыбкой бессилия слегка покачал головой.
– Убирайся, – ровным тоном произнес мужчина.
– Что? – в недоумении спросила Бренда.
– Пошла вон!
– Ты готов расстаться из-за чужого отпрыска, который никогда не скажет тебе спасибо за то, что ты потратил всю свою жизнь на его воспитание и содержание?
– По крайней мере, я постараюсь сделать так, чтобы он не вырос таким чудовищем как ты.
Бренда презрительно фыркнула и развернулась, звонко стуча своими двенадцатисантиметровыми каблуками. Шон со злостью смотрел ей в след. "Как я мог не замечать эту мерзость внутри неё? Неужели я был настолько слеп?". Мотор от новенького Феррари ритмично задребезжал, и лёгкая нога прижала педаль газа. Через пару секунд на парковочной площадке вновь была тишина. Когда машина скрылась за крутым поворотом, то Шон вошёл в госпиталь и бегом направился к справочной стойке.
– Простите, – пытался докричаться до бегающей с бумагами сотрудницы.
– Простите, мем. Мне нужна Шарлота Флэтчер. Будьте добры, подскажите, где она лежит.
Девушка ненадолго оторвалась от своих занятий и дошла до компьютера.
– Двести девятнадцатая палата. Но вас туда не пустят без… Сэр, постойте! Сэр!
Он бежал как мог, при этом стараясь не зацепить какого-нибудь несчастного по дороге. Игнорируя выкрики, плюя на правила и ставя под удар свою жизнь ради маленького человека, который даже не является его плотью и кровью. Почему этот малыш так значим? И в нём ли дело? Судьба человека в его руках и если он в силах сделать так, чтобы малыш смог иметь нормальную жизнь, то он готов на всё. Шон уже стоял около палаты, захлёбываясь собственными слюнями.
– Шарлота Флэтчер, она здесь? Мне нужна Шарлота Флэтчер.
– Вы кто? – выглянула из-за угла акушер-гинеколог.
– Нам звонили, сказали, что Шарлота в плохом состоянии.
– Вы Шон Смит?
– Да, он самый. Я Шон Смит, – терялся он немного в словах.
В глазах врача была боль, который она должна была передать близкому другу.
– Шарлота скончалась. Мне очень жаль. Мы не смогли остановить кровотечение.
С мужественного лица полицейского стали наворачиваться слёзы. Почему он чувствует вину? Будто бы если он пришёл раньше, то что-то бы изменилось. Она была бы жива.
– А что с ребенком?
– Он в порядке. Пойдёмте, я проведу вас к нему.
Женщина вышла за дверь и прошла по лестнице вниз, ведя за собой Шона. Тот еле как перебирал ватными ногами. Они зашли в комнату, где располагалось множество детских кроваток, в которых белыми простынями были укутаны новорожденные. На каждой постельке висела бирка с номером, весом и ростом ребенка. Они подошли к номеру одиннадцать.
– Вот он, красавец, – ласково произнесла врач.
Шон наблюдал как младенец тихо сопит с закрытыми глазками. Этот маленький комочек счастья растопил сердце и заставил слегка забыться утрате.
– Она хотела, чтобы его назвали Ароном, – шепотом сказала женщина и погладила Шона по плечу.